Дорога мстителя - Алексей Алексеевич Доронин

уже был на земле.

Но адреналин в крови всё-таки чувствовался – ночь, слабый свет редких фонарей, полное безмолвие… и ощущение, что он совершает что-то незаконное. Стараясь ступать как можно тише, Саша направился к комендатуре СЧП, как правильно называлась их база. Она располагалась на территории завода, не очень далеко от гостиницы. Там, судя по накопленным сведениям, несли службу человек двадцать, не больше. И совершенно точно там был гараж, а в нём – несколько машин и мотоциклов.

В Прокопе тоже имелись когда-то пара-тройка мотоциклов, в том числе с коляской. Но горючее – как и везде – было в страшном дефиците, да Саша и не горел желанием покататься. Если надо, подумал он сейчас, научусь сходу.

Он смотрел на вышки, где стояли пулемёты, на бетонные блоки, которые не дали бы протаранить мощные ворота, на сами ворота, сваренные из толстых труб и усиленные листами железа, на бетонный забор… и думал, насколько он мал и слаб перед этой силой.

Лёжа в чахлой траве, смотрел, как сменяются патрули. Его колотило от напряжения, всюду мерещилась угроза, но Саша пересиливал себя. Превозмогал. Он же герой-мститель, а не тряпка.

Так следил два часа, изучая распорядок. Основательно замёрз, но позволял себе только иногда чуть сменить положение.

Сначала у него была мысль перелезть через забор (высокий, с колючей проволокой) и забраться в гараж. Он уже изучил вчера территорию в бинокль из окна заброшки и знал, где гараж находится. Охранника Младший собирался оглушить. Даже подобрал для этого подходящий обрезок трубы. Но теперь понял, что подобраться незамеченным не получится. Караульных с автоматами всегда было двое, они не разделялись, и периметр обходили очень грамотно. Вокруг завода была расчищенная полоса земли, близко не подобраться. Похоже, у ордынцев хватало причин нести службу ответственно.

Да и в здании мог быть отдельный пост охраны. Так что мотоцикл угнать не получится. А просто так подстрелить одного из них – что это ему даст?

Младший поменял план.

До этого он иногда поджигал деревянные дома в заброшенных деревнях и смотрел. Нет, не для развлечения.

Он слышал о людях, которым нравилось смотреть на пожары, но это были психбольные. А Саша учился быть диверсантом. Правда, огонь у него обычно быстро гас. Дерево, как ни странно, горело плохо. И даже горючие жидкости плохо помогали. Нужна была зажигательная смесь, но её ещё надо изготовить. Можно попробовать забросить горящую тряпку в открытое окно на втором этаже главного корпуса, оно как раз близко к забору. Так себе план… Тряпка погаснет ещё на подлёте… Но даже если она долетит и что-нибудь там подожжёт – всё быстро потушат. А бесполезная тревога ничего не даст, разве что его изловят… и будут пытать, чтобы он выдал самую главную тайну… а потом казнят.

Даже если не поймают, то обязательно усилят въездные посты, поставив на них, кроме вороватых местных стражей, своих СЧПшных бойцов.

И трофейные ордынские документы ему не помогут. Саша не представлял, как с ними попасть внутрь комплекса, если он совсем не выглядит как «сахалинец» и не знает их порядков. Сразу разоблачат… будут пытать… потом казнят. Нет уж, выдавать себя за ордынца – это он прибережёт для самого крайнего случая. Или когда будет лучше знаком с обстановкой.

Саша вернулся в свою комнату тем же путём. Потом он ещё несколько раз повторил свои ночные «прогулки».

* * *

Кроме того, почти каждый день Саша выходил за ворота Новой Уфы. Стражей не интересовало, что он куда-то ходит и почти ничего не приносит. Пропуск ещё действовал, а Ринату они доверяли.

Такой пофигизм удивлял, учитывая слухи, что басмачи точат ножи в ожидании. Но то ли не было больше попыток напасть на город, то ли… чем шайтан не шутит, город был не против, чтобы эти партизаны в него проникли?

А вот ордынский гарнизон точно страдал, потому что по ночам его теперь то и дело обстреливали. Данилов со злорадством наблюдал, как бойцов на базе регулярно поднимают «в ружьё». Один раз кто-то даже закинул на территорию гранату или самодельную бомбу. Громыхнуло знатно. Вот шуму-то было! Потом вся чайхана полдня обсуждала эту новость.

Далеко в Старый город он больше не совался, ходил по ближним районам, чтобы проще было вернуться под защиту. Ирония заключалась в том, что в случае опасности он рассчитывал на защиту своих недругов.

Саша пытался придумать, как навредить силам Чрезвычайного Правительства. «Сахалинцами» их тут никто не называл, только Ордой или «черепами» (из-за флага).

Срок действия пропуска истекал, а он так и не смог добыть хоть что-то мало-мальски ценное. На рынок для продажи хабара пришёл всего раз, продал мелочёвку.

Несколько раз устраивал засаду за южным мостом в попытках подкараулить мотоцикл, который время от времени выезжал из города. Саша так и не понял – то ли это наружное патрулирование такое, то ли бойцы просто ездят по своим делам.

Иногда водитель был один, иногда в коляске сидел автоматчик. Саша мечтал, что сможет убить двух зайцев – раздобудет себе транспортное средство и нанесёт врагу ощутимый урон, нарушив его коммуникации. И такой план казался вполне реальным. В отличие от атаки на базу в одиночку.

Случай представился дважды. Но оба раза внутренности сжимались, винтовка становилась неподъёмной, и парень не мог выстрелить, даже когда мотоциклист сбавлял скорость, чтобы объехать корягу, которую сам же Саша и положил заботливо поперёк дороги. Он лишь бессильно смотрел, как байк удаляется, извергая дым из выхлопной трубы. После второй неудачной попытки Саша бросил это занятие. Удачно, что он сам не попался никому во время партизанских вылазок. Младший понимал, что всё это попахивает ребячеством. Но считал, что закаляет характер, преодолевая страх, и приобретает опыт.

Однажды его всё-таки задержал патруль – средь бела дня, недалеко от рынка. В эти несколько неприятных минут Саша прощался со свободой или с жизнью много раз.

Его спрашивали, кто такой, куда следует. Запугивали, пытались взять на понт, вымогали взятку. Но Ринат его научил, как и что говорить в таких случаях. Не хамить, не дерзить, бакшиш первым не предлагать (оскорбление власти), со всем соглашаться, а в крайнем случае, мягко настаивать, чтобы поставили в известность муллу Муртазу Габдулхаевича Бекбулатова. А тот уже, мол, Ринату скажет.

Последнее средство не понадобилось.

Ордынцы были настоящие – здоровые, наглые. Значки, нашивки, шевроны с черепами… Заставили раскрыть рюкзак и показать содержимое. С пренебрежением посмотрели на его нехитрую добычу.

Саша порадовался, что не взял обрез. Хотя вроде