Карл, герцог - Александр Зорич

– Знаете, граф, – улыбнулась Гибор, – я толком не знаю. Покупкой этих владений занимался мой муж. Кажется, прежним владельцем был один араб из Гранады. Гвискар когда-то оставил его в живых, хотя это было нехорошо и даже подло, потому что у него был договор со своим синьором, что араба нужно убить. Гвискар согласился, в конце концов нет людей совершенно честных и совершенно бескорыстных, в общем Гвискар его пощадил и араб передал нам право владения этой землей и этой крепостью. В благодарность.

– Значит, это арабская крепость? – оживился Карл.

– Не уверена. Хотите, спросим Гвискара. Позвать?

– Н-нет. Может, лучше сходим сейчас туда, посмотрим? Оттуда, наверное, хороший вид?

– Не к спеху. То, что там можно увидеть сегодня, можно будет увидеть и завтра. Там не прибрано. Мне там надоело.

– Надоело – значит там, верно, есть чему надоесть, – не унимался Карл, лихорадочно пытаясь сообразить, определиться, действительно ли ему так хочется посетить крепость, у ворот которой он сегодня едва не получил солнечный удар, не оглох и не упал в голодный обморок. Или же крепость вызрела в марианских глубинах его бессознательного исключительно как предлог, хотя это и аморально – волочиться за хозяйками крепостей и чужими женами.

Однако не успел он во второй раз пообедать, как его сморил сон. Сон продолжался до следующего утра и все вызревшие втуне тактики обольщения пошли прахом. Проснувшись, Карл решил, что дивный восемнадцатичасовый сон есть перст Провидения, которое во что бы то ни стало оберегает его от нарушения обета.

август, 29

"Милая Соль!

Наскучить может лишь то, что некогда было мило. Следовательно, и поход, и ты. Надеюсь, этого не произойдет. Люблю тебя, приеду. Карл."

Гибор несколько раз перечитала письмо, готовое к отправке.

– А что, Соль – это Ваша жена?

– Да.

– А что, Соль – это её так действительно зовут?

– М-да, – снова согласился Карл, заготовивший ещё десяток подобных ответов на подобные же вопросы. А она женщина? М-да. А она в Дижоне? М-да. А она, наверное, Вам изменяет? М-да, это уж точно м-да. Однако на этом вопросы окончились.

– Пожалуй, я покажу Вам крепость, – и, глядя в ясны очи графа Шароле, округлившиеся до двух циферблатов, которым её руке лишь оставалось дорисовать стрелки, назначив точное время экскурсии, добавила:

– Через полчаса. Если, конечно, Вы исполните одну маленькую просьбу. Но сначала расскажите мне побольше о Соль.

Не слишком внимательный Карл пропустил настораживающую «маленькую просьбу» мимо ушей. Он на лету подхватил письмо, которое Гибор парашютно уронила над столом, прихлопнул его пресс-папье и только затем начал:

– Я пишу Соль замечательные письма, а она шлет мне в ответ игральные карты – сегодня валет пик, вчера семерка бубен. По-моему, она не умеет писать. Не исключаю – читать. Её волосы – полмира, ноготь на мизинце совершенно бел, на кистях у неё гранатовые браслеты – кандалы куртуазии, как она привыкла шутить. Жаль, что при крещении была она наречена Изабеллою. Я зову её Соль, потому что «Тристан и Изольда». Будь я царем Шоло, я бы держал у себя сотню таких плюс дев без числа. Будь я моим отцом, я сам бы женился на невестке и выставил сыну болт. Будь я королем Людовиком, я бы испепелил Бургундию только ради того, чтобы отвесить изменнице хорошую оплеуху. Будь я Изабеллою, я продался бы на невольничьем рынке в Каире, на вырученные средства купил полмира, а на подвластных землях учредил бы культ своих волос. Я достаточно внятен?

– Достаточно, – Гибор скинула платье и осталась без него.

Хотя к этому шло не первый час, Карл почувствовал себя неуютно.

– Понимаете, Гибор… Вы привлекательная, обаятельная, Вы в моём вкусе. У Вас тонкая шея, правильные формы, и хотя Вы замужем… даже не поэтому, чёрт, Вы понимаете, Гибор, но… я связан… обетом… не прикасаться к женщине до окончания похода. Я имею в виду не прикасаться сексуально.

– Я понимаю. Ну и что?

– Ну Вы же разделись… – озадаченно возразил Карл. Он опасался, что если Гибор простоит перед ним натурщицей ещё две-три минуты, все обеты пойдут в задницу, несмотря на протекцию Провидения.

Однако же Гибор не выглядела сконфуженной. Последние слова Карла не расстроили и, кажется, даже не удивили её. Одеваться она тоже не стала.

– Видите ли, граф. Вы несколько поторопились, – начала пояснения Гибор. – Я как раз хотела обратиться к Вам с просьбой, о которой шла речь. Но для того, чтобы просьба прозвучала убедительней, я решила… в общем, я не думала, что мое тело Вас так смутит.

– Какая… что за просьба? – спросил Карл, запинаясь и отводя взгляд к окну.

– Мне нужно Ваше семя.

– Зачччччем?

– Я… Вы не подумайте, мне не ворожить, просто… дело в том, что нужно изготовить одно снадобье… – пояснила Гибор.

– А что Ваш муж, Гвискар… Он разве не годится?

– Нет, – отрезала Гибор и протянула Карлу аптечного вида склянку с мерной шкалой на боку. – И Вам совершенно не нужно будет ко мне прикасаться, – успокаивающе продолжила Гибор. – Я даже могу одеться, если Вам будет угодно.

– Да, так, пожалуй, будет лучше. Наверное, даже лучше, чтобы Вы вышли, – сказал Карл, не веря собственным ушам и дивясь собственной сговорчивости.

– А потом я покажу Вам крепость.

* * *

"Милая Соль!

Сейчас я в Кандии – никчемнейшем из мест. Представь, наша бургундская карака, которую в Остии презревали английцы, обзывая лоханью, а генуэзцы открыто не считали за корабль, прибыла сюда первой, обойдя не менее чем на три дня пересмешников. Ощущение такое, будто явился на обед, когда ещё не начали накрывать на стол. Впрочем, ещё худшее. Наши союзники до сих пор не прибыли и мне начинает казаться, будто мы, чересчур поспешая к горячему, заехали не в тот двор. Пиччинино, чувствую, озабочен тем же – мы оба не можем взять в толк, где затерялись компаньоны, хотя продолжаем притворяться победителями ристалищ, на три круга обогнавшими кляч с подрезанными бабками. В шторм я не верю, как и в налет берберских пиратов. Кто-нибудь, спасаясь бегством, непременно зашел бы в кандийскую гавань зализывать раны. Команда и солдаты слоняются по берегу, в то время как я пишу тебе, Соль. Здешний синьор Гвискар и его супруга Гибор оказались на редкость образованными, милыми, хотя и со странностями. Будь ты на моём месте, ты изменила бы мне с ним или с ней. (Шучу.) Впору спросить, чем же занят я, в то время как воздерживаюсь от того и другого? На это сложно дать вразумительный ответ. Карл."

* * *

Осмотр крепости – самой единственной из местных достопримечательностей – был приурочен к окончанию сиесты, которую в Кандии не справляли. Гвискар, Гибор и Карл взобрались кратчайшей тропкой к основанию крепостных стен и Гвискар засвистел условным соловьем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});