Живущий Правдой - Сергей Анатольевич Шаповалов

армию Севера, хочешь ослабить и армию Юга?

– В таком случае Оазисы Жизни станут самостоятельным государством! – Заносчиво объявил Зутмос.

– А мы отрежем все пути на север, – выдвинул свое условие Ранофре. – Хекупта и Хутуарет больше не будет подчиняться Уасту.

Спор дошел до опасного пика, когда Эйя устало произнес:

– Хватит! Вопрос наследника решен. Правительница выбрала себе супруга.

Все с удивлением посмотрели на верховного жреца Йота.

– Кого? – Он почувствовал, как сотни горящих взглядов жгли его лицо, словно угли.

– Сына правителя Великой Хатти, Заннанзу. Будущий сиятельный хозяин Обеих Земель вскоре прибудет в Уаст для сочетания браком с Анхсэмпамун.

Наступила ужасающая тишина, как перед грозой. Словно все разом умерло вокруг. Все переваривали слова Эйи. Сразу никто ничего не понял. Заннанза? О нем никто не слышал. Каких он кровей? Из Великой Хатти? Что за вздор!

– Сын Суппилулиумы? – прорвался сквозь тишину несмелый голос. Ранофре.

– О чем ты говоришь? – взорвался Хеви. – Какой, такой Заннанза? Кто это придумал?

– Наша мудрая правительница, чтобы вы глотки друг другу не перегрызли. Нами править будет чужеземец.

– Он не нашей веры, – закричали сановники. – Он ничего не понимает в наших законах. Почему молчит жречество? Где верховный жрец Амуна? Почему он не вразумит правительницу?

– Верховный жрец Амуна не вмешивается в государственные дела, ибо Анхсэмпамун – дочь Солнца и сестра Богов. Она ближе всех к Великим Всевидящим.

– А ты, Эйя? Ты – первый чати. Ты просто обязан повлиять на правительницу. Зачем нам нужен хетт на престоле? Кто такое потерпит! Иди к Анхсэмпамун и отговори ее.

– Я всего лишь ее слуга, – скромно ответил Эйя.

– А где Хармхаб? Почему нет Хармхаба? Мы хотим видеть Хармхаба! – орали единодушно сановники.

– Он скоро прибудет, – пообещал Эйя. – Но что может изменить Хармхаб?

– Все! – твердо заверил Хеви.

– Без него ничего не получится, – поддержал Мах.

– Без Хармхаба мы – беззащитные львята перед зубами гиен, – вставил свое слово Парамессу.

– Хармхаба! Хотим слышать Хармхаба! – зашумели вельможи.

– Я же сказал: он скоро прибудет! – раздраженно крикнул Эйя. – Пусть Амун вселит в вас разум и терпение.

С этими словами Эйя поскорее покинул шумное собрание.

***

С первыми лучами роскошные носилки с высшими сановниками стекались к храму Амуна, Ипетасу. В одном из многочисленных дворов, окруженных высоченными пестрыми колоннами, раскинулся желтый шатер. С двух сторон от шатра устремились к небу обелиски, покрытые листами золота. Высокие каменные иглы напоминали лучи солнца, упавшие сверху. Из стенных ниш мрачно взирала статуия Анубиса с шакальей головой и статуя Гора с головой сокола. Чистые жрицы в полупрозрачных одеяниях плавно кружились вокруг шатра с большими плетеными корзинами, рассыпая по каменным плитам пестрые лепестки цветов. Лепестки покрывали весь двор, словно разноцветным ковром. Тонкие струйки ароматного дымка поднимались из курительниц. Вельможи молча выстраивались вдоль стен. Каждый держал в руках шкатулку с амулетом в подарок Шедшему на Запад.

Жрецы внесли высокий резной трон с позолотой и установили его перед шатром. В верхней части спинки сиял Всевидящий глаз. Подлокотники в виде львиных лап, а ножки заканчивались перевернутыми утиными головками. Трон предназначался для Изиды, роль которой должна была выполнять Анхсэмпамун. При появлении правительницы все разом упали на колени. Анхсэмпамун грациозно опустилась на троне. Служанки заботливо поправили ее траурный красный наряд. Правительница разрешила сановникам подняться. Все заметили, какое бледно у нее лицо, словно кусок известняка, а глаза красные от слез.

