Собрание сочинений в 6 томах. Том 1. Эмиль из Лённеберги и др. - Астрид Линдгрен

Она положила письмо в конверт, а конверт положила в маленький ящик бюро, стоявшего в гостиной, — для Томми и Анники было, пожалуй, самое приятное рассматривать всякие красивые вещи в бюро у Пиппи. Она то и дело давала им какой-нибудь маленький подарочек, но вещей в ящиках бюро меньше не становилось.

— И все-таки я тебе скажу, — сказал Томми, когда Пиппи спрятала письмо, — что ошибок ты наделала в письме целую кучу.

— Да, тебе нужно ходить в школу и научиться писать получше, — добавила Анника.

— Спасибо! — ответила Пиппи. — Я уже один раз училась в школе целый день и набралась такой учености, что она до сих пор бурлит у меня в голове.

— А у нас будет экскурсия за город на целый день, — сказала Анника. — Мы пойдем всем классом.

— Вот досада! — воскликнула Пиппи и закусила косичку. — Вот досада! Мне, конечно, не позволят идти с вами, потому что я не учусь в школе! Они, видно, думают, что можно поступать с человеком как угодно только потому, что он не ходит в школу и не учит помножение.

— Умножение, — громко и раздельно сказала Анника.

— Я так и говорю: «помножение».

— Мы пройдем целую милю. Далеко в лес. И там будем играть, — сообщил Томми.

— Вот досада! — еще раз повторила Пиппи.

На следующий день погода стояла теплая и солнечная, и всем школьникам в этом маленьком городке было нелегко спокойно сидеть за партами. Учительница растворила все окна и пустила солнце в класс. Возле школы росла береза, и на самой ее верхушке сидел маленький скворец. Он свистел так весело, что Томми, Аннике и всем их одноклассникам было совершенно безразлично то, что 9 х 9 = 81.

Вдруг Томми подпрыгнул от удивления.

— Посмотри, фрёкен! — крикнул он и показал пальцем на окно. — Там Пиппи!

Глаза всех детей уставились на окно. И в самом деле, за окном, на ветке березы, которая дотягивалась до самого подоконника, сидела Пиппи.

— Привет, фрёкен! — крикнула она. — Привет, ребята!

— Здравствуй, милая Пиппи, — сказала фрёкен.

Однажды Пиппи училась в школе целый день, и фрёкен хорошо знала ее. Пиппи с фрёкен договорились, что когда Пиппи немного подрастет и станет серьезнее, она может вернуться в школу.

— Что ты хочешь, девочка? — спросила фрёкен.

— Я хочу попросить тебя бросить мне в окно немножко помножения, — попросила Пиппи, — ровно столько, сколько нужно для того, чтобы вы взяли меня с собой на прогулку. А если у вас есть еще новые буквы, брось мне их заодно.

— А ты не хочешь посидеть у нас немного?

— Не очень, — честно призналась Пиппи и уселась поудобнее на ветке. — У меня от этого голова закружится. Ваша школа просто битком набита ученостью, хоть ножом ее режь. А нельзя ли, фрёкен, — с надеждой продолжала она, — сделать так, чтобы немножко учености вылетело в окно и пристало ко мне? Ровно столько, чтобы мне можно было идти с вами на прогулку?

— Пожалуй, можно! — ответила фрёкен и продолжала вести урок арифметики.

Школьники были рады, что у них за окном на дереве сидела Пиппи. Ведь она им всем раздавала конфеты и игрушки в тот день, когда ходила по магазинам. Ясное дело, Пиппи прихватила с собой господина Нильссона, который так забавно перекидывался с одной ветки на другую. Иногда он прыгал и на окно, а один раз сделал огромный прыжок, уселся Томми на голову и стал ее чесать. Но тут фрёкен велела Пиппи позвать господина Нильссона, потому что Томми как раз в эту минуту должен был сосчитать, сколько будет 315: 7, а это никак не получится, если у тебя на голове сидит обезьяна. Урок, можно сказать, был сорван. Весеннее солнце, скворец, Пиппи и господин Нильссон — это было уж слишком для ребят.

— Что на вас нашло, дети? — спросила учительница.

— Знаешь что, фрёкен? — сказала Пиппи, сидя на дереве. — Честно говоря, сегодняшний день вовсе не годится для помножения.

— Мы занимаемся делением, — поправила ее фрёкен.

— В такой день ни к чему заниматься никаким «ением», — заявила Пиппи, — разве что только веселением.

Фрёкен сдалась:

— Может, ты научишь нас веселению?

— Нет, я не очень-то успеваю по веселению, — ответила Пиппи, она уцепилась за ветку ногами и повисла вниз головой так, что ее рыжие косички чуть ли не доставали до земли. — Но я знаю одну школу, где не учат ничему, кроме веселения. «Весь день веселение» — написано в расписании уроков.

