Солоневич - Константин Сапожников

На сих мечтаниях позвольте пожать 3 пары здоровых и честных рук и остаться Вашим читателем.

Иосиф Иосифович Колышко».

Несмотря на косые взгляды завистников («не успел приехать, а уже гребёт деньги!»), анонимные телефонные звонки и подмётные письма с угрозами (работа чекистов?), Иван Солоневич выдерживал политическую линию газеты, заявленную в редакционной статье первого номера. Поток писем, которые приходили из самых далёких мест русского рассеяния, вдохновляли его, подтверждали, что ориентация на рядового читателя, а не «командиров» и «осколки прошлого», себя оправдывает.

В период становления газеты Солоневич довольно часто сам отвечал на письма читателей, предлагая «наиболее толковым» из них стать распространителями «Голоса России». В Китае эту работу взялся выполнять Александр Валерианович Зайцев. Солоневич писал ему:

«И радостно, и лестно знать, что работаешь не впустую и что на всех пяти шестых земной суши раскидано так много хороших настоящих русских людей, которые, думаю, себя ещё покажут. Думаю также, что время для этого „показа“ приближается: кремлёвская сволочь собирается, кажется, окончательно перегрызть глотки друг другу. Что же касается эмиграции, то, что я писал, относилось, собственно, не к русским людям вообще, а к их партийному „возглавлению“. Средняя же эмиграция, по-моему, никакого равнодушия к России не проявляет. Наоборот, те тысячи подписчиков, которых мы уже имеем, и те десятки писем, которые получаются каждый день, — показывают, что порох в пороховницах ещё есть… Мы же изворачиваемся, как можем, и как будто неплохо изворачиваемся»[105].

Через газету на Ивана Солоневича вышли некоторые друзья детства и юности. Больше всего он был рад весточке от Д. М. Михайлова, который помогал Зайцеву распространять «Голос России» в Тяньцзине. Солоневич незамедлительно ответил ему:

«Моё [первое] письмо, по-видимому, до тебя не дошло. Я там очень сильно ругался за то, что у тебя хватило духу ещё напоминать о себе: помню ли я, дескать, такого-то Михайлова? Не только я помню, но даже и Юра решительно всё о тебе знает, и когда мы получили твоё письмо, то Юра сплясал индийский танец от радости. Я был совершенно уверен, что ты совсем пропал-погиб на войне. Все мы сейчас в Софии — я, Борис, Юра и жена. Вадя погиб в армии Врангеля. Отец остался в России, и о нём я давно не имею решительно никаких сведений. Мы все каторжно работаем над газетой, но спорта не забрасываем. Как-нибудь снимемся, и я пошлю тебе наши спортивные фотографии. Борис выступает на поприще профессиональной борьбы, вес у него 92 кг, и тренирован он зверски. Я сильно поддался, но пудов пять с половиной, а то и все шесть ещё толкну. Юра тоже крепкий парень, спец по плаванию и лыжам. Так что все мы находимся в бодром виде, спортивный дух из нас не выветрился…

Теперь насчёт „Голоса России“. Я знаю, что ты никогда не был газетным представителем, но моя газета базируется на просто русских людях, а не жидовских агентствах, которые и сейчас пытаются её задушить. Не задушат! А самоё „представительство“ очень простое: нужно ознакомить с газетой возможно больше русской публики, собрать с них подписную плату из расчёта 1 франк за номер (через банк или вложить в заказное письмо) — за 10–20 номеров вперёд и эти деньги высылать мне. Вот и всё. Хорошо бы поместить объявление о газете в тех местах, где околачиваются русские эмигранты. Я думаю, что в Тянь-Тзине можно набрать сотню подписчиков. Мы регулярно шлём на твой адрес 20 экземпляров, выслали уже 11 номеров. Постарайся собрать и за эти номера, у нас с деньгами пока ещё туго.

Борис ездит по Болгарии с борьбой и выколачивает монету для газеты. Кажется, есть перспективы, что ему удастся перебраться во Францию. Все мы здесь записались в русский „Сокол“, но пока ещё не работаем там, т. к. на лето он прекращает работу. Книгу („Россия в концлагере“. — К. С.) я тебе тоже вышлю в 2-х экземплярах. Ты её продай, когда прочтёшь. Но с ней получилось кисло: выпустил слишком мало и теперь не хватает. Все мы коллективно целуем тебя и жмём лапу. Напиши, как устроилось у тебя со службой, — хотя наш брат спортсмен не пропадёт.

Твой Ваня Солоневич».

Переписка с читателями газеты помогала Солоневичу лучше ориентироваться в настроениях русских эмигрантов, оценивать степень влияния «Голоса России» на Русское Зарубежье, выявлять те проблемные вопросы, которые чаще всего обсуждались в эмигрантской среде.

На первом этапе издания «Голоса России» Иван Солоневич добился того, чего хотел: и в главных центрах, и в «глухих углах» Русского Зарубежья с жадностью прочитали, обсудили и по достоинству оценили их «коллективный семейный рапорт» о том, что на самом деле происходит в Советской России. Рапорту и аналитическим обзорам советской жизни поверили, что способствовало росту уважения к «коллективному» имени Солоневичей. По словам Бориса, «русские люди увидели и, так сказать, проверили „чувство локтя“ с теми, кто вырвался „с того света“, и этот личный контакт закрепил, казалось, навсегда сердечную и политическую связь эмиграции с Солоневичами».

В конце июля 1936 года Иван обратился к начальнику Отдела пропаганды РНСД[106] барону Александру Меллер-Закомельскому (Мельскому)[107] с идеей сотрудничества в распространении газеты «Голос России» и изданий РНСД. Но самым главным в письме было предложение о создании антибольшевистской коалиции.

Имя Мельского было «на слуху» в эмиграции, книги его, посвящённые главным образом «еврейскому вопросу», имели широкое хождение. Особо популярными были его труды «Евангелист, ненависти. Жизнь Карла Маркса» и «Политическая критика марксизма». Пользовались успехом лекции Мельского: «Православие и политика», «Масонство в свете испанских событий», «Эмиграция в Германии и Европе в борьбе с тёмными силами».

Перу Мельского принадлежали многие ключевые тезисы идеологии русских национал-социалистов. Он писал, в частности:

«Мы одинаково отрицаем как основанный на борьбе классов марксо-коммунизм, так и построенный на эксплуататорских началах хищнический капитализм. Для нас Маркс и Ротшильд являются полюсами одного и того же бездушного миромышления, вышедшего из недр извечно поклоняющегося идолу материальной потребности иудейского духа… Как национал-социалисты, мы мыслим духовное и государственно-политическое возрождение России лишь на почве симфонического сотрудничества всех классов и слоёв народа на подлинных основах вечной христианской правды… Мы проникнуты убеждением, что культурно-государственное возрождение России возможно лишь как результат тесного и дружного сотрудничества отдельных этнических элементов, входящих в состав Российского государства, свободного самораскрытия отдельных народных культур, объединённых в рамках единого государства по принципу соборности. Исключение представляют собою евреи… Еврейство, являющееся издревле ферментом национального разложения в странах, его приютивших, сыграло и в разложении русской государственности передовую и зловредную роль»[108].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});