Спасти Брэда - Шивон Дэвис

успев понять, надо ли это говорить.

– Ну, технически это всего лишь один цветок, но это чертовски досадно. Не могу поверить, что никто из твоих парней никогда не покупал тебе цветов.

Я утыкаюсь в нежные лепестки носом, вдыхая тонкий сладковатый аромат.

– У меня никогда не было парня.

Я не знаю, что не так с моим ртом сегодня вечером. Он извергает откровения без всякого повода. Обычно я молчалива, и даже в состоянии алкогольного опьянения информацию приходится вытаскивать из меня с мучительной медлительностью. Но мы с Брэдом каждый вечер непринужденно болтаем, и открываться ему становится естественным.

– Что? – приземляет он в шоке свою прекрасную задницу на край дивана рядом со мной. – Ты шутишь, да? – Я качаю головой. – Все парни в Ирландии слепые или безмозглые? – Я пожимаю плечами. – Ты великолепна, Рэйчел, и я не могу понять, почему у тебя никогда не было парня. Это бессмыслица какая-то, если честно.

– Я никогда не хотела этого и не нуждалась ни в чем подобном.

Он открывает и закрывает рот.

– А сейчас? – Его голос звучит надломленно.

– И сейчас ничего не изменилось. Отношения только усложняют жизнь, а я ищу простоты.

– Не знаю, Рэйч. Ты говорила мне об этом, и в прошлом году я следовал твоему правилу, но этого недостаточно. Разве ты не чувствуешь пустоту? Одиночество?

Его слова находят отклик во мне. И только с тех пор, как я перестала валять дурака и прекратила пьянство и вечеринки, я поняла, что именно это и испытываю. Алкоголь и мальчики были временной стратегией отвлечения, но остальное время я чувствовала себя просто пустышкой.

– Конечно, но я к этому привыкла, – отвечаю я так, будто мне все равно, как будто мое сердце не болит от одиночества.

После того как мы прикончили заказанную еду (я говорю «мы», но скорее это было похоже на «он», потому что я опять практически не касалась еды), открываем вино и распиваем бутылку. Обычно я не пью вино, но стараюсь избегать водки, а Брэд старается держаться подальше от пива, так что мы пьем вино. Когда вторая бутылка опорожнена, я понимаю, что начинаю расслабляться. По глуповатому выражению его раскрасневшегося лица могу сказать, что он чувствует то же.

Я внезапно вскакиваю, слегка покачнувшись.

– У меня есть идея. – Я убегаю в комнату прежде, чем он успевает что-то сказать, и через пару минут возвращаюсь с коробкой под мышкой, радостно улыбаясь. – Играл раньше в «Твистер»?

– Ты хочешь узнать, было ли у меня тяжелое детство или нечто в таком духе? Конечно, я играл в «Твистер», – усмехается он. – И ты попала, детка. Приготовься наблюдать за работой мастера.

Мы расстилаем коврик, вращаем спиннер и вскоре оба растягиваемся на полу в крайне неудобном положении. Моя голова находится под его телом, а моя задница приподнята и практически прижата к его лицу. Не то чтобы он жалуется на вид. Его рука лежит на желтом квадрате рядом с моей ногой, а его тело наклонено над моим. Я почти не сомневаюсь, что он может видеть мою грудь из своего положения, но я не потеряю из-за этого сон: ничего нового он не увидит. Протягивая руку, я вращаю вертушку, ругаясь как сапожник, когда она приземляется на «правую зеленую».

– Признавай поражение, – дразнится он.

Я сосредоточенно хмурюсь, пытаясь придумать маневр и не упасть при его выполнении.

– Никогда, – распаляюсь я.

– Я чемпион по «Твистеру», а чемпионы всегда побеждают. Спроси Кейтлин. Ей ни разу не удалось победить меня. Ни разу.

– Это потому, что тебе несправедливо дают преимущество твои длинные руки и ноги. Я пожалуюсь производителям и привлеку к делу феминистские движения.

Он фыркает от смеха.

– Думаю, у них есть более насущные проблемы.

– Ух! Дерьмо! – Я протягиваю поднятую руку через пространство под Брэдом, но она недостаточно длинна. Я прикладываю слишком большее усилие, теряю равновесие и падаю назад. Моя нога разворачивается, сдавливая его ногу, и мы падаем на коврик, перепутав свои конечности. Брэд растянулся на мне, и я практически плачу от хохота.

Он воет от смеха, пока не осознает под собой мое тело. Вздернув голову, смотрит мне в глаза, и мне кажется, что в комнате закончился воздух. Моя грудь поднимается и опускается, когда его взгляд скользит по моим губам. Кровь приливает к низу живота, и меня мгновенно охватывает возбуждение. Он не может этого не чувствовать. Потому что его тело стратегически удачно разместилось на моем. Как будто неизвестные космические силы сговорились искушать нас. Опираясь на одну руку, он легко проводит большим пальцем по моим губам. От этого мягкого прикосновения по ним распространяются огненные покалывания, и я издаю стон. Его грудь заметно вздымается, а мое сердце бьется о грудную клетку. Жгучая похоть разрывает, и мой мозг отключается, когда он наклоняется к моим губам. Наши губы сливаются, и я постанываю, когда чувствую его приветственную нежную ласку. Его губы мастерски прижимаются к моим, и он снова опускается, сливаясь со мной.

Думаю, я могу воспламениться прямо тут.

Я обхватываю левой ногой его талию, и он упирается в меня бедрами. Перед моими глазами звезды, а мир взрывается ослепительной вспышкой похоти. Он проводит языком по моим сомкнутым губам, и я с готовностью открываю их ему навстречу. Он исследует мой рот с неистовой страстью, и я хватаю его за ягодицы, притягивая ближе к себе.

В моей голове всплывают мысли о часах, которые мы провели, занимаясь любовью в его спальне, и я возбуждаюсь сильнее, чем когда-либо в своей жизни. Его рука скользит по моей футболке, пальцы ласкают мое тело, посылая восхитительные импульсы. Я выгибаю спину, когда его губы прижимаются к моей шее, и он горячими поцелуями прокладывает себе путь к моей скуле, вниз к шее и обратно. Я извиваюсь и издаю стоны, будто мною овладела какая-то демоническая форма жизни, и очень сильно хочу, чтобы он оказался внутри меня. Он касается моей груди ладонями, поглаживая твердую выпуклость соска через тонкий бюстгальтер, резко сжимает, и это стремительно вырывает меня из состояния ошеломляющего вожделения.

Вскрикнув, я с силой упираюсь руками ему в грудь и отталкиваю. Он оступается и приземляется на спину рядом со мной.

– Что