На дальних рубежах - Мельников Геннадий Иванович

После обеда граф Эйленбург присел к стоявшему в углу зала роялю Эрара, вывезенному хозяином дома из Франции. После подавления Коммуны и оккупации Парижа германскими войсками инструмент даже такого знаменитого мастера можно было приобрести за бесценок. Начав играть «Славься в венке побед» — прусский гимн, он обернулся и увидел, что все присутствующие стояли в полном молчании.

ЖУН МЭЙ. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПЕКИН

Потом было долгое путешествие по странам Европы, визиты в Германию, Францию, Англию и Северо-Американские Соединенные Штаты, и везде Жун Мэй днями служила Ли Хунчжану переводчицей, а ночами грела ему постель.

Из Америки делегация на пароходе через Великий океан вернулась в ближайший к столице Поднебесной империи порт Тяньцзин, но прежде чем ехать в Пекин, Жун Мэй отпросилась на пару дней в Цзин-чжоу-тин, благо это недалеко.

Со старым хэшаном Янем она обошла главный зал храма и оба его придела, зажгла свечи и воскурила благовония, а потом поставила на поминальный столик благовонные свечи духу своего сына.

Позволив ей погоревать недолго, старый хэшан увлек ее в свою каморку и велел рассказать обо всем, что она видела и слышала в долгом путешествии.

Он был нетороплив и внимателен.

— Говори, девочка, говори, — повторял он, изредка поднимая на нее прикрытые тяжелыми морщинистыми веками темные глаза. Все, что знаешь ты, очень важно для спасения Поднебесной.

— Я так старалась выполнить ваше поручение, знать и видеть как можно больше, проникнуть в самые тайные замыслы императрицы Цыси и Ли Хунчжана, что стала его наложницей, — призналась она и горько заплакала.

— И цветок, брошенный равнодушным ветром в грязь, и яшма, упавшая в пыль, остаются цветком и яшмой и не становятся грязью и пылью, — утешил старый Янь, бережно и ласково гладя ее по голове. — Поживи несколько дней в пристройке, побудь рядом с сыном, окрепни душой, отдохни, воспрянь телом, очистись в молитвах нашим богам и возвращайся в Пекин, к императрице-регентше Цыси. Все, что ты сообщила, очень важно. Это помогает нам копить силы и искать способ сохранить Поднебесную от захвата варварами. Ты помогаешь нам узнать замыслы безумных правителей и собрать силы для отпора врагам. Постарайся быть близкой к императрице Цыси и Ли Хунчжану. Его, как стало нам известно, скоро назначат главой Цзунли-ямыня, и все сношения с внешним миром будут проходить через его руки.

Вернувшись в Пекин, Жун Мэй привезла императрице богатые подарки и вкусные заморские лакомства — консервы и конфеты. Старуха долго, с любовью, жадным нескрываемым любопытством и с явным наслаждением перебирала иностранные башмачки и туфли на высоких каблучках, даже попыталась ходить в них, но едва не упала, за что жестоко выбранила поддерживавшую ее служанку; хихикая, примеряла кружевные трусики и бюстгальтеры; закутывалась в яркие ткани; тщательно рассмотрела и, прижимая к уху, выслушала многочисленные, привезенные из разных стран Европы и Америки золотые, серебряные и стальные часы; подивилась фонографу, поющему и разговаривающему на разные голоса; любовалась нанизанными на пальцы перстнями и кольцами с драгоценными камнями; тыкала пальцы в мази и притирания; с восхищением заставляла фрейлин перенюхать все флаконы с духами и одеколонами; кривлялась перед зеркалом, примеряя парижские, берлинские, лондонские и нью-йоркские шляпки… Радости и веселья императрице хватило едва ли не на неделю. Очень осталась она довольна Жун Мэй. Да и Ли Хунчжан обрадовал ее, сообщив, что тайный договор, согласно которому Россия обязалась защищать Поднебесную от всех варваров, подписан. Она потребовала принести этот договор, долго и внимательно разглядывала французские буквы, а затем велела унести в главное хранилище в Цзунли-ямыне и хранить его особенно бережно.

