Расколотый рыцарь (ЛП) - Перри Девни

Мы стояли там, держась друг за друга, перенося вес с одной ноги на другую. Мы ждали возвращения Эммета. Брайс и Дэш стояли у бара, их внимание было приковано к сыну, а Лео бродил по комнате, перебирая кусочки прошлого.

Его пальцы задержались на стойке с бильярдными киями. Его рука провела по зеленому войлоку на столе. — Мы должны сжечь это место.

Его слова привлекли внимание всех присутствующих, но прежде чем кто-то успел отреагировать, в комнату вбежал Эммет.

— Это Ли, — задыхался Эммет. — У него два вторых имени. Маркус Росс Ли Вагнер.

— Черт. — Дэш был на грани потери сознания, но сдержался ради ребенка на руках. — Он подставил отца. Он спланировал все это. Как? Почему?

— Маркус сказал мне кое-что однажды, — сказала Брайс. — Около года назад. Он сказал, что Дрейвен всегда выходил чистым. Тогда я не придала этому значения. Это было до того, как я узнала вас, ребята. Но он говорил… с горечью. Как будто он провалился как коп.

— Это достаточная причина для личной мести. — Я кивнул. — Добавьте сюда отношения с Аминой — если он был ревнивым любовником, это правдоподобно. И он умен. Достаточно умен, чтобы провернуть это.

— Неудивительно, что он не стал проводить расследование, когда мы напечатали статью о краже ножа. — Брайс была в ярости, быстро вышагивая по кругу. — Вот ублюдок. Он сам его украл.

— И что теперь? — спросил я. — У нас нет доказательств. Он начальник полиции.

И ему практически сошло с рук убийство.

— Мы должны заставить его признаться, — сказала Женевьева.

— Этого никогда не произойдет. — Лео покачал головой. — Никогда.

— Мы должны попытаться. — Она указала на свою грудь. — Я должна попытаться. Ради мамы и папы. Я не могу позволить ему уйти от этого. Может быть, если я встречусь с ним…

— Не может быть и речи. — Она ни за что на свете не хотела снова оказаться рядом с этим человеком. — Это слишком рискованно.

— Исайя, это наша единственная надежда. — Ее глаза умоляли меня. — Если за этим стоит Маркус, то не будет никаких улик. Он все уничтожил или сделал так, чтобы все указывало на Дрейвена. Единственный способ узнать — это если он признается.

Она была права. Мы были в ловушке. Его признание было единственным способом освободиться. — Черт, я ненавижу это.

— Я тоже. — Она взяла меня за руку. — Но мы должны попытаться.

— Как? — спросила Брайс.

— Пытать? — Эмметт поднял бровь. — У нас давно не было гостей в подвале. Это было бы уместно, поскольку Дрейвен так бы и сыграл.

Дэш поднял бровь, обдумывая идею.

— Нет. — Брайс оскалилась. — Больше никакого насилия. Этого было достаточно.

Рядом со мной Женевьева вздрогнула. Ее лицо побледнело, когда она встретила мой взгляд. — У меня есть идея.

— Что? — спросил я.

— Мы собираемся делать то, что делали весь год. Лгать так, как будто от этого зависит наша жизнь.

ГЛАВА 27

ЖЕНЕВЬЕВА

— Я ненавижу это. — Исайя обхватил мое лицо, опустив свой лоб на мой.

— Я тоже.

— Это я должен идти туда.

Я покачала головой. — Это никогда не сработает. Это могу быть только я.

Наш план состоял в том, чтобы застать Маркуса врасплох дома. Я собиралась подойти к его двери и соврать все, что думаю. Дурной план? Ага. Но это был шанс — ничтожный шанс — положить конец всему этому.

Шанс, которым я собиралась воспользоваться.

Начальник полиции не собирался признаваться в убийстве. Я давала вероятность того, что он признается в том, что зарезал мою мать и запихнул меня в багажник, чуть выше нуля процентов. Но мы должны были попытаться. Какова была альтернатива? Провести всю жизнь в тюрьме? Или Исайя? Или мы оба? Черт возьми, нет.

По крайней мере, не без борьбы.

Поэтому после того, как мы провели несколько часов, обдумывая план в гараже, мы разошлись каждый своей дорогой. Дэш и Брайс отвезли Ксандера домой. Брайс оставалась дома с ребенком, пока ее отец не приедет к ним в дом. Эммет и Лео отправились делать то, что должны были делать Эммет и Лео.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А мы с Исайей отправились в квартиру.

