Самурай. Легендарный летчик Императорского военно-морского флота Японии. 1938–1945 - Сабуро Сакаи

Наконец механики закончили копаться в двигателе, заработавшем настолько плавно, насколько позволяли его изношенные части. Когда мы стали забираться в самолет, авиатехники с такой тоской смотрели на нас, что я обернулся и крикнул им:

– Мы вернемся! Скоро, и с новыми истребителями!

Они махали нам вслед, не питая никаких надежд.

Никто из них и представить себе не мог, что почти на восемь месяцев противник оставит Иводзиму в покое.

Всего через десять минут после вылета самолет стало страшно трясти. От тряски у нас зуб на зуб не попадал. Выглянув в окно, я посмотрел на сильно вибрирующий правый двигатель. Сможет ли эта старая куча железа пролететь 650 миль, отделявших нас от Японии?

Второй пилот, юноша лет двадцати, прошел в конец кабины.

– Господин Сакаи! Не могли бы вы пойти со мной и помочь? – Он был бледен, его трясло почти так же, как самолет.

Не успел он закончить говорить, а я уже знал, что ему ответить.

– Поворачивайте назад! – рявкнул я. – С таким двигателем мы не доберемся до Японии. Надо вернуться и починить его.

Экипаж беспрекословно подчинился мне. Вернувшись на Иводзиму, мы подвергли доставивший столько хлопот двигатель долгому и тщательному осмотру. Похоже, все дело было в неисправных свечах зажигания. Заменив свечи, мы вылетели снова.

Бомбардировщик медленно, но верно приближался к Японии. Но наши испытания на этом еще не закончились. Через полтора часа мы попали в страшный ливень. Потоки воды с силой обрушивались на едва державшуюся в воздухе развалину. Самолет оказался дырявым, как решето. Вновь появился второй пилот и попросил меня пойти с ним.

Первый пилот оказался ненамного старше, ему было от силы года двадцать два.

– Господин Сакаи, нам следует попытаться подняться выше облаков или лететь под ними?

– Спускайся ниже, – приказал я.

Ливень не прекращался, время от времени видимость становилась нулевой. Шторм оказался под стать тому, в который я попал несколько дней назад, пытаясь обнаружить американский флот у Сайпана. Бомбардировщик страшно болтало, бросало то вверх, то вниз в воздушных потоках. Мы опускались все ниже и ниже и вскоре оказались прижаты к покрытой пеной волн поверхности океана.

Капли пота выступили на лице летчика. Он был близок к панике. В отчаянии он повернул ко мне свое бледное лицо и жалобно спросил:

– Где мы сейчас находимся?

Глупее вопроса нельзя было себе представить. От изумления я на несколько секунд лишился дара речи.

– Освободи кресло! Я поведу самолет вместо тебя! – наконец заорал я ему.

Он поспешил освободить мне место за штурвалом.

Весь оставшийся путь я не мог отвлечься ни на секунду. Полтора часа я вел неповоротливый самолет вслепую, прорываясь сквозь дождь и ветер. И вот наконец показались знакомые очертания полуострова в южной части Токийского залива.

Экипаж и пассажиры бомбардировщика радостными криками приветствовали появление родных берегов.

Мы приземлились на базе бомбардировочной авиации в Кисараду на противоположной от Йокосуки стороне залива. Я оглядел огромный аэродром. Япония! Я снова был дома! Сколько раз мне казалось, что уже больше никогда я не увижу родной страны. Как непохожа была она на Иводзиму, находящуюся всего в нескольких часах полета!

Желаннее всего для меня и десяти остальных летчиков, вырвавшихся из вулканического ада, оказалась чистая и сладкая вода Японии. Она не имела ужасного привкуса дождевой воды, которую собирали на Иводзиме. Все мы бросились к находящемуся рядом с башней диспетчерского пункта водопроводу. Из открытого крана хлынула струя прохладной жидкости. Я пил, наслаждаясь этой, казавшейся мне самой вкусной на свете, водой.

Но Иводзима все еще не отпускала от себя. Муто и я, видимо, одновременно подумали об одном и том же, ибо нам вдруг расхотелось пить. Мы оба вспомнили своих товарищей, погибавших под снарядами всего несколько дней назад. В страшных мучениях умирающие от ран, выплевывая вулканическую пыль, кричали, умоляя дать им воды, которой не осталось ни глотка.

Глава 29

Спустя месяц после возвращения в Йокосуку мне было присвоено звание лейтенанта. После одиннадцати лет службы я обрел статус настоящего офицера. Для Императорского военно-морского флота это было рекордом.

