Самая черная птица - Джоэл Роуз

На короткий стук откликнулась миссис Клемм, без особого воодушевления пригласив гостя войти.

По вышел из дальней спальни, лицо его раскраснелось, волосы были мокрыми, словно поэт держал голову под колонкой.

— Господин главный констебль, — проговорил он в некотором смущении. — Разве вы не вышли в отставку?

— Вышел, сэр. Я явился как частное лицо и должен по-джентльменски поговорить с вами.

Писатель отослал тетушку. Однако, прежде чем она покинула маленькую комнату, снова позвал ее и спросил о жене. Мадди сообщила, что она дремлет в спальне.

Как только миссис Клемм ушла, Хейс, тщательно подбирая слова и стараясь говорить потише, сообщил о причине своего визита, спросив о миссис Осгуд и ее беременности.

— Уверяю вас, беспокоиться не о чем, — сказал писатель. — Ясно, что американские писатели сговорились, желая умалить мой гений и не дать ему прозвучать в полный голос. Но это не остановит Эдгара По. Я скоро отправлюсь в Англию и прочту своего «Ворона» самой королеве Виктории. Конечно, это только усугубит зависть моих братьев и сестер по перу. Но отступать нельзя. Только потомки способны оценить мое творчество. Будущие поколения отделят зерна от плевел, и тогда черную птицу услышат и она воссияет как чистейшей воды бриллиант.

— Мистер По, — мягко сказал Хейс, — вы знаете, как все это выглядит в глазах внимательного наблюдателя? Я был вашим защитником, но это становится все труднее. Умоляю вас, сэр, как добропорядочный гражданин города Нью-Йорка, ответьте мне: вы ли виновны в том, что миссис Осгуд беременна?

— Нет, — заявил поэт твердо, хотя на лице его изобразилось некоторое смущение.

— Не вы?

— Я же уже сказал вам, что нет.

— Однако в городе слышно совсем иное. Поговаривают не только о том, что вы отец этого ребенка. Ваше имя снова всплыло рядом с именем Мэри Роджерс.

— Бывают ли у вас грезы? — внезапно спросил По, словно не слышал слов констебля.

Хейс надул щеки, а потом выдохнул, устало и безнадежно.

— Да, сэр, — ответил он. — Боюсь, это свойственно нам всем.

— Я имею в виду сны, — уточнил поэт.

— А какие же еще бывают грезы?

Эдгар посмотрел на детектива так, будто пытался получше разглядеть.

— Мои грезы — о неведомом, — сказал он наконец. — Если хотите знать, я живу в великом тенистом царстве мечты, чья музыка, скрытая от ушей смертных, наполняет собой пространства и сверкает бессмертной красотой. Порадуйте свой взор, присоединитесь ко мне! Вот что такое, сэр, духовные грезы.

— А любимые лица, скрытые тенью, о которых вы говорите, омрачены выражением боли?

По прищурился.

— Не столько боли, сколько печальной задумчивости, нежности и сочувствия.

— Ага, — проговорил Хейс, — значит, вот каковы ваши мысли, сэр.

— Нет, нет, нет, — поспешно возразил поэт. — Я значу для них больше, чем они для меня. Я зову их, хочу поговорить, но они молчат и уплывают, указывая куда-то вперед… А ваши видения, мистер Хейс, — уверен, что, когда они зовут вас, сэр, эти призраки смотрят только назад.

Глава 68

Тартл-Бэй

Через три дня после своего визита Хейс вернулся к дому По и снова обнаружил, что семья переехала.

Некоторое время о них не было никаких сведений, пока Ольга, попив чаю с пирожными у своей подруги, не сообщила, что миссис Клемм видели в городе. Кажется, она ходила к поэту и издателю Уильяму Каллену Брайанту и просила этого джентльмена о помощи, говоря, что ее зять сошел с ума, дочь умирает и вся семья страдает от голода.

По словам мисс Линч, Брайант поведал ей, что выражение лица этой леди поразило одновременно своей красотой и праведностью. Показалось, будто перед ним — один из спустившихся на землю ангелов, какими часто кажутся попавшие в беду женщины. Издатель вручил просительнице двадцать долларов и дал понять, что возвращать деньги не нужно.

Мадди говорила, что ее семья покинула город при самых что ни на есть трагических обстоятельствах: их преследуют ужасные сплетни, здоровье Сисси постоянно ухудшается, Эдди в отчаянии и не может писать. Они нашли жилье на берегу Ист-Ривер, в Тартл-Бэй, и снимают там дом, который едва способны себе позволить, хотя и платят за него сущие гроши благодаря фермеру по имени Миллер, другу Бреннанов.

Получив эти сведения, Хейс снова вызвал Бальбоа. Кучер оставил лошадей и коляску, спрятав их под яблоней, в желанной тени, где они могли найти защиту от ярких лучей весеннего солнца.