Теперь заключенный в Москве договор следовало обсудить в Высшем императорском совете, а затем утвердить императором. Трижды прозвенел серебряный колокол, вознесся к небу ароматный дым из старинных бронзовых курительниц, заиграли флейты и свирели у губ одетых в зеленые и голубые халаты музыкантов. Евнухи распахнули тяжелые драгоценного черного дерева двери, и императрица Цыси шагнула к трону. Гуансюй, как обычно, чувствовал себя неважно и просил императрицу заниматься государственными делами в его отсутствии. Внизу на полу перед троном застыли коленопреклоненные высшие сановники в разноцветных парчовых халатах, украшенных тканными золотом иероглифами, обозначающими мудрость, долголетие, честь, верность, — лгуны, воры и лицемеры.

Впереди всех в пурпурном халате с изображением журавля, красным поясом с пряжкой из нефрита и рубинов и рубиновыми шариками на шапочке скорчился Ли Хунчжан, раздувшийся спесью от сознания отлично выполненного поручения императрицы и недосягаемого превосходства над взиравшими на него с завистью, ненавистью и страстным желанием подставить ножку Гуна, Цина и Дуаня. Жун Лу выглядел озабоченным, а Юань Шикай, после сокрушительного разгрома в Корее неожиданно возвысившийся, просто пыжился от самодовольства; в интригах он пока не участвовал, хотя и заметно было, как льстиво он льнет к триумфатору — Ли Хунчжану.

— Докладывай, — махнула рукой императрица.

— Нуцай Ли Хунчжан заключил от имени Милосердной, Счастливой, Главной, Охраняемой, Здоровой, Глубокомысленной, Ясной, Спокойной, Величавой, Верной, Долголетней, Чтимой, Высочайшей, Мудрой, Возвышенной, Лучезарной императрицы Поднебесной империи оборонительный союз с Россией, — гордо, с видом человека, одержавшего грандиозную победу, произнес он.

— Хао, хао, — кивала императрица, — мы знаем о том. А что еще?

— Еще, за подарок от России восьми миллионов ланов была подписана концессия на строительство из Забайкалья до Владивостока через нашу Маньчжурию железной дороги. Концессия заключена на восемьдесят лет, по истечении которых дорога бесплатно поступит в обладание Поднебесной империи. Бесплатно! — он победно оглядел ревниво слушающих его сановников. — Хотя, из осторожности, нуцай Ли Хунчжан в контракте концессии оговорил, что через тридцать шесть лет мы можем приступить к выкупу железной дороги. Русские обязались в день открытия движения по дороге уплатить правительству императрицы еще пять миллионов ланов.

— Какое же участие в управлении строительством и работой железной дороги примем мы?

— Нуцай Ли Хунчжан добился, что Председателем правления Общества Китайской Восточной Железной Дороги, так по-русски она называется, будет представитель правительства императрицы.

Но тут вмешался великий князь Дуань, люто ненавидевший выскочку китайца Ли Хунчжана.

— Нуцай Дуань осмелится спросить — кто будет вести изыскания трассы дороги, кто будут путейные инженеры, которых у нас вообще нет, откуда возьмутся десятники, специалисты по строительству полотна дороги, мостов, станций, водокачек, депо и множества других сооружений?

И на все эти вопросы старый Ли Хунчжан вынужден был отвечать: русские, русские, русские…

Нуцай Дуань знает, что такое строительство железной дороги, хотя бы на примере английских и германских в Южном Китае. Строительство железной дороги означает захват громадной полосы земли вдоль дороги, и совершенно бесплатно; вызванные этим волнения среди местного населения; наводнения трассы дороги множеством наглых и бесцеремонных белых дьяволов; появление чужеземных войск и полиции для охраны их; исключение полосы отвода дороги из нашей юрисдикции и установление там законов государства красноголовых червей. То есть фактическое расчленение Срединного государства, захват нашей территории с нашего же разрешения. Они будут пользоваться трудом нашего населения, грабить богатства наших недр, устанавливать свои законы, введут свои войска, будут обманывать и обирать народ… И за что?

— Но русские обязались оборонять нас за все это от всех других варваров, — воскликнул Ли Хунчжан, обиженный, что его дипломатическая победа не оценена по достоинству, а наоборот, подвергается беспощадной критике.