Где купить демона? - Наталья Николаевна Александрова

открыть дверь квартиры. Тихо, стараясь не шуметь.

Катя подкралась к двери, тихонько накинула старомодную дверную цепочку, отлично понимая, что эта цепочка ничуть ей не поможет, если тот, за дверью, справится с замком. Тут она увидела, что снизу у замка есть обычная задвижка, и заперла ее.

Катя стояла перед дверью с колотящимся сердцем, умирая от страха, прислушиваясь к малейшим шорохам, боясь снова услышать прежний страшный звук. Минуты проходили за минутами. Звук не повторялся, и Катя уже хотела снова услышать его – чтобы в ее положении появилась какая-то определенность.

Наконец она решилась отойти от двери.

Ей пришло в голову позвонить кому-нибудь – не столько потому, что она надеялась на чью-то помощь, сколько для того, чтобы услышать живой человеческий голос.

Катя сняла трубку – но не услышала гудка. Трубка казалась мертвой. Впрочем, прислушавшись, девушка услышала прежний монотонный шум – то ли отдаленный шум моря, то ли шипение старой граммофонной пластинки, на которой кончилась запись.

Катя положила трубку.

Ей становилось все страшнее и страшнее.

Она снова вышла в прихожую…

И тут из-за двери донесся знакомый голос:

– Тяпа, ну что ты делаешь? Сколько раз тебе говорила – постой на коврике, чтобы я вытерла тебе лапы! Да постой на коврике, я сказала, а не трепли его!

Катя перевела дух и улыбнулась: это соседка Мария Петровна вернулась с прогулки со своим скотч-терьером Тяпой. Да что же они ночью-то? Катя посмотрела на часы – был девятый час утра. Но как же, ведь только что была ночь, она сама видела… Что происходит? Куда девались без малого восемь часов?

Так или иначе, теперь знакомый голос соседки словно разрушил окутавшие ее злые чары.

Катя перевела дыхание, голова ее заработала.

Не нужно впадать в панику. Но оставаться в этой квартире нельзя: кто бы ни был ее враг, он об этой квартире уже знает… Но куда ей деваться? У нее больше нет никакого жилья. И потом, куда бы она ни перебралась, этот преследователь в два счета ее вычислит!

Катя вспомнила свой сон, безликого преследователя, существо со стертым лицом, но не позволила себе снова впасть в панику. Она вспомнила вторую часть сна, вечернюю комнату, маму и тетю…

И тут до нее дошло.

Мама почему-то не хотела, чтобы она встречалась с тетей Тиной, но все же оставила ей теткин телефон. Но при этом строго-настрого велела: не звони ей, пока не попадешь в безвыходное, крайнее положение. Это мамино предупреждение так глубоко вбилось в Катино сознание, что она вообще забыла о том номере телефона.

Но ведь сейчас она именно в таком положении…

И тут теткин номер всплыл перед ее глазами, как будто его написали на стене комнаты огненными буквами.

Катя схватила со стола карандаш и листок и торопливо, лихорадочно записала этот номер – вдруг она снова забудет его, как забыла на все эти годы?

И тут же ее словно окатили холодной водой.

Ведь она действительно много лет не вспоминала о тете, так кто сказал, что за эти годы тетин телефон не изменился? Да за это время столько всего случилось! Тети Тины, может, и на свете уже нет, а если она и жива, она могла уехать на другой конец света, и уж во всяком случае, десять раз поменять телефонный номер.

Тем не менее попробовать надо – ведь это ее последний шанс.

Катя снова сняла телефонную трубку.

На этот раз телефон ожил, из трубки донесся ровный гудок. Дрожащими пальцами девушка набрала номер, поднесла трубку к уху, готовая к любому варианту – телефон может просто не отвечать, или ей скажут, что здесь живут совсем другие люди…

Но трубку сняли почти сразу, и удивительно знакомый голос проговорил:

– Катя, это ты?

– Да, это я. – Катя едва смогла произнести эти простые слова, так она была удивлена и растеряна.

– Я ждала твоего звонка. Приезжай ко мне.

Катя остановилась перед внушительным зданием с вогнутой восточной крышей. Здесь, в Музее восточного искусства, работает ее тетя. Сердце ее забилось от волнения перед этой встречей, но не только предстоящая встреча была причиной этого волнения. Именно этот дом видела Катя во сне, именно к нему стремилась, убегая от безликого преследователя… ну что ж, значит, этот сон был вещим, и она найдет здесь безопасное убежище, а может быть – и ответ на все свои вопросы.

К входу в музей вели широкие каменные ступени, по бокам украшенные восточными статуями – расставленными попарно чудовищами, похожими то ли на огромных собак, то ли на львов с драконьими головами, с угрожающе оскаленными пастями.

Катя поудобнее перехватила чемодан и сумку с кошкой и начала подниматься по лестнице. Как ни странно, Диана спокойно сидела в своей сумке, только с интересом посматривала на каменных чудовищ.

Высокие резные двери музея были закрыты. Катя вспомнила, что говорила ей тетя по телефону: вход в музей сбоку, через неприметную служебную дверь.

Она нашла эту дверь, толкнула ее, вошла внутрь.

Рядом с дверью сидела, листая научный журнал, сухопарая дама лет пятидесяти.

– Девушка, музей закрыт, – проговорила она машинально, но тут увидела в руках у Кати чемодан и переноску с кошкой, и глаза ее полезли на лоб от удивления.

– Я к Валентине Валерьевне, – поспешила сообщить Катя, – она меня ждет.

– Ждет? – переспросила дежурная, не сводя глаз с кошки. – Ну, если она вас ждет… тогда идите по коридору, четвертая дверь справа… там написано…

Катя поблагодарила ее и пошла по коридору.

Коридор был полутемный, его скудно освещали включенные через одну тусклые лампы. И по мере того как девушка шла вперед, в душе ее нарастало беспокойство.

И Диана, которая до сих пор спокойно сидела в переноске, вдруг поднялась, распушила усы, словно к чему-то принюхиваясь.

«Ничего страшного, – постаралась внушить себе Катя, – ну, музей небогатый, экономят электричество, поэтому так темно. А что кошка беспокоится – так здесь наверняка полно мышей…»

Она остановилась перед четвертой дверью и прочитала надпись на табличке:

«Начальник сектора японского искусства позднего средневековья В. В. Минамотова».

Ну да, вот он, тетин кабинет…

Катя без стука открыла дверь и вошла внутрь.

Кабинет тоже был скудно освещен и заставлен всяким восточным хламом – шкафчики и сундуки, ширмы и светильники, вазы и курильницы стояли здесь в таком беспорядке, как будто хозяин кабинета готовился к переезду. В центре комнаты располагался черный письменный стол, тоже заставленный и заваленный множеством вещей.

А за этим столом сидела бледная женщина средних лет. С трудом