Тайна казачьего обоза - Сергей Свидерский

Алексей Оттович покачал головой и сообщил, что назавтра запланировал начать раскопки, в его голосе слышалось сожаление, он скорбел о случившемся с его лучшим учеником и об отодвигающихся в исполнении планах.

Косиндо легонько похлопал Шмидта по плечу и посоветовал делать, что решил, пусть небольшое недоразумение не вносит изменений в график работы; об юноше переживать не стоит, под его, Косиндо, опекой он к утру будет свеж, как огурчик. Напоследок порекомендовал успокоить студентов. Изменить, так сказать, общую ауру с негативного окраса на положительный. „Светлые эмоции — лучшее лекарство!“

Понаблюдав за Петей, несколько минут, он за это время несколько раз беспокойно повернулся с бока на бок, нашёл удобную позу и затих, Косиндо раскрыл томик стихов Блока и углубился в чтение.

О доблестях, о подвигах, о славеЯ забывал на горестной земле,Когда твоё лицо в простой оправеПередо мной сияло на столе.– ---- —Уж не мечтать о нежности, о славе,Всё миновалось, молодость прошла!Твоё лицо в его простой оправеСвоей рукой убрал я со стола.[28]

Переворачивая страницу, Эдуард Алексеевич поймал на себе изучающий взгляд.

Сквозь прищуренные веки ясным взором на него смотрел Петя.

— Эдуард Алексеевич, вы не знаете, может ли представлять историческую или культурную ценность скульптура прыгающего тигра из металла? — отчётливо выговаривая слова, негромко спросил юноша.

Не ожидая такого поворота, Косиндо выронил из рук книгу. Черты лица тотчас обострились. Беспокойным пламенем вспыхнули зрачки глаз. Тело, напрягшись, непроизвольно устремилось вперёд.

— Петя, Петя, — затормошил он за руку юношу. — Где ты её видел?

Столичный рынок, торговые ряды. г. Якутск. Утро, 8 июня 2014 г.

Резкий рингтон телефона „Чёрные глаза-а-а…“ вырвал из цепких лап сна без сновидений молодую девушку с опухшим спросонья лицом и всклокоченными крашеными волосами.

Не открывая глаз и не отрывая голову от подушки, она пошарила рукой по полу. Среди кучей наваленных измятых джинсовых брюк, украшенной блёстками футболки, сандалий и прочей женской ненужной мелочёвки с трудом отыскала мобильник. Поднесла к уху, томно сказала „да!“, но телефон продолжал нести песенную чушь о глазах. Чертыхнувшись, девушка сделала над собой усилие, разлепила склеенные сном веки, нажала на панель и снова протянула недовольно и капризно:

— Да…

— Привет, овца, как дела? — раздался из трубки развязный хмельной девичий голосок. — Репу давишь?..

Сон как рукой сняло у той, кого сравнили с одним животным.

— Ты… (нецензурная брань бросила рябь на ровное зеркало мира), кого овцой назвала? — зло бросила она в трубку.

— Да брось, Ленка, — отозвалась извинительно трубка. — Это ж я, Нинка! Не узнала, что ли…

— А-а-а… Нинок, — устало протянула Ленка, — узнаешь тут после вчерашнего!.. — и сразу переключилась: — Слышь, а не хило мы вчера в „Аквариуме“ оттянулись!

— Кул! — весело откликнулась Нинка. — Ты телефоны тех парней записала, которых мы на коктейли раскрутили?

— Ну!

— Вечерком позвоним… Ой!

— Чо?

— На работу не опоздаем?

— Не-а, — бойко отозвалась Ленка, — уже одеваюсь. До встречи на рынке!

Нина продолжительным изучающим взглядом оценила внешний вид подруги и констатировала, свистнув, что та выглядит „не ахти“. Лена не осталась в долгу. Подрагивающими пальцами открыла пачку сигарет, вставила одну в рот и попыталась прикурить. Заметив, что поджигает фильтр, чертыхнулась, резко отбросила сигарету и сразила подругу в лоб, сообщив, что майка на ней надета навыворот. Увидев, как Нинка судорожно начала оглядываться и крутить яркую вещь, стараясь рассмотреть, наружу ли швы, Ленка расхохоталась, что, подруга, проглотила. Нинка надула губы и отвернулась. Ленка прикурила две сигареты и одну протянула подруге, хлопнув по плечу, предлагая составить компанию.

Нинка пальцами слегка сдавила шею.

— Не найс, — быстро отошла она и повторила жест, приставив ладонь ребром к горлу. — Вот здесь всё. Накурилась и напилась, по самое не хочу…

— Точняк — не найс, — посочувствовала Ленка подруге. — Полный айс! И покупателей что-то нет.

— Погоди, проспятся и набегут, — сказала Нинка, — тоже вчера наверно дринкали, — и завистливо добавила: — Им не работать, как нам!

— Угу, — задумчиво промычала Ленка, докуривая вторую сигарету. — Слышь, Нинок, ничего за нашими китайцами не заметила?

— В русских трансформировались, что ли?

— Нет. Слежу за ними последнее время и знаешь что…

— Что?

— Стали, они какие…

— У!.. Какие?..

— Прежние хозяева точек были другими. Более общительными. Вспомни, всегда вечером помимо процентов лишнюю пятихатку накинут. Если едут за товаром, обязательно подарок привезут, не фуфел какой-нибудь кооперативный, а что-нибудь заводское.

— Эт-точно! — поддакнула Нинка.

Ленка продолжила.

— Не знаю, что у них там произошло, почему наши Люба и Лида уехали и их сменили братья Ваня и Семён. Но вот ведь какая метаморфоза…

— Попроще спикай, — попросила Нинка.

— Ок, френдина, — восстановила линию рассуждения Ленка. — Кроме наших и другие торговцы непостижимым образом поменялись. Куда делись любимые китаянки, весёлые и радостные? Вспомни, сколько с ними водки и вина, а пива-то уж не меряно, выпили…

— Эт-точно, — повторила Нинка и добавила, что и эти Вани-Сени поначалу были очень любезны и обходительны с нами. Мне вон, припомнила Нинка, духи, якобы французские, подарили. Ага-ага, не выходя из инженю задумчивой леди, Лена, выкуривая пятую сигарету подряд до самого фильтра. И эти тоже были поначалу и ласковые и хорошие, и до недавнего времени сами предлагали после работы поужинать вместе с ними, платили за нас, хвалили, что мы очень добросовестные работницы, также как и у них дома, все девушки очень трудолюбивы. Но вот что удивительно, Нинок, я заметила вот что — с каждым днём они становятся… интереснее… Нина добавила, что поведение хозяев точек становится загадочным; ну, да-да! — загадочным. А ведь изменились совсем недавно. Ещё в мае совершали совместные поездки на природу на шашлыки. Кормили китайскими вкусностями, вином вкусным угощали. Но стоило наступить календарному лету, их как будто бабка сглазила! Смотрят на тебя. Улыбаются. А сами так и рыскают глазами по сторонам настороженно, будто что-то выискивают, чего-то ждут или опасаются. Скажи, Нинок, ну, не паранойя ли это?! Чего им здесь боятся… Наши бандосы с их рук кормятся, в рот заглядывают. И не полные дебилы, резать курицу, несущую золотые яйца. Вот-вот, снова поддакнула Нина, соглашаясь полностью со словами подруги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});