Луковое горе - Дмитрий Анатольевич Кадочников

купил, ‒ отозвался Геннадий из-за руля.

Наконец, встав передом к солнцу, а к России почти задом, заглушили непрогретый, коптящий двигатель. Егор, нехотя размяв задубевшие от грязи носки, выполз на свежий воздух. К машине шёл довольный Михаил с коробкой газовых баллонов. После затхлого, пропахшего соляркой и грязным телом кабинного воздуха кружилась голова, подкосились ставшие ватными ноги. Глаза медленно и нехотя привыкали к яркому свету. Егор прищурился, став похожим на казаха, и заметил возле ларьков и кафе две до боли знакомые фигуры. Походка и манеры однозначно определяли в них Онура и Лёшку Орлова. Уже начавший пить чай с водилами Егор поставил пиалу на откинутую в виде стола крышку рундука и быстрым шагом направился к партнёрам по бизнесу.

‒ Эй, Лёха! Онур! Затеяли что? Давайте скорее в очередь встанем, к вечеру будем в Петухово. Миха всё узнал, там очереди часов на пять, не больше.

‒ Что такое говоришь, топлива на двести вёрст, а дальше денег нет. Встанем в чистом поле и будем мороженым луком торговать? ‒ злобно вращая глазами, Орлов гневно прокричал идущему с улыбкой Егору.

‒ Ну ладно, какой план, что задумали? ‒ переводя дыхание, спросил подошедший.

‒ Давай чуть отойдём, есть темки кой-какие, нам тут с утра много интересного рассказали, ‒ Лёха мотнул головой, предлагая отойти в сторону. Онур заговорщически подмигнул Орлову, исчезнув в одном из кафе-мафе с чудным названием «Едун». Егор отметил про себя тот факт, что едальный сарай находился на родной русской стороне.

‒ Ну вот отошли, нет никого. Давай, уважаемый Лексей-бей, колитесь, не спеша.

‒ Короче, между намидевочками, тут деловой один ночью подошёл и предложил в перевозку до Тюмени сотню кило шуйской весёлой травы. И вот, считаю, сколько он даёт денег, и понимаю, тема ‒ золотое дно, то есть жила. И, прикинь, можно так всякую требуху возить, прикрывая совсем другим легальным товаром.

‒ И что, страшная идея, это же срок сразу можно поднять на ровном месте!

‒ Ну пошли смотреть, как там досмотры идут, а там автобус с таджиками остановили, при досмотре полкило нашли герыча, и поехало. Начали шмонать каждую вторую шаланду с собаками. Короче, отказались.

‒ Фу, повезло, а то уж думал, Онур возьмет такую сделку. Ему лишь бы услышать, что там много денег, и понеслась душа в рай.

‒ Нет, он мне тут рассказал, что у него то ли свата брата, то ли зятя тёщи приняли полгода назад на «Ладе-Семёрке». Он туды-сюды ездил, типа, все думали, вахтой в Рашке работает, а он дрянь возил ‒ курьер. Короче, через год остановили пороги, вскрыли, а там сорок кило, и всё, присел надолго.

‒ Понятно, хоть что-то смогло остановить алчного джигита.

‒ Ясно дело, тут и сын его, и этот другой, ну блин, Назим, испугался. Но думал пару часов, как бы так перевезти, чтобы без рисков, схемками всё поле возле стоянки исчертил.

‒ И с горя от сорвавшегося куша он теперь людей сухпаем кормит, а сам с расстройства по кафешкам грусть заедает?

‒ Да нет, тут с утра он встречался с деловыми, чтобы денег подзанять, советовали зайти сюда.

‒ А-а-а. А я-то думаю, что вы тут мутите в стороне от всех с раннего утра.

‒ Пошли, тоже зайдём, турок сказал, что он знаком с этим мегачелом, но летом косякнул немного, подвёл его, просил сразу не заходить, чуть переждать. Типа, этот товарищ ‒ чуть ли не смотрящий за всеми кафе и гостиницами на этом пропускном пункте.

‒ Что, пробует занять денег?

‒ Да, иначе никак, заправлять-то траки нужно. Тут лук не скинуть ‒ цена никакая.

Егор с Орловым распахнули дверь «Едуна», она в ответ зловеще скрипнула и бесшумно закрылась позади вошедших.

За большим столом, стоящим одиноко в центре тёмного зала, сидел худощавый мужичок лет пятидесяти пяти, курил папиросы «Беломорканал», перед ним в огромной пепельнице в виде черепа лежали белые обугленные с одной стороны папиросные окурки, напоминавшие груду костей. Мужчина жадно курил, пуская едкий дым прямо в сморщенное лицо турка. Его холеная с полированными ногтями левая рука артистично лежала на столе, длинные пальцы медленно перебирали изящной работы чётки. Мужичок бросил колкий взгляд на вошедших, кивнул головой и спросил:

‒ Твои бедолаги?

‒ Да, Иван Маркович, мои, ‒ Онур, потупив взгляд, ответил куда-то в стол.

‒ А ты, брат, я смотрю всё продолжаешь свой нелегкий путь, вступая каждый раз обеими ногами в жирное.

‒ Да, так, всё так. Деньжат надо, лук мёрзнет, люди голодные едут, только чай пьют.

‒ Эх, ты, чурка нерусская, я тебе, допустим, сто тысяч выделю, а ты мне сто двадцать должен будешь отдать через две недели, иначе не буду тебя, уважаемый, даже пугать, что же тогда будет? Я с тобой в жирное вступать не буду, это, брат, твоё хобби.

‒ Ох, как же мне повезло, да и всем повезло, что вы есть на земле, такой благодетель, ‒ Онур обвёл недовольным взглядом вошедших русских, кивком головы требуя хором подключиться к оде, посвящённой великому Ивану Марковичу.

Вошедшие сделали вид, что не понимают происходящего и зашли просто так поглазеть на ассортимент «Едуна».

‒ На вот, читай и вписывай себя в договор, ‒ мужичок небрежно достал типовой договор, бросил его через стол турку вместе с ручкой на подпись.

‒ Да, эти двое, они вписываться-то будут? ‒ глубоко затянувшись дымом, спросил хозяин кафе.

‒ Нет, они уже все свои отдали в товар, только вон тот усатый в прибылях участвует и подпишется, как этот… как же его назвать?.. ‒ Онур взволновано закачал головой, подбирая слово.

‒ Поручитель! Усатый будет у нас поручителем! Это очень хорошо! ‒ через стол полетел ещё один лист договора.

‒ Эй ты, усатый хрен, давай садись, паспорт-то с собой? ‒ отпивая из стакана густой чёрный чай, продолжил сухопарый.

‒ А может как прежде, просто дам своё честное слово? Я же мусульманин, никогда не обману! Веришь? ‒ вдруг заерепенился Онур, метнув жёсткий взгляд через стол подобно тому, как теннисист внезапно режет полученную кручёную подачу.

‒ О! Онур! Я даже не буду говорить о прошлом лете, о твоей святой вере! Вот я сижу тут, хорошо верю, что не обосрусь, и вдруг живот скрутило, и обгадился, а ты веришь, не веришь. Я себе не верю! Так что заполняй бумаги, упрочим веру, ‒ ловко отбив силовую подачу Онура, мужичок взял ручку, метнул её турку через стол, кивнув головой, дескать, пиши, не тормози.

‒ Да, вот паспорт в сумке! Сейчас всё подпишем, ‒ Орлов суетливо сел за стол, протёр запотевшие с мороза очки, начал вчитываться в буквы договора.

‒ Читай не читай, если не нравится, валите на хрен отсюда!