Из темного прохода выпорхнула стайка чистых жриц. Они затянули печальный гимн Изиды, оплакивающей Осириса. Следом за ними появились носилки, на которых возлежало тело усопшего правителя под расшитым золотом покрывалом. Сановники вновь опустились на колени. При виде носилок Анхсэмпамун потеряла сознание. Ее пытались привести в чувство. Анхсэмпамун очнулась, но у нее тут же случилась истерика. Пришлось правительницу увести. Убрали трон. Вместо него поставили небольшой стульчик. В качестве Божественной сестры пришлось сидеть Бакетамун. Тело правителя занесли в шатер и переложили на высокое золотое ложе. Двое жрецов, один в шакальей маске изображал Анубиса, другой в маске сокола уподоблялся Гору, приступили к долгому священному обряду пеленания.

Под печальные гимны чистых жриц пеленальщики медленно, тщательно уворачивали конечности правителя. На каждый палец надевали золотой напальчник. После первого слоя бинтов произнесли долгую молитву. Затем приступили к следующим слоям. Вельможи подходили по очереди и передавали жрецам амулеты. Пеленальщики укладывали на тело подношения и прихватывали их бинтами. Искусные ожерелья, сверкающие бусы, дорогие браслеты и просто фигурки богов из полудрагоценных камней исчезали под слоями материи. Повязки тщательно смачивали ароматными маслами. Только к полудню работа была завершена. Тело правителя превратилось в кокон. На лицо опустили золотую маску. Мастера с особой точностью воспроизвели в драгоценном металле все черты усопшего правителя. Лицо казалось живым. На этом церемония пеленания закончилась. Жрецы подняли с земли золотое ложе вместе с коконом и унесли его вглубь храма, чтобы уложить в золотой саркофаг.

На следующий день саркофаг, внутри которого покоилось тело правителя, принесли в Дом Ликования. В зале, усыпанном цветами, собрались сановники и старшие жрецы со всей Кемет. Миамун, супруга Хуто встала у ног золотого гроба, изображая богиню Нефтиду. Анхсэмпамун появилась у изголовья в обличении богини Изиды. Ее голову украшал убор в виде золотого лебедя. К рукам были приделаны белые крылья. Они вдвоем принялись читать заклинания, с помощью которых Изида и Нефтида воскресили Осириса. Когда хор чистых жриц затянул гимн высокими голосами, Анхесепамун покачнулась. Ее успели поддержать. Привели в чувства. Правительница стояла бледная, путалась в словах. Опять ее качнуло. Анхсэмпамун вынесли совсем без чувств. Пришлось вновь Бакетамун завершать обряд.

Саркофаг погрузили на деревянные салазки, запряженные рыжими буйволами. Девять высших сановников, назначенных друзьями правителя, облачились в голубую траурную одежду. В руках у них красовались высокие посохи, на конце которых сверкали серебряные статуэтки богов. Под завывание плакальщиц и пение жрецов буйволы потащили салазки к берегу Хапи. Друзья правителя по очереди лили под полозья салазок молоко, двое из них управляли быками. Народ образовал до самой набережной живой коридор. Мужчины горестно восклицали. Женщины рыдали. За гробом потянулась процессия сановников, неся в руках дары, которые предназначались для захоронения вместе с правителем: позолоченная изящная мебель, сундуки с одеждой и украшениями, колесницы, оружие, кувшины с ароматным маслом, золотая и серебряная посуда – все, что должно пригодиться правителю в другом мире.

На пристани уже поджидала священная барка, украшенная гирляндами цветов и разноцветными лентами. Быков распрягли. Саркофаг, прямо на салазках затолкали на барку. Восемь Друзей правителя взялись за весла, девятый занял место кормчего.

Священная барка, в сопровождении траурного флота пересекла Хапи. Течение тихое, словно вода замерла. Даже птицы не шумели в камышах. На другом берегу ждали жрецы. Служители Анубиса выстроились в две ровные линии, обозначая дорогу к заупокойному храму Дома Смерти. Теперь уже белых