Книга пяти колец (СИ) - Зайцев Константин

Дао танцевал, его тяжелое лезвие пробивало и дерево их жалкого оружия и мутировавшую плоть и необычайно крепкие кости. Я помнил наставления Лягушонка и атаковал из любой позиции. Каждый мой шаг сопровождался очередным ударом. Никаких тебе фехтовальных изысков с кистевыми финтами, только грубая, жесткая рубка от локтя.

Не знаю сколько прошло времени, но вскоре мы стояли впятером против двух уродливых тварей.

Двухметровый вожак с клешней был покрыт броней из хитина из которого сочилось нечто, которое я уже не мог назвать кровью. «У шангару почти никогда не бывает крови, только ихор. Если ты видишь шангару с кровью — беги без оглядки. И возможно останешься жив.»

Рядом с ним волчком крутился невысокий урод весь покрытый гигантскими бородавками. Две его руки сжимали короткие мечи, а вот третья — растущая из поясницы наподобие хвоста скорпиона, была огромной, особенно в сравнении с его щуплым телом. Тяжелая дубина с острыми шипами прочно сидела в его шестипалой ладони.

— Рассредоточились! — голос Ласки бил словно хлыст. — Здоровяк мой! Ян не лезь под руку! Работаем!

Когда мелочь перестала мешать, даже шангару не смогли противостоять в поединке с нюхачами. Лист отбросил клинок и снова взялся за самострел. С мастерской точностью он прострелил колени обоим уродам. Шен связал схваткой коротышку, а Бушэ, с грацией танцора, вонзил в горло мутанту короткий каменный нож. Сила удара была такова, что он одним движением перебил уроду позвоночный столб. Но больше всего меня поразила Ласка.

Цзянь в ее руке танцевал словно живой. Я всегда видел красоту в схватке рукопашников, но именно сейчас я проникся танцем острого железа. Каждый взмах меча наносил болезненные раны густо сочащиеся ихором, которые буквально через несколько секунд начинали смыкаться. Забыв обо всем вожак рванул на нее пытаясь смять девушку голой мощью.

Едва заметное движение и сверкающий клинок перерубил твари ноги. С грохотом падающего шкафа урод упал. Словно молния, убийца скользнула вперед. Взмах. Второй. И вот вдоль позвоночника вожака открытая рана.

— Держи подарок уродец. — коротким движением она метнула в открытую рану кусочек нефрита. Стоило ему коснуться плоти раздался дикий рев. Тело стремительно зарастало, а урод катался по земле разрывая свою плоть в попытках достать маленький камушек. На щеках Ласки был лихорадочный румянец, словно ее возбуждали мучения твари. — Запомни Ян, шангару убить можно лишь нефритом — из ее рта вырвался короткий стон, когда вожак клешней вскрыл свои потроха и с ревом вырвал их из своей необъятной утробы. Через несколько секунд существо затихло. — Или же другим шангару. — Она обвела взглядом нас всех и сказала. — Не плохо, а теперь тут надо прибраться.

С коротким кивком Бушэ начал рубить головы мертвецам. Хруст перерубаемых костей жутко контрастировал с веселым мотивчиком который он насвистывал занимаясь своей работой. Видя мое состояние, Шен начал объяснять действия:

— Скверна густо проросла в их телах, это явно длилось не неделю. Они изменились и теперь если их не сжечь или не отрубить головы то они могут восстать в виде нежити. — он неотрывно смотрел на меня, а потом сказал. — Мы чудовища мастер Ян. Каждый из нас чудовище, но если некому будет заниматься этой мерзкой работой то множество мирных людей будут убиты, сожраны или еще что похуже. — В моей голове зазвучал голос предка. «Нюхач прав малыш. Хотя они сами во многом виноваты, в мое время чистками занималось несколько великих кланов, наш в частности, а теперь этим слабакам приходится исправлять ошибки их предков. Ты показал себя достойным нашей крови, прими смерть этих существ. Прими, что отныне ты перешел на новый уровень понимания, скоро ты поймешь, что значит истинное могущество крови.»

Я окончательно осознал и принял всю ситуацию когда увидел, что жарилось на их кострах. Эти твари были чертовыми каннибалами, а мы отвлекли их от обеда. Кругом валялись обгрызенные кости людей и животных.

