Неправильно для меня - Меган Брэнди

светлые волосы спадают на спину, на ней почти нет макияжа, на ней обычная футболка от Blaze.

Просто она.

Такая красивая.

Роуэн наклоняется, чтобы поцеловать ее в щеку, шепча что-то, что заставляет ее слегка улыбнуться, прежде чем он садится на один из трех стульев, обрамляющих стол. Когда я делаю шаг вперед, она глубоко вдыхает, ее ручка останавливается над бланками, на которые она очень старательно пытается смотреть. Она знает, что я стою здесь, вероятно, видит меня на периферии, не то чтобы она не знала. Она бы знала, что я здесь, если бы повернулась в другую сторону. Мурашки бегут по ее рукам, чем ближе я подхожу, и с каждым моим шагом это что-то новое, ее рука сжимает бумагу, глаза прикрываются, дыхание прерывистое …

Она чувствует меня каждой своей частичкой, но меня беспокоит то, насколько сильно она пытается это игнорировать. Я останавливаюсь прямо перед столом, игнорируя парней, когда они говорят мне сесть.

Мне просто нужно увидеть ее глаза.

Давай, детка. Посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри на меня.

Она сглатывает, собирая силы внутри себя, и, наконец, моя девочка поднимает глаза. И черт меня побери, если мне не придется опереться на стол, чтобы не упасть. Я думал, что мне нужно быть сильным ради нее, защищать ее от всего вокруг, но теперь я понимаю, как я ошибался. Гнев в уголках ее глаз говорит мне, что она думает о том же, но нежность, с которой она борется, чтобы скрыть, озвучивает то, что она отказывается говорить и не без оснований.

Для нее это так же сложно, как и для меня, мы вдвоем в одной комнате, когда между нами столько неопределенности. С будущим, которое не установлено и висит на волоске. Может быть, даже ребенок.

Надеюсь, ребенок.

— Привет, принцесса… — Я дышу так тихо, что едва слышу себя.

Но она слышит это, и ее подбородок начинает дрожать. Ее глаза затуманиваются, но она заставляет себя два раза моргнуть и прочищает свое колючее горло.

— Сядь, Алек, — шепчет она, ее глаза останавливаются на моей груди, когда она произносит мое имя.

Я киваю, отодвигая ноги назад, очевидно, слишком медленно, потому что Роуэн тянется вперед и усаживает меня на стул. И будь я проклят, если часть напряжения не покидает меня, когда уголок ее губ слегка подергивается.

— Давай послушаем, милая. — Хиллок складывает руки на коленях, как ребенок, и она качает головой.

— Все, что произошло за последние несколько месяцев, заставило меня осознать, насколько я была не в курсе.

— Милая…

— Папа, пожалуйста. — Она бросает на него строгий взгляд, и, что удивительно, это заставляет его замолчать.

— Я признаю, что отчасти это моя вина. Я знала, что "Блейз" это нечто большее, чем специализированная команда пожарных, и я решила не углубляться, решение, которое технически не должно было быть моим, как только я приняла этот пин-код. Но в какой-то момент все решили, что знают, что для меня лучше, и намеренно держали меня в неведении, и они были неправы, делая это. — Она переводит взгляд со своего отца на меня. — Вы все были неправы. Не говорить мне, что на карту поставлены наши жизни и бизнес, было эгоистичным и легким выходом из положения. Было бы трудно это услышать? Возможно, поначалу, но я здесь не просто так. Я была выбрана в качестве Блейза не просто так, и я достаточно образована, чтобы понимать важность того, что мы здесь делаем.

Ее отец опускает голову от стыда.

Роуэн начинает вставать.

— Оукли… Может быть, мне не следует…

Оукли прерывает его:

— Сядь, Роуэн. Ты сейчас так же вовлечен в это дело, как и я. То, что ты не взял булавку, которую пытался дать тебе мой отец, еще не значит, что она не в пути. Я хочу, чтобы ты был здесь. Твое место здесь.

Мои глаза расширяются, и я смотрю в его сторону.

Он создал Пламя?

Так держать, брат.

— Я провела последние две недели, перечитывая все файлы за последние пять или шесть лет, и в конце концов я надеюсь просмотреть те, что были до этого. Мне нужно, чтобы вы, ребята, поняли, что я такая же способная, как и вы. И я не потерплю, чтобы мне снова лгали. Если ты лжешь, ты отворачиваешься от Блейза, а это противоречит правилам поведения.

Она делает глубокий вдох и немного теряет бдительность.

— Это место часть меня, и я хочу иметь возможность ходить сюда каждый день, гордясь тем, кто и что мы есть, будь то академия или Блейз. И этого не произойдет, если я почувствую, что вы что-то скрываете от меня. Если что-то случится, нам нужно обсудить это как единое целое. — Ее глаза путешествуют по всем нам. — Можете ли вы каждый пообещать мне это?

Все кивают головой, и Оукли откидывается назад, с ее плеч явно спадает тяжесть. Я так чертовски горжусь ею прямо сейчас. Это то, кто она есть, кем она должна быть, сильной и решительной, требующей того, чего она хочет.

Чертовски храбрая.

Роуэн и Хиллок встают, каждый целует ее в голову, прежде чем уйти, а ее отец и я встаем рядом. Он наклоняется через стол, чтобы поцеловать ее точно так же, а затем направляется к двери, где останавливается.

— Мы только хотели защитить тебя как можно лучше, — тихо говорит Трик, его сожаление легко воспринимается. — Ты мой ребенок.

Слезы застилают ее глаза, и она кивает.

— Я знаю, но с этого момента мне нужно знать все, — ее глаза скользят к моим, — чтобы защитить себя.

И мои колени ударяются об пол.

Глава 37

Оукли

Не могу поверить, что я только что это сказала. Я не могу поверить, что он упал на пол. Мой папа закрывает за собой дверь, а я просто сижу, застыв, тяжелое дыхание Алека единственное, что слышно в комнате. Его кулаки лежат на ковре, как и колени, и он не делает ни малейшего движения, чтобы встать.

Внезапно я нервничаю еще больше.

Я медленно встаю и подхожу к передней части стола. Не в силах контролировать дрожь, я провожу руками по переду джинсов, прежде чем набираюсь смелости прикоснуться к нему. Дрожащими пальцами я протягиваю руку, чтобы провести рукой по его небритому темному лицу, мышцы моей груди сжимаются, когда я это делаю. Чувствовать его так же успокаивающе, как я и думала.

Очень медленно его голова поднимается.

Водянистые янтарно-зеленые глаза, оттенка, который я еще не видела у него, горят в моих. Они омрачены слишком многими эмоциями, чтобы их можно было назвать, и стыд обнаруживается легче всего.

Его щетина, такая грубая и отросшая непривычная для него, вызывает дрожь у меня по руке,