Мое имя - Воин - Виктор Степанычев

— Не сердитесь, Петр Алексеевич, — попытался его успокоить Антон Петрович.

— Как я понял, меня собираются сегодня убить. Не морщитесь, мон шер. От того, что я скажу, что господин Слуцкий желает меня отправить в мир иной, суть сказанного не изменится. Из вас, уважаемый, исповедника не получилось — мне не в чем признаваться, потому что я сам искренне желаю знать, кто я такой. А что до вашего гуманизма «я не хочу применять к вам активных мер», «медицина не советует», так думаю, что это не так. Просто Слуцкий имеет на меня другие виды.

— Верная догадка, — кивнул Антон Петрович. — И лучше бы вам пойти на сотрудничество со мной. Тогда, возможно, срок вашей жизни увеличится. На сколько? Не могу давать обещаний. Это будет зависеть от вас.

— Вы все-таки верите, что я что-то скрываю, — устало усмехнулся Петр. — Бросьте заниматься чепухой, милейший Антон Петрович. Вы изучили меня, как амебу под микроскопом, но все еще мечтаете, что моя сегодняшняя одноклеточность в одночасье вырастет до сверхсложного организма. Увы, я уже сам перестал на это надеяться. Я есть Петр Алексеевич Романов, человек без прошлого и, вероятнее всего, будущего. А чтобы утешить вас или наоборот — расстроить, скажу, что не ощущаю себя ни на йоту ни англичанином, ни австралийцем, ни алжирцем — и так далее по алфавиту. По паспорту, хоть он и есть насквозь фальшивый, и по состоянию души — русский я, и ничего с этим поделать не могу. Ощущаю таким, и не перешьешь меня, не перекроишь…

— Ну что же, значит, мои надежды не оправдались, — сухо и безразлично сказал Антон Петрович. Его лицо словно окаменело. — Я был готов и к такому исходу… Сейчас обработают вашу рану и дадут болеутоляющее. Ужином вас накормят.

— Что меня ждет? — перебил его Петр. Слова Слуцкого о втором акте задуманного им спектакля под названием «Убить дракона» вызывали слишком много предположений.

— То, чем вы занимаетесь в повседневной жизни, — ответил начальник безопасности. — Вас, Петр Алексеевич, используют по прямому предназначению.

— Звучит заманчиво… А все же?

— Вы будете драться и побеждать. А когда у вас иссякнут силы, триумфатором станет кто-то другой, — лаконично доложил Антон Петрович. — Восторжествует не справедливость, но сила, как иногда говорит господин Слуцкий.

— И кого Вилен Владимирович предназначил мне в соперники? Точнее — в судии, — с интересом спросил Петр.

— «Черных» бойцов, — ответил Антон Петрович и, предвидя реакцию Петра, пояснил: — Не негров, естественно, а тех, кто бьется в профессиональных боях без правил.

— Так называемой «элите»? — уточнил Петр. — Элитных боях?

— И такое название они носят, — согласился Антон Петрович. — Но в обиходе любители более часто употребляют название «черные бои». Зрелище жестокое, однако фанатов достаточно. Вилен Владимирович спонсирует их проведение.

— Слуцкий спонсирует?.. — недоуменно спросил Петр. — Он в разговоре со мной совсем не лестно отзывался об этих боях и упоминал об организаторах «элиты» в третьем лице.

— Наверное, не хотел афишировать, — пожал плечами Антон Петрович. — Но прибыль от «черных» боев идет солидная. Плюс доходы от тотализатора… Однако я заговорился с вами. Всего хорошего, если такое можно вам пожелать в вашем положении.

Н-да, искренняя любовь Слуцкого к боевым видам искусства была обоюдной. В смысле сливок, которые он снимал со всего, чем занимался. В его жизни, похоже, приятное не исключало полезного, и они шли рука об руку. Выходило, что убивать Петра будут под аплодисменты профессионалы своего дела. Кто из подельников Остапа Бендера предупреждал: «Скоро нас будут бить. Возможно, ногами!»? Или это он сам говорил? Ну что же, доживем, увидим.

После ухода шефа службы безопасности в камеру вернулись двое ребят в камуфляже. Один остался стоять у дверей, держа арестанта на прицеле, а второй занялся медпомощью. Ему обработали рану на боку, которая, как и предполагал Петр, оказалась касательной и уже затянулась, и вручили пару таблеток анальгина. Все манипуляции проходили, как и раньше, в полном молчании. Закончив, с него сняли наручники и удалились.

Петр не стал принимать лекарство. Боль походила рядышком, погладила лапкой затылок, но отступила. Он осмотрелся по сторонам. Три голых стены и массивная металлическая дверь надежд на счастливое настоящее не оставляли. Думать о побеге было бессмысленно. Два этажа ниже уровня Москвы, обученная вооруженная охрана… И через бетон он ходить еще не научился. Или не вспомнил? Нет, точно не умеет.