С трудом подавив рвотные позывы, я смотрел как с каменным лицом Лист обыскивает лагерь этих существ. Внутри себя я понимал, что если буду считать их людьми у меня окончательно поедет крыша. Монстры, твари, оскверненные и точка. Этот мир не просто жесток, он болен безумием и болью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Ты просто не представляешь насколько ты прав. Баланс разрушен и дальше будет хуже. Единственный способ спасти мир — удержать баланс». Боги, да о чем ты говоришь? Я ничего не понимаю! Меня затопила поднимающаяся волна гнева. «Прости Ян, слишком рано. Ты должен пройти гораздо дальше по тропе могущества прежде чем тебе откроются эти тайны. Таков закон и даже я, известный потрясатель устоев, не могу его нарушить». Гнев начал медленно уходить, в кои веки предок извинился передо мной и я узнал о нем кое-что новое.

— Ласка — произнес Лист своим бесцветным голосом. — Я нашел инквизиторов. — он протянул ей серебряные жетоны в виде журавля.

— Ты же понимаешь, что эти твари не смогли бы справиться с двумя мастерами САМИ. - ее голос звенел от едва сдерживаемой ярости. — Даже если допустить, что те облажались, то все равно они бы проредили эту стаю. А тут почти три десятка тварей и два полноценных шангару.

— Двадцать семь оскверненных и два шангару — Бушэ с остервенением чистил клинок своего меча.

— И это так далеко от Земель теней. — с лица девушки спал ее болезненный румянец. Выдохнув она произнесла:

— Заканчиваем тут. Дикие звери справятся сами. Ищем водоем, приводим себя в порядок и едем в деревню. Ян, — она посмотрела на меня, — ты как?

— В порядке. Я увидел то что должен был увидеть, их надо уничтожить. Вырезать под корень — безумное пламя гнева вновь разгоралось в моей груди. Голодные духи шептали, что они всегда рядом, что они помогут. Они говорили убей нечестивых, принеси конец этой боли и получи в награду силу.

— Рада слышать. Для первого боя все прошло не плохо, в деревне старайся помалкивать, говорить будем мы. И готовься к тому, что вся деревня может оказаться оскверненной.

— И тогда это покажется нам легкой прогулкой.

— Именно, это будет лишь разминка. — она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. — Ты молодец, достойный внук своего деда. Будь начеку и если почувствуешь что-то еще сообщи мне.

— Слушаюсь старшая.

Небольшая, но при этом глубокая лесная речка позволила нам привести себя в порядок, смыть с наших ханьфу и тел грязь, кровь и ихор. Ласка совершенно не стеснялась наших взглядов и успела раздеться быстрее всех. Только сейчас я осознал насколько она молода — не больше двадцати пяти лет. Сразу вспомнились слова деда о том что до старости из нюхачей доживают единицы.

Ее худощавое тело, перевитое крепкими мышцами говорило о том, сколько времени потратила на тренировки. Множество шрамов говорило, о том что жизнь ее была, мягко говоря, не самой простой.

Отжав свои волосы, она заплела их в тугую косу. Увидев как я ее рассматриваю, она провела по своей небольшой груди ладонью и подмигнула мне, одновременно покачав головой. Яснее намека и не надо — смотри, но это не для тебя. Улыбнувшись ей в ответ, я занялся чисткой клинка, похоже гормоны уже не так сильно на меня влияют или это последствия боя?

Руки и ноги отличный способ защитить себя показать свою удаль, но когда ты сражаешься против толпы сталь идеальный выбор. Чтобы выжить и возвыситься в этом мире, мне придется найти оружие которое подойдет именно для меня.

В деревню мы въезжали часа через полтора уже слегка обсохнув. Невысокий частокол опоясывал три десятка небольших домов. Из кучи однотипных глиняных домиков выделялись два строения — маленькая пагода, судя по всему исполняющая тут роль храма и крепкий двухэтажный дом, опоясанный частоколом.

— Едем, — Ласка скомандовала отправление. — Мы провели кучу времени в пути, значит первым делом в харчевню.

На крупном одноэтажном доме была вывеска «Под сенью цветущей сливы» и рядом действительно росла старая, больная слива. Засохшие ветки говорили о том, что последний раз она цвела когда я еще под стол ходил пешком.