Мы заставили себя что-нибудь съесть. Сначала я не хотела есть, хотя и пропустила обед. Но после нескольких кусочков сэндвича с ветчиной аппетит вернулся, и я съела его целиком.

Исайя слишком нервничал, чтобы есть. Я никогда не видела на его лице такого беспокойства и страха. Мы сидели в тишине в квартире, на диване с переплетенными пальцами, пока не пришло время уходить. Исайя настоял на том, чтобы сесть за руль, что, как я знала, он делал только тогда, когда действительно беспокоился обо мне.

Мы поехали на моей машине через весь город и первыми прибыли на заранее оговоренное место встречи.

В двух кварталах от нас Маркус Вагнер был у себя дома. Возможно, он смотрел телевизор со своей женой. А может быть, он уже был в постели. Было почти десять часов вечера и темно. В гараже мы решили, что время действовать пришло. Мы не хотели давать Маркусу времени на то, чтобы поговорить с судьей и вернуть меня обратно для новых вопросов. Мы не хотели давать ему время на то, чтобы успокоиться или перезарядиться. Если и было время застать его врасплох, то это была сегодняшняя ночь.

У меня свело живот.

— Будь осторожна, — прошептал Исайя. — Если ты увидишь, что он достает пистолет или…

— Я знаю. — Я обхватила его за талию. — Мы прошли через это. Я буду осторожна. Если я подумаю, что он может причинить мне боль, я убегу.

— Держись вне его досягаемости. Несмотря ни на что, не подходи.

— Я буду.

Он вздохнул. — Мы можем пойти к прокурору. Или к другому полицейскому. Может, кто-то из его офицеров захочет сместить шефа.

В гараже мы обдумывали одну идею за другой. Это была одна из них. Но без доказательств мы застряли, как и весь год. Ни один коп не пойдет против своего начальника, если ему не на что его повесить.

— Мы уже говорили об этом, — сказала я. — Если Маркус узнает об этом, мы никогда не победим. Он никогда не заговорит и будет еще сильнее давить на ожерелье. — А если ему удастся посадить меня в тюремную камеру, это будет конец. — Он слишком умен.

— Но если он не признается, мы пропали.

Я подняла подбородок, встретившись с его взглядом. — Что ты думаешь о Канаде? Возможно, нам придется бежать туда сегодня вечером.

Он усмехнулся. — Если это то, что нужно для нашей совместной жизни, то я не против Канады.

— Мы могли бы сменить имена и жить далеко на севере. Мы были бы как пионеры, живущие вдали от цивилизации.

Его большой палец погладил мою щеку. — Пока твоя фамилия совпадает с моей, я тоже не против.

Я снова прижалась к нему, глубоко вдыхая его запах и впитывая тепло его рук. Исайя умел говорить простые слова, которые заставили меня почувствовать себя дорогой. Он заставил меня почувствовать себя особенной. Он дал мне место, где я должна быть.

Мигнули фары, и по ночному воздуху пронесся низкий гул двигателя.

Я вырвалась из рук Исайи, когда черный грузовик Дэша затормозил на тихой улице. Он припарковался за моей машиной, заглушив двигатель. Затем Дэш, Эммет и Лео вылезли из машины. Они аккуратно закрыли двери, стараясь не захлопнуть их.

Все трое были одеты в черное с ног до головы, как и Исайя. У Дэша на бедре висел пистолет в кобуре, а Эммет и Лео держали свои в руках.

Ореховый взгляд Дэша был холодным и смертоносным. Даже в темноте я видела угрозу и расчет в этих глазах. Сегодня он не был моим братом или любящим мужем моей лучшей подруги. Сегодня Дэш был жестоким и жестким президентом банды мотоциклистов. И он привел с собой своих братьев.

Лео натянул капюшон на голову. Эмметт заправил прядь волос под свою шапочку.

— Готовы? — спросил Дэш.

Нет. Но я все равно кивнула. Затем я повернулась к Исайе, впиваясь в его красивое лицо.

Я не хотела этого делать. Я не была достаточно сильной. Но ради него я найду в себе мужество. Я сделаю это ради обещания жизни, которая будет у нас, если мы действительно освободимся.