Петр прилег на диван, размышляя, как он дошел до жизни такой, а точнее — куда его вынесло течение и люди. Скоро он устало прикрыл веки и неожиданно для себя заснул. Война — войной…

Глава 14

И снова бой…

Его разбудили через час или два — Петр счет времени потерял. Принесли поесть. Котлета, вареный картофель, свежий помидор и стакан компота. Почти домашняя готовка. Котлету и помидор Петр с аппетитом умял, а картошку есть не стал. Он привык не наедаться перед боем. Безмолвные охранники забрали посуду и оставили его в покое.

Часа через полтора дверь распахнулась, и в камеру вошли двое. Один, как и раньше, с «Сайгой», второй — с небольшим тючком. Парень бросил сверток на нары и коротко буркнул:

— Переодевайтесь! Через двадцать минут выход.

Дверь с лязганьем захлопнулась. Петр развернул сверток и обнаружил, что это его родной костюм, в котором он выходил в десятиугольник в образе Великого Дракона. Расшитые золотом черные шелковые брюки, такая же майка и халат с глубоким капюшоном, по которому летели сказочные крылатые земноводные, были доставлены из пансионата. Похоже, его готовили к представлению по полной программе.

Выходить на ринг в знак протеста против совершающегося беззакония в джинсах и туфлях было бы неразумно. Вряд ли кто серьезно воспринял бы подобный протест, да и драться неудобно. Поэтому Петр скоренько переоделся и занялся разминкой.

Ломать руки и посыпать голову пеплом желания не было. Раз жизнь преподнесла ему подобный сюрприз, значит, так ей было угодно. А уж он постарается в грязь лицом не ударить.

За ним пришли, как и обещали, минут через двадцать. Конечно, для серьезной разминки времени было маловато, однако Петр уже почувствовал мышцы и связки. Этого хватит на начало боя, а там разомнется по полной…

Предусмотрительно надев наручники, его по прежнему маршруту вывели из подземного узилища на первый этаж. Окна в холле были закрыты жалюзи, однако на них отражался свет от уличных фонарей. У входа и подковы металлоискателя стояли парные посты, вооруженные пистолетами. Эти подробности Петр отметил автоматически. Четверка сопровождающих прошла через холл и завернула за центральную лестницу. Массивная металлическая дверь после короткого диалога по переговорному устройству открылась, и Петра завели в помещение. Это был зал размерами примерно двадцать на тридцать метров.

Похоже, страсть Слуцкого к боям без правил была безмерной. Даже в офисном здании он оборудовал десятиугольник. Судя по сгрудившимся у стены механизмам, это был тренажерный зал. Сейчас он был переоборудован в арену для схваток. Посередине стояла сборная из секций сетка десятиугольника. Трибуны расположились вдоль окон, закрытых решетками и ставнями. Они выходили во внутренний дворик.

На трибунах был занят лишь верхний ярус. Не более десятка человек удобно расположились в креслах. Петр пробежал по ним взглядом. Кое-кого он знал. Не лично, естественно, хотя и был им представлен в ранге суперчемпиона. Тот надутый — из Думы, а этот, мелкий, бывший первый вицик, ныне устроился в руководстве какой-то нефтяной компании, а данный товарищ из действующих, кажется, советник самого… Еще пара лиц были знакомы по телевизионным политшоу. Не то чтобы приятная компания собралась, приятного в его положении ничего не было, однако заслуживала уважения. Не к ним — к себе. Панихиду посетили… Тьфу ты, вот ведь лезет в голову-то непотребное.

В зале, кроме компании VIP-гостей и прибывшего под охраной камуфляжников Петра, больше никого не было. Знатные гости встретили его появление со сдержанным интересом. Пальцами не показывали, оглядели не очень брезгливо, перекинулись парой слов. Похоже, их не шокировали ни наручники на его руках, ни вооруженные бодигарды. Они вели себя так, будто происходящее действо для них было делом обыденным. Привели зверушку, не так уж и редкую, но опасную, а потому — на цепочке. Сейчас она будет грызться с себе подобными, а мы развлекаться. А что загрызут зверька, так не он первый, не он последний.

Петр совершенно не злился на них. За год, проведенный в боях в десятиугольнике, он встречал различное отношение к себе зрителей. Петр прошел через освистывание и овации, через искреннее неприятие и триумф. Он просто уважал болельщиков вне зависимости от того, кому они отдавали свои предпочтения — ему или его сопернику. Правда, сегодняшние зрители такого уважения не вызывали. Потому что они не были болельщиками, а являлись более гурманами, которых пригласили отведать изысканного блюда. С кровью…