Несколько человек, погибших на малых подводных лодках при атаке Пёрл-Харбора, были повышены сразу на два звания и стали офицерами после десяти лет службы. Но присвоение им в качестве награды за подвиг офицерских званий не нарушало традиций, ибо звания они получили посмертно. Я стал первым в Японии военнослужащим, который, начав службу рядовым и прослужив одиннадцать лет, удостоился чести стать офицером, оставшись в живых.

Муто и я вновь получили назначение в авиагруппу «Йокосука». Отправка назад на Иводзиму нам больше не грозила. Недостаток в летчиках и самолетах ощущался так остро, что Верховное командование было вынуждено оставить остров без защиты с воздуха на много следующих месяцев.

Было очевидно, что объектом вторжения теперь предстояло стать Филиппинам, и туда шел постоянный приток самолетов и летчиков для укрепления наших сил. Мы проводили своего командира Накадзиму к новому месту службы в Себу.

Мое новое назначение предоставило приятную возможность на время забыть о сокрушительном поражении, которое мы понесли на Иводзиме. Помимо выполнения обязанностей инструктора, теперь я стал еще и летчиком-испытателем.

Верховное командование распорядилось начать массовое производство новых истребителей на замену Зеро. Даже самые упрямые штабисты уже не могли отрицать, что когда-то господствовавший в небе Зеро утратил свою былую мощь, и новые истребители противника имеют над нами превосходство в воздухе. У Марианских островов и в других морских сражениях с участием авиации истребитель «Грумман F6F Хеллкэт» за счет своих летных качеств добился превосходства практически во всем.

Из южных районов Тихого океана поступали тревожные сообщения о появлении новых моделей «Локхид P-38 Лайтнинг», чьи технические характеристики были заметно улучшены по сравнению со старыми истребителями «P-38», впервые принявшими участие в боевых действиях в конце 1942 года. Оснащение новыми двигателями значительно улучшило их летные качества. Раньше наши пилоты за счет лучшей маневренности своих машин имели неплохие шансы в схватках с этими большими двухмоторными истребителями. Теперь же превосходство новых моделей в скорости, их возможности в бою на больших высотах и в особенности способность действовать намного быстрее Зеро при пикировании и наборе высоты стали непреодолимыми проблемами для наших летчиков. Пилоты противника, летающие на больших высотах, теперь могли выбирать, где и когда им сражаться… а это оборачивалось для нас катастрофическими последствиями.

Не меньшее беспокойство вызывал и «корсар», мощный истребитель американской морской авиации, действовавший главным образом с наземных баз. Уступая истребителю «хеллкэт» в маневренности, «корсар», тем не менее, был намного быстрее Зеро и мог развивать феноменальную скорость при пикировании.

Наши находящиеся в Бирме летчики докладывали о появлении еще одного нового самолета противника, «Мустанг Р-51», значительно превосходящего Зеро по своим летным качествам. «Мустанги» впервые приняли участие в боевых действиях, сопровождая четырехмоторные бомбардировщики в ноябре 1943 года, и возможности новых моделей поразили всех. Пилотам нашей армейской авиации приходилось туго в боях с этими великолепными американскими машинами.

И еще всем было ясно, что мы полностью не готовы к борьбе с огромными «суперкрепостями», которые впервые нанесли удар по острову Кюсю, действуя с расположенных в Китае аэродромов. Легкие армейские истребители, поднятые на перехват этих самолетов, оказались бессильны против быстрых, хорошо вооруженных, бронированных бомбардировщиков. Если «B-17» являлся серьезным противником, то «B-29» оказался непобедимым.

Теперь, когда на захваченных американцами Марианских островах шло быстрое строительство крупных аэродромов, Япония ожидала массированных налетов «B-29».

Принятая Верховным командованием оборонительная концепция появилась слишком поздно и оказалась во многом несовершенной. Большую часть наших истребителей составляли Зеро, хорошо приспособленные для действий в условиях наступления, но практически бесполезные против «B-29». Большинство пилотов бомбардировочной авиации продолжали летать на самолетах «мицубиси», давно устаревших, слишком медленных и крайне слабо защищенных от огня противника, что делало их легкой добычей.

Потеря Сайпана подстегнула наше Верховное командование. Теперь оно настоятельно требовало новых истребителей, чья конструкция не имела бы присущих Зеро недостатков.

В сентябре я приступил к испытательным полетам на двух новых истребителях. Истребитель «шиден» («молния» в переводе с японского), получивший у противника кодовое название «Джордж», был предназначен для перехвата и борьбы с истребителями «хеллкэт». Этот истребитель уступал Зеро в дальности полета и был тяжелее, но имел большую скорость и четыре 20-миллиметровых пушки. Броня и улучшенная конструкция позволяли надежнее защитить летчика. Несмотря на свой большой вес, мне он казался очень маневренным, высокая маневренность частично достигалась за счет автоматической системы управления закрылками.