Небо в алмазах - Сергей Гайдуков

— Вот именно... — Мухин прокашлялся, а потом негромко добавил: — Теперь ты понимаешь, как мне было трудно?

— В смысле?

— В том смысле, что Циркач с Пистоном тут много не наработали бы. Их замочили бы еще при переходе испанской границы. То есть нужны были люди. Много людей. А раз нужны люди, то нужны и деньги, чтобы им платить. Много денег. Теперь понял?

— Что именно?

— Алмазы, — сказал Мухин и улыбнулся разбитым ртом.

6

...Поход в «Березку» состоялся, как состоялось и много других увлекательных и невероятных вещей. Грубо говоря, окружающий мир вокруг Лехи и его сестры стал расширяться, показывая им такие вещи, о которых раньше они лишь слышали или догадывались.

Тут были поездки на природу в какие-то уединенные, скрытые от посторонних местечки, где к их приезду все уже было готово. Какие-то люди жарили шашлыки, накрывали на стол и охлаждали пиво, чтобы потом исчезнуть и не смущать веселую троицу. Были плавания на огромной яхте, были самодельные фейерверки, взрывавшие летнее небо, к изумлению непосвященных...

Они развлекались. Точнее, Барыня развлекала их, Леху и Марину. Причем в каждом празднике, в каждом загуле всегда наступал момент, когда Марина понимала, что сейчас ей нужно отойти в сторону. Или просто отвернуться. Желания Барыни Леха выполнял с удовольствием и с чисто юношеским энтузиазмом, а когда он стал чувствовать, что устает, в ладони Барыни вдруг оказались веселенькие цветные таблетки. С чисто юношеским энтузиазмом Леха принял и этот подарок.

Барыня учила Леху любовному разнообразию, а если он не верил, что люди на самом деле могут такое вытворять, тащила за руку к видаку, ставила кассету и тыкала пальцем в экран, беззаботно хохоча над серьезными лицами экранных любовников...

Где-то через месяц после начала поездок в розовом «Мерседесе», проснувшись ночью в огромной постели, которую Барыня именовала «сексодромом», Леха обнаружил, что он один.

Он поднялся и пошел по длинным коридорам большого дома, прислушиваясь к подозрительным звукам. У двери комнаты, где ночевала Марина, он остановился. А потом резко толкнул дверь.

Они не испугались его и не удивились: Марина сидела в постели, поджав ноги, а Барыня была позади нее и нежными осторожными движениями гладила Марине груди, целовала ее в шею... Обе женщины были совершенно обнаженными.

Леха попятился было назад, но Барыня повелительно сказала:

— Стой. Я хочу, чтобы ты раз и навсегда понял... Ты любишь свою сестру?

— Да... — еле выговорил Леха, не сводя глаз с приоткрытых губ Марины. Не груди, не живот, не бедра приковали его взгляд, а именно губы, смыкавшиеся и снова раскрывавшиеся... Марина тяжело дышала, сминая пальцами тонкую простыню.

— Я тоже ее люблю, — тихо сказала Барыня и сделала что-то такое, от чего Марина вскрикнула в сладкой истоме. — Вот так я ее люблю...

Леха оторвал наконец глаза от слепящих белизной тел, перевел взгляд на тумбочку и заметил там разноцветную россыпь таблеток. Машинально он сгреб несколько штук и отправил в рот. Через несколько секунд его повело. Цвета обоев в комнате нестерпимой яркостью резанули по глазам, прерывистое дыхание Марины ударило по ушам, как звон наковальни... Запах ласкающих друг друга женщин достиг его ноздрей, и Леха вздрогнул — эрекция случилась быстро, почти мгновенно, и кровь тяжелыми ударами пульсировала именно там, внизу живота.

— Идем же, идем к нам, — услышал он сладкий шепот. — Идем...

Барыня протянула к нему руки, и Леха пошел к этим рукам, пошел на этот шепот. Он ничего не мог с собой поделать.

Утром, проснувшись раньше всех, он заперся в ванной и яростно скреб свою кожу щетками и мочалками, стараясь смыть с себя все, что было... И понимая, что смыть не удастся.

Однако хуже всего было другое. Стоя под струями холодной воды, Леха перебирал свои последние ночи и дни. Вывод напросился сам собой — так хорошо ему не было никогда. Он испытал неземное блаженство, причем неоднократно, причем в таких количествах... Леха не был идиотом — он понял, что за прошедший месяц на него вывалилась вся его жизненная норма кайфа. А поскольку бесплатно такое чудо случиться не может, то неизбежно последует расплата. Раз жизненный запас блаженства израсходован, то ему придется умереть молодым. Возможно, завтра. Возможно, через месяц. Это не будет обидно, потому что в свои семнадцать он испытал все, что способен придумать самый извращенный и самый искушенный в плотских радостях ум.

