Европа, тюрки, Великая Степь - Мурад Аджи

Также бесспорно и то, что воин был из знатной семьи, получил блестящее для своего времени образование и христианское воспитание. На древних иконах его запечатлевали мужественным и стойким аристократом, во взгляде которого воля, сила и ум.

Правда, в древности его изображали без коня и без дракона. Он не был всадником! И палимпсест V века, рассказывая о жизни Георгия, тоже ни словом не упоминает о поединке всадника с драконом.

В России самую древнюю его икону нашли случайно в 1935 году, когда проводили ремонтные работы в Кремле.[82] Взору реставраторов открылось удивительное: воин, сжимающий копье. Алый плащ едва прикрывал его пластинчатые доспехи. Величие и торжественность воплощал новоявленный образ. Слева у пояса рукоятка боевого меча. Живопись датировали XI–XII веками.

«Икона из Успенского собора, — писал по этому поводу один из крупнейших знатоков древней живописи, профессор В. Н. Лазарев, — выделяется исключительной красотой колорита. Густые, чистые, интенсивные краски подобраны с таким расчетом, чтобы подчеркнуть душевную стойкость и храбрость молодого воителя. Фигура Георгия четко выделяется на золотом фоне светлого тона. На нем коричневые доспехи, пластины которых разделаны золотом. Плащ — плотного киноварного цвета, рукав рубахи — синий, перевязь плаща — темно-зеленая, ножны меча — изумрудно-зеленые. В сочетании с беловатым оттенком кожи эти краски образуют ту мажорную цветовую гамму, в которой не остается и следа от сумрачной византийской палитры».[83]

Эта икона самая древняя в Кремле и самая непонятная. Ее спрятали от глаз людских несколько веков назад. «Почему, по какой причине она впала в немилость?» — подумал я. Видимо, такой Георгий кого-то не устраивал. В XII–XIV веках по Европе прокатилась мода (западная Церковь сменила древнюю иконографическую традицию), святого Георгия начали изображать на коне, с копьем и убивающим. Якобы таким в 1099 году предстал он крестоносцам в Палестине. Чудо, увиденное при штурме Иерусалима, вошло в культуру Западной Европы — Георгий принял облик рыцаря в белом плаще с красным крестом.[84] Ричард I Львиное Сердце считал его своим покровителем. С XIV века Георгий стал святым патроном Англии, внося дух рыцарства в ее жизнь.

Западная мода, очевидно, не обошла и Русь. Возможно, именно изображение Георгия на коне русские впервые вынесли на Куликово поле. Правда, битва 1380 года вызывает разноречивые оценки.[85] По мнению англичанина Дж. Флетчера, тогда имела место военная хитрость.[86] Прежде Георгия и на Руси писали воином, но не убивающим. Потому что убийство не могло стать подвигом святого.

Например, на знаменитой Староладожской иконе (XII век) девица именно ведет на пояске усмиренного змея. Как в древней легенде. Чаще же воитель изображался один — в рост либо в пояс… Зачем же понадобилось искажать древнейший сюжет? Чем привлек Георгий, поражающий змея? Ответ прост — змей символ Великой Степи. Он был на ее знаменах, на гербах городов: например, Казань имела одного змея, а Харьков даже двух. По преданиям кипчаков, люди произошли от змея Бегша, он — воплощение мужской силы и мудрости — был очень близок степнякам.[87]

Убийство предков — вот что несла теперь икона (в степном ее прочтении). С ней русские вышли на Куликово поле, с ней рыцари-крестоносцы «зачищали» Европу от тюркской культуры. Икона стала тайным оружием западной Церкви, в ней иные кипчаки прочитывали себе приговор: святой Георгий отворачивается от них. Сам святой Георгий, покровитель тюрков… Изощренный удар, но он оправдывал себя: воины, вера которых поколеблена, заслуживают поражения. Так и случилось на Куликовом поле.

На новой иконе иногда пририсовывали и маленького человечка, он сидел позади Георгия и загадочно молчал. Рукой тот человечек опирался на спину воителя, то ли благословляя его на убийство, то ли чтобы не упасть с коня… Трактовать можно всяко. На более поздних иконах человечка за всадником не рисовали.

А не тогда ли, после Куликова поля, зазвучало на Руси словцо — «объегорить», то есть обмануть? Странное словечко. Обмануть образом Егория?