Вскоре дверь белого домика, обшитого досками, открылась, и на крыльцо вышла миссис Клемм. Констебль наблюдал, как эта большая, прочно скроенная женщина какое-то время стояла на пороге. Потом, по-видимому, не обнаружив того, что искала, она отправилась на берег реки и стала оглядывать окрестности. Через несколько минут губы Мадди зашевелились, она что-то пробормотала про себя и торопливо пошла ко второму дому, расположенному поблизости от первого и превосходящему его в размерах, — сыщик рассудил, что там, должно быть, живет фермер Миллер.

Он несколько минут подождал, прежде чем выйти из экипажа. Важно шествуя по грязной дорожке к дому, детектив опирался на свою дубинку констебля. Поднявшись по лестнице, он оказался на крыльце и заглянул в окно.

Внутри, за стеклом, все было тихо и неподвижно. Хейс увидел письменный стол, перо и чернильницу, сложенные стопкой на полу книги.

Гость постучал в дверь, тихонько позвав:

— Хозяева?

Ответа не последовало, каких-либо звуков — тоже.

Затем раздался мокрый, трескучий кашель.

Из дальней комнаты выплыла Вирджиния По в красном платье, которое сидело на ней плохо и, очевидно, было сшито своими руками. Волосы Сисси висели сосульками и казались влажными, они блестели меньше, чем в прошлый раз, а цвет лица стал еще бледнее.

— Главный констебль, — пробормотала женщина. — Я так и думала, что кто-то стучит в дверь.

— Простите за беспокойство, сударыня. Я ищу вашего мужа.

Она натужно выдавила улыбку и стала нервно перебирать пальцами.

— Не знаю, где он, — произнесла девушка. — Я спала. А моя мать? Она здесь?

Хейс указал на двор, в западном направлении:

— Пошла к вашему соседу.

— Ах вот как, — проговорила Сисси так, будто это все объясняло. — Простите мою дерзость, сэр, но почему вы так неотступно преследуете моего брата?

— Вашего брата?

— Я так называю его — Эдди, Бадди, — простите, я имела в виду мужа.

— Дорогая леди, я вовсе его не преследую. Но долг есть долг, а в ходе бесед с мистером По я узнал о выдающейся способности вашего мужа к логическим рассуждениям. Я ищу его помощи в моем расследовании, только и всего.

— О каком расследовании идет речь?

— Убийство продавщицы из табачной лавки, Мэри Роджерс.

— Уверяю вас, сэр, Эдгар не имеет никакого отношения к этому ужасному происшествию.

— А я и не считаю, что имеет. — Взгляд сыщика скользнул по письменному столу писателя. Сверху на пачке рукописных листов лежала тетрадь в кожаном переплете.

Вирджиния заметила, куда он смотрит.

— Это я написала, — сказала она. — Для Эдди, на День святого Валентина.

— Что?

— Стихотворение, на которое вы смотрите.

Над столом был приколот листок бумаги, исписанный ее аккуратным детским почерком. Хейс надел очки, чтобы разглядеть текст, — за прошедшее время его зрение ухудшилось еще на три единицы.

Эдди, вечно с тобой хочу я бродить —Дорогой мой, единственный мой.Где тот домик уютный, чтобы мирно жить,Ах, с густой винограда лозой!Ровно, вдали от грехов и забот,А еще от сплетен злоречных,Любовь лишь одна нас тобой поведет,Любовь и меня излечит;Ах как мирно мы время с тобой проведем,Никого в наш чертог не пуская!Покойно и счастливо мы проживем,От мирской суеты отдыхая.

— Очень мило, — сказал Хейс, одобрительно кивая.

Сисси улыбнулась; видно было, что похвала ей польстила.

— Там зашифровано тайное послание. Вы можете его разгадать, главный констебль?

Он посмотрел внимательно, но ничего не заметил.

— Что именно я должен искать?

— Прочтите первые буквы каждой строчки, сверху вниз, — проговорила Вирджиния. — Они сложатся в имя Эдди: «ЭДГАР АЛЛАН ПО». Разве вы не видите?

— Да, действительно.

— Тоже мне сыщик!

Он улыбнулся ей в ответ. Совсем ребенок, полностью занята собой и своей придумкой. Вдруг маленькая женщина вздрогнула, что-то заметив. Детектив проследил ее взгляд.

Сквозь окно он разглядел По: тот стоял в лодке и двигался к берегу, при помощи весла расчищая себе путь от водорослей.

Очевидно, поэт возвращался с одного из островков. Хейс вышел из дома; суденышко к тому моменту уже пристало к берегу. Увидев главного констебля, Эдгар остался в лодке; она качалась туда-сюда, ударяясь о камни.