Затмевая могущественных - Борис Владимирович Сапожников

душе не верил в то, что они придут на его землю. Даже после истечения срока ультиматума.

Кечвайо не верит в победу, – понял Куан Чи. Несмотря ни на что, он боится британцев и не верит в собственную победу. А хуже этого не может быть ничего. Как можно выиграть, если не веришь в собственные силы?!

Однако Кечвайо сумел собраться. По крайней мере, на глазах у своих вассалов. Он прямо сидел на троне из черного дерева, опираясь на длинное копье – символ того, что зулусы ведут войну.

– Кхоза, подойди, – велел вождь своему вассалу. Тот сразу же сделал шаг вперед. – Ты и Нтили пойдете со своими воинами к холму Изандлхвана, где стоят лагерем красные куртки. Но первыми не нападайте. Покажитесь им издалека. Устрашите их видом ваших копий и щитов. Я даю вам три своих амабуто. Пускай они первыми пойдут в бой, если придется, и сломят боевой дух красных курток.

– Мой вождь, смею ли я говорить тебе? – низко склонил голову польщенный вниманием Кхоза. Кечвайо медленно кивнул ему. – Вождь красных курток увидел воинов, что идут в Улунди, и принял их за твою армию. Он разделил свои силы на две части. Сейчас самое время прикончить красных курток, пока они разделены.

– Нет! – треснул копьем об землю Кечвайо. – Только покажите себя – и все!

– Да, великий вождь, – протянул явно разочарованный Кхоза.

Старый воин привык доверять своему чутью. А сейчас оно говорило ему ровно то, что он сказал Кечвайо. Но великий вождь не внял его словам.

– Берите своих воинов, – велел Кхоза и Нтили Кечвайо, – и идите!

Те низко поклонились вождю и ушли. Остался один только принц Дабуламанзи.

– Подойди ко мне, Дабуламанзи, – сказал ему Кечвайо. – Ты мне ближе родного брата. Я доверяю тебе больше, чем всем остальным. Я знаю, ты не предашь меня. Скажи мне, Дабуламанзи, можем мы победить красных курток?

Сделав шаг вперед, принц не стал кланяться вождю. Имел он такую привилегию за то, что помог Кечвайо взойти на престол.

– Красные куртки – слабые воины. У них есть громовые палки и трубы, что швыряют ядра очень далеко. Но у них слабые сердца и глупые вожди. Мы победим, Кечвайо, если будем сильнее духом. Мы возьмем себе их палки – и сами станем стрелять по ним. А воины Белого Квана помогут нам очень сильно. Они перехватили лазутчиков красных курток и теперь гонят их, словно дичь. Они не знают усталости и боли. Рано или поздно, они прикончат красные куртки. Я хоть завтра могу собрать своих воинов и повести их к Буйволиной реке. Они оставили очень мало людей в своем иканда на переправе. Я покончу с ними одним ударом, а после приду в их страну. В Наталь. В их краали. К их женщинам и детям. Я покажу им ярость зулу!

Кечвайо долго глядел на него. Он понимал, что после такого – дорога назад у него не будет. Хуже того, ему не остановить кровожадного и хитрого Дабуламанзи. Тот уже вообразил себя разорителем британского Наталя – и избавить его от этих мыслей может только смерть. А значит, не было смысла окорачивать Кхозу и Нтили. Надо послать к ним гонца завтра – пускай принесет новый приказ. Напасть на красные куртки у Изандлхваны – и покончить с половиной армии белого лорда единым махом.

Быть может, прав Дабуламанзи – какое бы ни было оружие у красных курток, они слишком слабы сердцем. И слишком боятся воинов зулу.

– Останься у меня на один день, Дабуламанзи, – сказал Кечвайо. – И приводи воинов инДлу-йенгве – пусть выберут себе жен и проведут с ними ночь перед войной.

Воинов амабуто инДлу-йенгве набирали из молодых неженатых мужчин. Это было будущее народа зулу, а потому их старались беречь в сражениях. К примеру, в армии Кхозы не было ни одного подобного амабуто. Лишь Дабуламанзи привел с собой инДлу-йенгве. Теперь надо срочно женить всех молодых воинов, что завтра пойдут к Буйволиной реке. Пускай в краалях останется много вдов, но зато в эту ночь будут зачаты дети – как можно больше детей. Только тогда народу зулу не грозит самое страшное – вымирание.

– Я останусь, – кивнул Дабуламанзи. – Моим воинам, и правда, нужно познать жен перед войной. Только духи знают, сколько их вернется. Да, будет лучше, – он кровожадно усмехнулся, – если сначала они познают женщин зулу, и только после этого – белых женщин Наталя.

Кечвайо рассмеялся его шутке. Однако Куан Чи заметил натянутость в его смехе. Интересно, почувствовал ли ее Дабуламанзи?

Мы с лейтенантом Чардом наблюдали за наведением понтона. Солнце поднималось все выше – близился полдень. Солдаты, возящиеся по колено в воде, то и дело поглядывали на небо, ожидая, когда же лейтенант, наконец, объявит перерыв в работе. Дожди миновали – Буйволиная река заметно обмелела. Поэтому работы поначалу пошли быстрее. Однако это совершенно не было нужно Чарду. А потому он просто увеличил продолжительность отдыха. Теперь солдаты его команды были готовы буквально молиться на своего офицера.

Меня откровенно забавляла вся эта ситуация. Чард оказался сейчас, наверное, самым популярным командиром во всей британской армии. Где бы еще солдаты служили с такой ленцой, такими длинными перерывами, да еще и на глазах у начальства, и не получали за это никаких взысканий,

– Сэр, – выпрямился один из солдат, – кажется, наш милорд Бромхэд вернулся с очередной охоты.

Солдат указал рукой в сторону холмов. Там, действительно, показалась фигурка всадника. За едкое прозвище, данное солдатами командиру роты Б, они тоже не несли никаких взысканий от Чарда. Тот недолюбливал Бромхэда, собственно, как и я. Пускай тот когда-то вместе с сержантом Торлоу и спас мне жизнь. Но как я узнал после – сделал он это по приказу полковника Дарнфорда. Если бы не этот приказ, я уверен, Бромхэд ни за что не помчался бы среди ночи выручать меня. В общем, никаких особенно теплых чувств я к нему не питал. А Чард так и вовсе, кажется, проникся искренним презрением, хотя поначалу и пытался хоть как-то оправдывать его.

– Наш охотник спустился с холмов, – усмехнулся Чард. Глянул на солнце и скомандовал своим людям перерыв в работе. – Три часа отдыха – после обеда снова принимайтесь за работу.

– Есть, сэр! – бодро выпалили солдаты и поспешили выбраться