С того же 1380 года Москва обратилась к убивающему всаднику, как к Победоносцу, со временем венчала даже его скульптурой главную башню Кремля (часть той скульптуры сохранилась). Князь Иван III в 1497 году выгравировал его образ на «большой» печати города. А позже, назвав Москву столицей всея Руси, московские князья внесли магическое изображение и в герб города… Всадник стал участником городской жизни, правда, называли его до XVIII века Михаилом.

Разные Георгии…

В России Георгия зовут Победоносцем, в других странах — Покровителем воинов, Великомучеником, Страстотерпцем. Но самым большим святым воин стал у осетин: у них он необыкновенно возвышен. Тоже всадник, но иной — седовласый старец на трехногом крылатом коне… «Уастырджи», — с придыханием произносят осетины. И от этого придыхания сжимается сердце.

Это самый древний образ святого Георгия, он сложился… до его рождения. Культура осетин (алан, как прежде называли их) древняя, ее корни на землях Персии. А там и на Тибете задолго до новой эры были известны легендарные герои. Нынешние Керсаспа, Кедар, Гэсэр, Хызр, Хадир — из этого ряда. Юноши в образе старцев, такими сделала их молва.[88]

После знакомства осетин с христианством, случилось то, что часто случалось в истории народов — древние духовные ценности дополнились новыми. В сознании алан благородство, чистота, поступки Георгия роднили его с прежними героями: появился единый, собирательный образ — Уастырджи. Ни один народ мира не чтил святого Георгия так, как древние аланы. Их обряды не спутаешь, они чисто осетинские. В них сплав радости, надежды и безграничной почтительности к старшим, к памяти предков, которая сберегла осетин на крутых поворотах их истории… Сегодняшний день и вечность соединил в себе Уастырджи.

В исламском прочтении подвиг святого Георгия (или по-мусульмански Джирджиса) — иной. Он связан с именем Бога (Аллаха), в нем тоже присутствуют древние восточные персонажи: наделенные бессмертием и мудростью Хызыр и Илйас, они передают Джирджису эти свои качества. Мусульмане дополнили и обогатили повествование о великом воине за веру, высветили новые грани в его деянии.

Такая «дополняющая» традиция естественна, в ней невидимая глазу связь времен и культур. Например, те же славяне называют святого Георгия еще и «загонщиком скота», даже «скотным богом». При этом одновременно видят в нем черты древних Ярилы и Яровита — своих весенних божеств плодородия…

Какие же разные сложились образы Георгия… Непохожие. У народов, почитающих его, воин — свой, не схожий с другими. И вместе с тем он у всех един… Почему? Объяснение — в глубине и необъятности образа. Его, по-моему, очень точно передает другая московская икона — из коллекции Исторического музея. Здесь святой Георгий стоит на молитве Богу, держа в руках свою отрубленную голову… Нет образа сильнее. В нем сила духа и преданность вере, жизнь и смерть — все перемешалось, все слилось в неразрывном единстве, имя которому Человек.

Голос забытой Родины

Его могилу я впервые увидел ночью, в Москве — явился сон, и голос указал, где искать. Я не знал, как она выглядит, но знал, что она существует… Вещий сон не был случайностью. Ему предшествовала работа, в которой архивный поиск подчинил себе все мои силы, время и воображение: сотни страниц книг, тысячи километров дорог, долгие часы бессонных раздумий не проходят бесследно. Тогда, видимо, и стали замыкаться разрозненные линии поиска, позже прорисовавшие во сне ту картину.

Казалось бы, умер человек, значит, есть и его могила. Однако для святого Георгия это утверждение потеряло смысл: на сегодняшний день известны шесть его захоронений. Или больше? Впрочем, можно назвать еще тридцать шесть — ни одно из них не связано с биографией святого, ни одно не согласуется с историческими документами. Просто кому-то захотелось, чтобы было так.

Исторический курьез? Нет! В христианских храмах хранятся примерно десять голов Иоанна Крестителя. И каждый храм настаивает на подлинности своей реликвии. Шесть могил одного человека — это не предел. Но историки Церкви сложившееся даже не называют курьезами, они ссылаются на несовершенство человеческого ума, для которого непостижимо многое… Возможно.[89]

Для обозначения своей позиции скажу, я считаю, Георгий — реальное историческое лицо, совершившее поступок, за который его признали святым. Это значит, и Георгий, и его деяние интересны только такими, какими были замечены Богом. В них ничего нельзя менять! Иначе они не будут святыми и потеряют божественность.