Шерлок Холмс Мценского уезда - Станислав Сергеевич Сергеев

огонь.

Еремеев был натянут, как струна, и его била сильная дрожь, обычное явление перед боем, но он старался не показывать свое состояние подчиненным. Но время шло, люди возились с колесом, но ничего не происходило. Прошел уже час, урядник и остальные полицейские стали терять терпение. Но тут в гарнитуре радиостанции Еремеев, к своему удивлению, услышал голос старшего сына:

– Катран, вызывает Леший. Прием.

– Леший, Катран на связи. Прием.

– Катран, Конвой, бандиты начали движение, минут через пять появятся. Впереди, как и ожидалось, Котов и Попов. Прием.

– Леший, объявляю благодарность. Затаись. Твоя задача застрелить любого, кто попытается удрать в обратном направлении. Прием.

– Вас понял, Катран. Прием.

– Леший, конец связи.

– Плюс.

– Конвой слышал? Прием.

– Слышал, Катран. Готовимся. Прием.

– Работаем по плану. Я стреляю первым по лошади Котова. Прием.

– Принято. Прием.

– Конец связи.

Полицейские уже с некоторым изумлением посматривали на Еремеева, который вроде как сошел с ума и разговаривает сам с собой. Но урядник повернулся к товарищам и коротко бросил:

– Котов с ряжеными сейчас выйдут из леса. Сигнал всем падать на землю, когда наш стрелок из леса под иудой застрелит лошадь. Понятно?

Полицейские закивали головами. В подтверждение слов урядника через пять минут из леса начали выходить всадники, построившись в колонну по два, рысью двинулись в сторону остановившейся повозки. Уже было прекрасно видно, что все в приближающемся отряде одеты в полицейскую форму, вооружены драгунскими винтовками Бердана. Впереди, как и ожидалось, становой пристав Котов, причем перед собой, поперек седла он держал скорострельную и многозарядную винтовку Винчестера, которая была его гордостью.

Таким темпом минут через пять они приблизились к полицейскому конвою. Подчиненные Еремеева сделали вид, будто, разглядев Котова, они успокоились и занялись своими делами, но реально все были напряжены и ждали от своего сослуживца подлого удара в спину.

Еремеев вышел чуть вперед, поднял руку, чтобы всадники остановились, что они, подчиняясь команде Котова и сделали.

И тут в гарнитуре радиопередатчика полицейский урядник услышал последнее распоряжение перед боем:

– Леша, живьем эту суку возьми. Я его на британский флаг порежу, козла драного…

Становой пристав выехал чуть вперед, но первым начал разговор Еремеев:

– Олег Матвеевич, добрый день, какими судьбами?

– Здравствуйте, Алексей Фролович. Тут стало известно, что на ваш конвой готовится покушение, поэтому срочно пришлось вызывать летучий отряд с приисков и нестись за вами.

Еремеев, уже почувствовавший кураж перед боем, осмотрел лошадей, бойцов «летучего отряда» и с презрительной усмешкой ответил, так как учил Катран, чтоб спровоцировать иуду:

– Оно и видно, как вы неслись нам в помощь. Лошади свежие, видно, что отдыхали долго, да и твой летучий отряд – одни ряженые каторжные рожи…

Котову сразу стало понятно, что его раскрыли, и винчестер, который он придерживал, начал свое движение, чтобы застрелить наглого урядника, но тут голова лошади, на которой он сидел, буквально взорвалась брызгами крови, залив глаза станового пристава, а где-то слева со стороны деревьев раздался несильный хлопок, похожий на громкий щелчок хлыста. Он рефлекторно попытался стереть горячую жидкость с лица, отпустив свое оружие, но убитая лошадь, ноги которой сразу подломились, упала на бок, ударив всадника со всей силы о землю, выбив из него дух.

Становой пристав уже не успел увидеть, как мгновением позже такой же выстрел разнес голову лошади Попова, а подчиненные Еремеева как-то уж слишком организованно попрятались кто в траве, кто за повозкой и у всех наготове уже было заряженное оружие, из которого они немедленно открыли плотный прицельный огонь по ряженым каторжникам.

Глава 13

Ну все, вот наконец-то тот самый момент истины, когда и проверяется на прочность характер и интеллект на умение планировать и предусматривать различные ситуации. Вроде как все предусмотрели, но ведь присутствует момент неожиданности, если у того же Котова включится чуйка и он переборет свою природную жадность и не полезет в ловушку. Но нет. Прошел доклад от Антона, который со вторым Baofeng засел в лесу и уже срисовал выдвижение колонны переодетых бандитов во главе со становым приставом Котовым. Ну что ж, это будет момент истины, да и мне провериться не мешает – одно дело теоретические размышления, громкие слова, а другое – реальное боестолкновение. Да, опыт у меня был, и неслабый, но где-то глубоко покусывал червячок неуверенности, списывая предыдущие успехи на случайность.

Накрутив на ствол карабина саундмодератор, я не стал менять магазин, оставил те самые экспансивные охотничьи патроны HP с небольшим отверстием на кончике пули. Вещь страшная и эффективная – при попадании в преграду пуля деформировалась и раскрывалась как цветок, нанося жуткие рваные раны. Вообще, если была такая возможность, а противник точно не будет использовать броники, то всегда предпочитал использовать охотничьи патроны со свинцовыми сердечниками. Они если попадут, то попадут и надежно остановят двуногого зверя, а в помещениях вообще одно удовольствие работать – точно не будет никаких рикошетов.

По обстановке я не стал рефлексировать – противник не заслуживал особо гуманного отношения, только жесткая зачистка и все, ну и плюс захват определенных пленных.

Установив на оптическом прицеле привычную для меня кратность 2,5х, я отложил в сторону карабин, и пока было время, достал бинокль. Глянув, где находится солнце, чтоб не дай бог не бликануть линзами, и в высоком качестве стал рассматривать приближающийся отряд.

Полицейские Еремеева остановились с повозкой, как договаривались, на определенном месте. Если начнется перестрелка, то с моей нынешней позиции, неплохо прикрытой деревьями и кустарником, я фактически буду находиться на левом фланге противника, причем дистанция была просто смехотворной для карабина – где-то около ста двадцати метров. В таких условиях даже с АКМа можно было работать не по силуэту, а по месту, что немаловажно в данной ситуации. Понаблюдав и тщательно осмотрев окрестности на предмет незарегистрированных наблюдателей и стрелков, отложил бинокль и снова взял карабин, пристроив ствол в развилке дерева. Сектор стрельбы давно был аккуратно вырезан, поэтому все происходящее на поле у меня было в зоне уверенного поражения. Рассмотрев последний раз при большом разрешении лицо Котова, я самым иррациональным образом чуть ли не взбесился от его уверенности и скрытого презрения к людям, которых он сейчас будет убивать. Поэтому, сам того не ожидая от себя, нажал кнопку передачи и быстро проговорил, не соблюдая правил радиообмена, которые сам же и ввел:

– Леша, живьем эту суку возьми. Я его на британский флаг порежу, козла драного…

И даже увидел, как полицейский урядник чуть кивнул в знак согласия.

Но время наблюдения заканчивалось, и события на поле начинали выходить на финишную прямую. Вот отряд приблизился к повозке, Еремеев вышел вперед. Бандиты остановились, и урядник и становой пристав о чем-то заговорили.

Патрон уже был в патроннике, и я очень осторожно подвел маркер прицела на голову лошади, на которой сидел Котов, буквально