Возлюбленный враг - Регина Грез

class="p1">— Ты читал Джейн Остин? И Шарлотту Бронте читал? «Джейн Эйр», да? Я даже представляю, как ты горько рыдал, когда бедняжка плутала по вересковой пустоши, одинокая и с разбитым сердцем, но не сломленная духом.

— Нет, я плакал над «Грозовым перевалом», когда умирала Кэти, - смущенно улыбнулся Отто.

— Грау, я тебя обожаю!

— Ага! Все девчонки ревут над этой книгой. Ну, и мальчики иногда... Так как тебе мой подарок?

— Спасибо! Они великолепны, - я говорила совершенно искренне, держа в руках изящный футлярчик.

Вполне можно было обойтись, но, раз уж он так захотел, раз сам выбрал... купил... преподнес. Наверно, для него это важно.

— Ты ведь их не наденешь... - в светлых глазах его таился вопрос и одновременно надежда.

— Почему? Почему я не могу их надеть? Запросто!

Я по одной вынула сережки из коробочки и примерила на себя, а потом подбежала к зеркалу. Да, красиво... мишура... тлен... пир во время чумы... но красиво же. Теперь еще немного преувеличенной радости специально для него:

— Они мне нравятся, и я буду их носить! Еще раз спасибо, хотя мне немного неловко принимать от вас такие дорогие подарки, юноша, но, судя по всему, вы купаетесь в деньгах, и от вас не убудет. К тому же через пару лет ваши рейхсмарки обесценятся... гм... сейчас это к делу не относится. Надеюсь, я ничего вам не должна взамен?

— Ничего… я абсолютно бескорыстен по отношению к вам, дорогая фройляйн.

— Какой вы сегодня галантный, удивительно, - похвалила я.

— Вы хорошо влияете на меня, фройляйн, продолжайте в том же духе и у скоро меня вырастут белые крылышки.

— Тогда тебе не понадобится Валькирия, чтобы взлететь в Асгард, справишься сам.

— Ты всегда мне будешь нужна, Ася. И на земле и на небе… Я уже не смогу быть один, без тебя.

— Да-да… Где-то я уже такое читала, они жили долго и счастливо и умерли в один день.

— Нет, ты должна жить, хотя бы ты, если уж нельзя нам обоим.

— Откуда такой сплин, Грау, выше нос!

Он смотрел на меня очень странно, улыбался во весь рот, светился от радости, хотя глаза подозрительно блестели.

— А ведь правда - все женщины одинаковы во все времена. Тебе понравились блестящие штучки и ты стала веселой, если бы я раньше догадался тебе что-то подарить.

Я растерялась, у меня даже мелькнула шальная мысль снять дорогие безделушки и кинуть ему обратно, а потом решила, что он не хотел сказать ничего дурного, так зачем опять начинать склоки из-за ерунды.

— Ты думаешь меня так просто купить? За подарки? Это смешно, Грау, ты ведь меня знаешь.

— Я знаю, знаю, не сердись. Я просто я подумал, что такая мелочь может поднять человеку настроение - цветы… кусочки металла…

— Грау, ты безнадежен. Из тебя никогда не выйдет ни юрист, ни банкир. Золото для тебя - просто металл, ты швыряешься деньгами, как…

— Как человек, стоящий на краю, - весело подсказал он.

— Над пропастью во ржи? Да, это как раз твоя роль...

— Ты о чем?

— Отто, ты ведь даже не представляешь сколько книг, картин и прекрасной музыки будет создано после тебя, после этих мрачных сороковых годов. Сколько появится новых шедевров и противоречивых мемуаров, разных споров… Вот, например, фильм «Ночной портье», я не смогла его смотреть полностью, я часто перематывала кадры, зато отлично помню горькую концовку.

Милый Отто, мы с тобой обречены, время нас непременно осудит. Хотя сейчас я не вижу на нас вины, но ее найдут те, кто захочет найти, при желании можно найти даже черную кошку в темной комнате, даже если ее там и не было никогда, понимаешь?

— Не понимаю... о какой вине ты говоришь? Ася, может, я и виноват в чем-то, но точно не ты.

— Если бы все было так просто… Слушай, я только что поняла. Может, нам с тобой, вот именно нам с тобой уготован покой, о котором писал Булгаков. Ты читал Булгакова? Ну, конечно же, нет, но там все было ясно - успокоение надо заслужить. Мастер написал Книгу, а Маргарита пошла на бал к Сатане, они сделали что-то важное в самом высоком смысле и были вознаграждены за это Тем, кто все решает. А что сделать нам с тобой? Чем нам заслужить покой, Отто?

— Ты говоришь очень странные вещи! У тебя, наверно, опять горячая голова? Что нам сделать… что сделать… ну, не добраться мне до Адольфа, а если бы вдруг случилось чудо и фюрера сместили, ты уверена, что сразу бы установился мир? Тебе легко рассуждать с высоты двадцать первого века, а я знаю всю подноготную. И я знаю в чем истинная причина нашего поражения, русские холода и дороги тут не главная причина. Он допускал ошибку за ошибкой...

Голос Грау понизился до зловещего шепота, еще бы, он говорил сейчас ужасающие в политическом смысле вещи, за которые его следовало бы немедленно расстрелять.

— Ася, я понял потом, он же - фанатик, безумец, одержимый совершенно бредовыми идеями захвата «Третьего Рима», он погубил всех наших мужчин - героев, истинных патриотов, он не умел мыслить стратегически и не слушал умных советников. Ему боялись перечить, ему верили, как пророку… Зачем надо было метаться между Ленинградом и Москвой, зачем кровавый рывок к Сталинграду, нам хватило бы Киева и Ростова. Надо было укрепиться там и переждать морозы… Да, эти ваши чертовы морозы! У солдат замерзала смазка в пулеметах и автоматах, отказывала тормозная система в технике. Ганс писал, что у него нет подходящей обуви… и эти зверства на захваченной территории. Не-ет, людей надо было расположить к себе, убедить пряником, а не кнутами. Они уже устали от коммунистов, они бы нас приняли. Только чуть-чуть помочь...

Я чуть с дивана не свалилась от бурного монолога. Грау сейчас подозрительно смахивал на фанатика. попробую встряхнуть его сарказмом.

— Ах, бедняжка Ганс! Фюрер забыл выдать ему валенки перед зимним походом на Русь! Все, не продолжай, иначе мы снова начнем ругаться.

— Знаешь, что самое страшное… - продолжал бормотать Отто, как заведенная пластинка. - Они все еще живы. И наши и ваши… Они пишут письма домой и верят, что война скоро кончится, по-разному для каждой стороны, но кончится. Гитлер думал, что Союз - это цепь лагерей и собак в человеческом