И с этого утра Леха стал готовиться к смерти. Правда, в семнадцать лет принятые утром решения могут быть прочно забыты к вечеру. Леха про свое прозрение не забыл, но... Скажем так — он не всегда о нем помнил. Тем паче что Барыня изо всех сил старалась доказать: Леха пока испытал еще не все, что может придумать искушенный и извращенный ум. То есть ум Барыни.

И лишь в одном Леха Мухин был прав на сто процентов: бесплатных чудес не бывает. Расплата неизбежно должна наступить. Просто Леха не представлял, с какой стороны ее ждать.

7

Явление Тыквы и его компании произошло минут через двадцать после проведенных усатым телефонных переговоров. Я не возражал бы, если бы это случилось позже. Лет этак через сорок. Но это случилось раньше, и убежать от этого никуда нельзя. Потому что я, как и Мухин, был прикован наручником к стулу.

Тыква по случаю охоты вырядился в камуфляж — любимый наряд жирных мужиков, которые тщатся быть крутыми. Судя по красной недовольной роже, Тыква на охоте облажался, зато хорошо принял на грудь, чтобы компенсировать неудачу.

Как все эти обстоятельства скажутся на моей судьбе — оставалось только гадать. Чем я и занимался. Мухин лежал на полу, кашлял, но в целом был в хорошем расположении духа. Что говорило о его полном и окончательном безумии.

Тыква и Хруст о чем-то спорили, причем Тыква размахивал руками, а Хруст то и дело оборачивался к своим парням, которых числом было побольше, чем тыквинских охотников. Пока эти двое качали права, а их бойцы выстраивались в стенки друг напротив друга, я вдруг заметил среди камуфляжей и серых плащей светло-голубое пятно.

Господи, на ней был тот же самый плащ, что и неделю назад, когда мы отправились в «Белый Кролик» продавать алмазы. Скупердяй Тыква не раскошелился на новые шмотки для Тамары, только на охоту догадался свозить! Да нужна ей твоя охота сто лет в обед!

Тамара растерянно стояла среди всех этих воинственно настроенных мужиков, и на лице у нее было написано: «Господи, да что же я тут делаю?!»

Я, со своей стороны, мог задать господу аналогичный вопрос, но, боюсь, в ответ громогласно раздалось бы что-нибудь вроде: «За что боролся, на то и напоролся! Нечего было за неправедными доходами гоняться!»

Поэтому я не стал жаловаться на судьбу, я хотел крикнуть: «Тамара!», но в горле у меня пересохло, а потом... А потом я подумал — ну и на фига я буду орать?! На фига я буду звать?! Чтобы она посмотрела на меня и пожалела? Чтобы несла потом сквозь годы мой светлый образ — на стуле и с наручником на лодыжке? Чтобы разрыдалась и принялась молить Хруста с Тыквой отпустить меня?

А они все равно меня не отпустят. Так что уж лучше я промолчу. Будем считать, что судьба преподнесла мне прощальный сюрприз — показала мне перед смертью Тамару, девушку, которую... Ну, скажем так, девушку, которая мне нравилась.

Кажется, Хруст все же убедил Тыкву, что парни в серых плащах круче парней в камуфляже. Тыква махнул рукой, и вся честная компания отправилась по направлению к нам. Как бы на экскурсию.

Тыква остановился в пяти шагах от моего стула, хмыкнул, почесал за ухом, посмотрел на меня, потом на Мухина. Потом на Мухина и снова на меня.

— Прикол, да? — неуверенно проговорил Тыква, закончив осмотр. — Вы тут надо мной прикалываетесь, да?

— Почему это ты так решил? — нахмурился Хруст. — Мы без всяких приколов...

— Потому что вот этот, — Тыква решительно ткнул пальцем в Мухина. — Этот козел сдох! Он мертвый, понимаешь! И ты мне сам об этом говорил! И я лично видел труп! Вот этот, второй козел, — палец Тыквы теперь целился в меня, — привез мне первого козла мертвым на машине!

— Это не прикол, это накладка, — пояснил Хруст. — Я тоже думал, что Муху убили. Мои люди должны были его убить. Но вышла накладка, он выжил, затаился. И мы только сегодня его вытащили из квартиры, где он прятался...

— Просто удивительно, — подал голос Мухин. — У вас столько людей, у вас такие возможности — и вам понадобилось пять дней, чтобы вычислить эту квартиру! Позор!

— Извините, еще одна накладка, — деревянным голосом прокомментировал слова Мухина Хруст и врезал Лехе ботинком в грудь. — Будешь говорить, когда спросят...

— Спроси, где мои деньги! — немедленно оживился Тыква. — Он же деньги мои спер! И алмазы, и деньги! Исчез из кабака, как в воздухе растворился! Я чуть с ума не сошел!

— С деньгами разберемся, — пообещал Хруст. — Ты мне лучше про этого вот скажи, — он слегка пнул меня по ноге. — Ты велел ему искать Муху?