Испанский гамбит - Стивен Хантер

– Английский ублюдок, – прошипел один из солдат.

Джулиан пристрелил его.

– Кто следующий? Я перестреляю тут всех и каждого, если понадобится.

Огонь снаружи прекратился. Казалось, что тишина длится целую вечность. Вдруг раздались радостные вопли и крики, и Флорри услышал грохот лошадиных копыт. Вопли становились все громче, и наконец кто-то забарабанил в дверь.

– ¡Inglés! Dios te ame, ven acá![100]

Джулиан метнулся к двери и отомкнул ее. Портела, сильно смахивавший на какого-нибудь морского разбойника в своей накидке с перекрещенными на груди патронташами и длинноствольным маузером в руке, нырнул внутрь.

– Выводи этих выродков! – прокричал Джулиан.

Флорри подался назад и пропустил мимо себя строй немцев. Когда вышел последний, он выбрался сам.

– Пошли вон, ублюдки, – рявкнул Джулиан на английском и выстрелил в воздух.

Немцы стали гуськом перебираться через мост.

– Господи, Вонючка, ты только посмотри, как они бегут! – Джулиан радовался, как ребенок. – Старина, ты видишь, мы сделали это!

– Они вернутся, – неуверенно сказал Флорри.

Он не сомневался, что через несколько секунд там, на площади, все станет известно и немцы пойдут в наступление, но, произнося эти слова, он думал не о них, а о той удивительной перемене, которая произошла в окружающем мире. Мост кишел самым поразительным цыганским табором. Бойцы были увешаны невообразимым количеством снарядов, бомб, кинжалов и незнакомым старинным оружием. Все затянуты в черную кожу и неправдоподобно разноцветные платья и рубахи. И поголовно воняли чесноком, потом и лошадьми. Их предводитель, уродливый старик в самом абсурднейшем наряде под кожаной курткой, вдруг кинулся к Флорри и крепко обнял его. И только когда Флорри почувствовал под этой курткой огромные, как у кормилицы, груди, он догадался, что этот безобразный старик – женщина. Ее морщинистое лицо казалось вырезанным из старого грецкого ореха, зубов во рту почти не осталось, но глаза были яркие и хитрые.

– Ingléses, me permiter a verles. Que bravos. Que cahones estos hombres tienen. Mira los héroes, cobardes,[101] – заворковала она ему в ухо, буквально затопив запахом чеснока.

Флорри понятия не имел, о чем она говорит.

– Не за что, что вы, – на всякий случай ответил он.

– Что за зрелище, боже мой! – воскликнул Джулиан в полном восторге. – Какая женщина! Ведь это женщина, правда, Вонючка? Она немного смахивает на мою маму.

– Кончай болтать, – оборвал его Флорри. – Надо взорвать этот мостище и рвать отсюда когти.

– Да, надо спешить.

Портела уже сбросил куртку, чтобы вскарабкаться по опоре моста и установить взрыватели.

– Где ваш чертов динамит? – спросил Флорри.

– ¡La dinamita está aquí![102] – с визгом ответила старая леди, и один из ее спутников приблизился к ним, ведя на поводу заморенную лошадь, груженную корзинами.

– Динамит очень старый, – принялся объяснять Портела, – из шахты. Но если он рванет, слышно будет в самом Мадриде!

– Ладно, – отмахнулся Флорри. Его не волновал возраст их динамита, просто он ожидал увидеть что-то более военное и профессиональное. – Давайте заканчивать с этим.

– Вонючка, смотри, старина, что за игрушку я нашел! – раздался крик Джулиана.

Флорри глянул в ту сторону и увидел, что Рейне выбирается из бункера, держа в руках один из новых немецких пулеметов. Тридцать четвертую модель. Джулиан скинул мундир легиона «Кондор» и опоясался пулеметными ремнями.

– Легкий как перышко. Эти чертовы немцы прямо гении на такие вещи. Видишь, по стволу идет перфорация, это, по-моему, для охлаждения воздухом во время стрельбы.

– Может, тебе лучше прихватить нескольких парней и следить за тем, не появятся ли фрицы? А мне придется помочь им со взрывным устройством.

– Отлично придумано, старина, – обрадовался Джулиан и бегом кинулся с моста, скрипя и позвякивая всеми своими патронными лентами.

– ¡La dinamita! – завопила опять старуха.

– Спасибо, очень хорошо, – кивнул Флорри и, схватив поводья, повел лошадь к мосту. – Портела, сюда?

– Да, правильно.

Флорри выстрелил лошади в голову, она вздрогнула, затем упала на подкосившиеся колени и ткнулась своей огромной головой в землю. С некоторым трудом Флорри высвободил из поклажи ящик и рукояткой револьвера сбил с него замок. Аккуратно уложенный внутри динамит, восковой и бледно-розовый, напоминал связку толстых маслянистых свечей. От него исходил странный запах.

– Какое старье, – проговорил Флорри, ни к кому в отдельности не обращаясь.

