Моя скандальная няня - Сьюзен Хансен

18

Поиски Дебры Уингер

Я слышу голос малыша, посреди ночи зовущего свою маму, он хочет, чтобы она всегда была рядом.

Дебора Норвилл[97]

В дни, последовавшие после моего изгнания, первое оцепенение сменилось беспокойством. Я знала, что сильно досадила Майклу и Джуди, и мысль о его угрозе, что я никогда больше не буду работать в этом городе, не оставляла меня. О, какая я глупая! Станет ли Майкл на самом деле тратить свое драгоценное время, отвечая на звонки какой-нибудь случайной мамочки-домохозяйки, скажем, из Санта-Моники, желающей навести справки о его бывшей няньке?

А вдруг самый занятой человек в Лос-Анджелесе действительно всерьез озабочен перспективами моей работы? Я была хорошо наслышана о том, как Майкл ведет дела. О том, что он всегда добивается желаемого, что не приемлет ответа «нет» и никогда не прощает тех, кто им недоволен. Это могло привести к плачевным последствиям. Я была больше чем наполовину уверена, что он не собирался оставлять в покое маленькую девчонку из захолустья, посмевшую ответить ему «нет», не удостоверившись, что она в полной мере испытала на себе все последствия своего поступка.

Однако я опередила его, позвонив в агентство и поговорив с женщиной, которая ранее предполагала, что я «делаю из мухи слона», опасаясь гнева моего работодателя. Она обрадовалась, услышав, что я свободна («большое количество вакансий для специалиста вашего уровня!»), и записала меня на собеседование уже на следующий день.

Там я узнала, что родители, ищущие няню, создали себе имя, придумав «Больших девочек»[98]. Мама, которая была беременна, сразу же вспомнила мое имя.

— О, я уже слышала о вас, Сьюзи.

«Ага».

— О, правда?

— Да, вы та великолепная няня, — сказала она ласково. — Та самая, которая поставила диагноз «менингит» младшему сыну Майкла Овитца.

«Простите?»

Есть очень немногое, чего не хватает Голливуду. Например, уважения к достоверности, которая бы сделала эту историю гораздо менее интересной.

— Ах это. На самом деле я не ставила ему диагноз. Фактически…

— Да. Майкл наш агент, — перебила она, лучезарно улыбаясь своему мужу. На ее лице было написано: «Это великолепно. Майкл всегда окружает себя всем самым лучшим, таким образом, эта девушка должна быть непревзойденной».

К моему большому огорчению, все было совсем не так замечательно. Они не только были клиентами Майкла, но и жили неподалеку. Всего в десяти домах от моей бывшей резиденции. Спрашивается, какова была вероятность подобного совпадения в таком мегаполисе, как Лос-Анджелес?

— Расскажите нам о себе, — продолжала моя потенциальная хозяйка.

Я что-то нерешительно пробормотала. «Зачем утруждаться? Вы не возьмете меня на работу, после того как мистер Суперагент отдаст вам указание».

Я знала, Майкл запретит им брать меня на работу, но не могла представить себе, какие возможные объяснения этому он может привести. Возможно, то, что я уволилась, едва получив рождественскую премию. Конечно, он всегда может рассказать о том случае, когда он почти перенес публичное оскорбление, увидев меня обрядившейся в то отвратительное обмундирование для поездки. Однако шутки в сторону, что еще могло бы быть?

Я постаралась думать о чем-нибудь хорошем, и финальная часть собеседования прошла благополучно. Могу сказать, что я им понравилась. Они провели для меня экскурсию по своему элегантному дому, который был упомянут в «Архитектурном дайджесте». А затем показали комнату, где я буду жить. Провожая меня до автомобиля, оба улыбались и сказали, что уверены — я прекрасно впишусь в их семью.

Заводя автомобиль, я сказала себе, что скорее всего у меня паранойя. Очевидно, их вовсе не волнует, что я работала у Майкла. Чем больше я думала о моей тревоге, тем больше успокаивала себя: король, должно быть, и не собирается звонить в свой офис из-за парочки, интересующейся рекомендациями.

Но потом позвонили из агентства и бесстрастно сообщили мне, что та пара решила отказаться от моих услуг. Как будто они играли в «Монополию» и решили не покупать Балтик-авеню.

— Они откажутся от меня. Я же говорила вам! — напомнила я ей. — Наверное, они поговорили с Майклом.

— Я проверила это, и вы оказались правы, — сказала она спокойно. — Но я имела сегодня продолжительную беседу с Майклом и думаю, что сумела уладить с ним это дело.

«О, действительно? Какого рода дело? Судя по вашему голосу, могу с уверенностью сказать, что ему удалось запугать вас, леди».

— Я могу устроить вам любое собеседование, какое захочу, — продолжала она, — если только это не связано с кем-то из индустрии развлечений.

Она сказала об этом как о какой-то незначительной детали, как будто это совсем не имело значения, что пункт, на который она согласилась, исключал девяносто процентов населения, кому могла бы потребоваться няня.

Паранойя неотвратимо возвращалась. Как далеко простирается его влияние? Если я вернусь назад в Орегон, чтобы поступить в колледж, не будет ли он вставлять мне палки в колеса, ругаясь с деканом? Ладно, вероятно, это было нелепо, но я не могла поверить, что интеллигентные, талантливые, высокопрофессиональные люди боятся его и соглашаются с каждым его указанием!

Однако именно так они и поступали. О, очень многие из них. У меня было собеседование с четой, которая никогда не работала на Майкла или вместе с ним, но они знали его так же, как любого другого в этом городе. Несмотря на великолепное собеседование, которое закончилось обоюдными улыбками, два дня спустя они позвонили и отказались.

Я знала, что человек с моим опытом должен пользоваться большим спросом в Южной Калифорнии. Большинство типичных представителей Голливуда хотели иметь интеллигентную, трудолюбивую и любящую детей няню. Однако негласная установка была такова, что они вместе с тем хотели кого-то, кто был бы стройным и говорил по-английски, как на родном языке. Я подходила по всем категориям, но события начинали выглядеть так, будто слово Овитцев все перекрывает. И было ясно, что Майкл не отказывался от использования своего ценного времени, для того чтобы потопить меня. Если я не захотела работать на него, то он хотел сделать так, чтобы я ни на кого не смогла работать.

Дни шли, и, усилиями Майкла подвергнутая остракизму, я злилась все больше. Как он только мог объяснить свое поведение? Он настоятельно просил меня остаться, зато теперь всем и каждому рассказывает, какой ужасной няней я была. Если я была такой неподходящей, зачем же было так усиленно пытаться заставить меня доработать у них этот год? Насколько далеко он в действительности собирается зайти в этой глупой вендетте против девятнадцатилетней девочки? Я была сломлена и совершенно бессильна. Какого рода удовольствие получает он от этого?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});