— Вот как? А где находится эта школа? — спросила фрёкен.

— В Австралии. В поселке возле станции. На юге. — Она села на ветке, и глаза ее засияли.

— И что они делают на уроке веселения? — поинтересовалась фрёкен.

— Разное. Чаще всего они начинают с прыганья гуськом из окна. А потом они с громким воем бегут назад в класс и прыгают по партам, пока не устанут.

— А что говорит их учительница? — полюбопытствовала фрёкен.

— Она… Она прыгает вместе с ними. Даже выше остальных. А после они с полчаса дерутся или еще что-нибудь делают. А фрёкен стоит рядом и кричит: «Молодцы!» А в дождливую погоду все ребята раздеваются и бегают под дождем, танцуют и прыгают. А фрёкен играет на органе, чтобы они не сбивались с такта. Некоторые ребята встают под водосточную трубу, чтобы их хорошенько окатило.

— Даже так? — удивилась фрёкен.

— Да-да-да! Это просто мировая школа! Одна из самых лучших во всей Австралии. Только она находится далеко на юге.

— Представляю себе! Но так весело, думается мне, в нашей школе не будет.

— Как жалко! — сказала Пиппи. — Если только надо прыгать по партам, то я, пожалуй, могу зайти к вам на минутку.

— Нет уж, с прыганьем ты подожди до прогулки.

— В самом деле, мне можно будет идти с вами? — закричала Пиппи и от радости сделала на ветке сальто назад. — Уж я обязательно напишу об этом в Австралию. Пускай они там занимаются веселением сколько хотят. Все равно прогулка — это гораздо лучше.

ПИППИ ИДЕТ С КЛАССОМ НА ПРОГУЛКУ

На дороге послышался топот ног, веселая болтовня и смех. Это шли Томми с рюкзаком за спиной, Анника в новеньком, с иголочки, ситцевом платье, их фрёкен и все одноклассники, кроме одного бедняги, у которого как раз в день прогулки заболело горло. А впереди всех ехала Пиппи на своей лошади. За ее спиной сидел господин Нильссон с карманным зеркальцем в лапке. Он пускал солнечных зайчиков и ужасно радовался, когда ему удавалось пустить зайчика Томми на ухо.

Анника думала, что в этот день обязательно будет дождь. Она была в этом настолько уверена, что заранее сердилась. Но подумать только, как может иногда повезти! Солнце в этот самый день прогулки светило все ярче и ярче, и сердце Анники, топавшей по дороге в новом, с иголочки, ситцевом платье, так и прыгало от радости. Между прочим, и все остальные дети выглядели веселыми и довольными. Вдоль дороги густо росли молодые ивы, а в одном месте было целое поле первоцвета. Дети решили на обратном пути нарвать пучки вербы и большой букет первоцвета.

— Какой замечательный-презамечательный день! — вздохнула Анника и посмотрела на Пиппи, которая сидела на лошади выпрямившись, ну прямо генерал!

— Так весело мне не было с тех самых пор, когда я дралась с боксерами-тяжеловесами в Сан-Франциско, — заявила Пиппи. — Хочешь прокатиться немного?

Прокатиться Аннике, ясное дело, очень хотелось. Пиппи подняла ее и посадила на лошадь впереди себя. Когда другие ребята это увидели, им тоже захотелось покататься. И они покатались. По очереди. Хотя Томми и Анника покатались немножко дольше всех. И еще одна девочка, которая натерла ногу. Пиппи посадила ее позади себя и разрешила ехать все время. Но господин Нильссон все время старался дернуть ее за косичку.

Целью их прогулки был лес, который называли Лес чудес, потому что он был чудо как красив. Когда они вошли в него, Пиппи спрыгнула с седла, похлопала свою лошадь и сказала:

— Ты везла нас очень долго и, наверно, устала. Вовсе ни к чему тебе надрываться всю дорогу.

Тут она подняла лошадь сильными руками и понесла ее, и несла до тех пор, пока они не пришли на небольшую полянку в лесу, где фрёкен велела им остановиться. Тут Пиппи поглядела по сторонам и закричала:

— А ну идите сюда разом все чудища-юдища, посмотрим, кто из нас сильнее!

Но фрёкен объяснила ей, что в этом лесу нет никаких чудищ. Пиппи была сильно разочарована.

— Лес чудес без чудес! И чего только люди не выдумают! Скоро они придумают пожар без огня и раздевание рождественской елки без рождественской елки. Это они из жадности. Но если они сделают конфетные магазины без конфет, я им скажу всю правду. Ну что же, ничего не поделаешь, придется самой стать чудищем.

Она зарычала таким страшным голосом, что фрёкен пришлось зажать уши, а многие из детей до смерти перепугались.

— Мы играем, Пиппи будет чудищем, ясно? — крикнул радостно Томми и захлопал в ладоши.