– А вот детонатор, – сказал Портела и достал из своей сумки на поясе что-то похожее на патрон. – Нужно втиснуть его в кончик одной из этих толстых свечек. Затем обвязать их вместе проволокой, а конец проволоки отвести обратно в ящик. После этого вы вставляете запал в ящик, толкаете эту ручку и посылаете искру по проволоке. И получается большой взрыв.

– А кто прикрепит эту штуку к мосту? Эта толстая старуха?

– С одной стороны это сделаю я, – неуверенно сказал Портела. – Может быть, комрад Флорри поможет нам с другой стороны? Лучше установить два заряда, тогда сработает наверняка.

Об этой детали Стейнбах почему-то забыл им сообщить.

– А что, эти бойцы не могут обвязать проволокой динамитные шашки?

– Увы, не могут.

– Черт их возьми. Ладно, беремся за это дело?

В этот момент просвистела первая пуля снайпера и ударилась о мост. За ней прилетели еще две.

– Господи, – изумился Флорри, когда на его глазах старуха выхватила из своего чудовищного арсенала пистолет – им оказался маузер, – прицелилась и выстрелила в каменную гряду далеко за мостом, туда, где начиналась полоска леса.

Внезапно выстрелы загремели отовсюду. Флорри услыхал, как заработал пулемет Джулиана с невозможным, стремительным, рвущим слух визгом.

Он подтащил коробку к краю моста, оставил ее там, а сам перемахнул через перила. На секунду мелькнула мысль, что, пожалуй, он перестарался. Руки ослабли, и Флорри тут же мысленно увидел, как летит в пропасть, выкрикивая и выкрикивая имя Сильвии, пока не разбивается в лепешку о камни внизу. Но через мгновение он справился с собой и немного постоял, переводя дыхание. Старуха потрепала его по руке, ее темные глаза светились сочувствием.

– Bien hecho, inglés.[103] – И в сердечном смехе обнажила почерневшие корешки зубов.

«Красавица моя, неужели ты последнее, что мне суждено увидеть в жизни?» – подумал Флорри.

Он стал постепенно, сантиметр за сантиметром, спускаться по примыкающей стальной конструкции, отыскивая пальцами выступы и упираясь ногами. Он запрещал себе смотреть вниз и старался не думать, что это настоящие пули то и дело выбивают фонтанчики пыли из старых камней или с воем ударяются о металл совсем рядом с ним. Наконец он добрался и, наподобие обезьяны, резвящейся в своей клетке в зоопарке, взгромоздился на какой-то уступ, окруженный лишь перекладинами и пространством. Судорожно обхватил ногами балку опоры, надеясь, что пот – он совершенно взмок от страха – не зальет ему глаза. Флорри был в дебрях немецких стальных ветвей, и слово «krupp» то и дело возникало перед его глазами. Пуля ударилась о металл. Сверху доносилась упорная стрельба, вниз он старался не смотреть.

– Динамит! – крикнул он.

– ¿En, inglés?[104]

– Передайте динамит, черт бы вас подрал! – выкрикнул он и от злости забыл о данном себе обещании не смотреть вниз.

Там, далеко внизу, бежал пенистый зеленый поток, сверху похожий на ленту оловянной фольги, которую ребенок, играя, разостлал по камешкам. Голова закружилась, в глазах потемнело, и он изо всех сил вцепился в стальную балку. Совсем рядом срикошетила пуля и ударилась об опору с металлическим клацаньем.

– Aquí están los cachivaches.[105]

Что-то неряшливое раскачивалось у него перед глазами: сверху на веревке спускали крестьянскую корзинку. Осторожно вытянув одну руку, он потянулся к ней, зацепил, приблизил к себе и неловко прижал локтем к боку. Внутри находились две связки по шесть динамитных шашек в каждой. Он вынул одну из них и загнал ее в ближайший паз опорной конструкции, который смог обнаружить. Затем сверху прижал другую пачку и плотно обмотал все это лигатурой с несколькими длинными полосками электрического провода, кем-то предусмотрительно положенного в корзину. Сооруженное им устройство выглядело донельзя неаккуратным, перекрученная лента выпирала в разные стороны над неровными концами свечей.

– Скорее! – прокричал ему кто-то из-под моста.

Он глянул в ту сторону, где в такой же позе сидел толстый Портела, работая так же отчаянно, как и он сам.

«Какого дьявола, он думает, я тут делаю?» – возмутился Флорри, и его затопила горечь от человеческой неблагодарности.

Флорри уже начал крепить вторую пачку шашек, когда вдруг пули засвистели вокруг него с мрачной интенсивностью. Одна из них ударилась о металл в нескольких дюймах от лица. Он почувствовал град осколков рядом с собой, заморгал и чуть не свалился. Очевидно, группа мавров спустилась вниз ко дну ущелья и по руслу ручья подобралась к нему. Другая пуля пролетела рядом с головой.