Точка разлома - Андрей Ливадный

Сердце замерло, внутренности ошпарило холодом; падая, он потерял сознание от ужаса.

* * *

Макс с трудом поднялся на ноги.

Удар о стену вышиб воздух из легких, в первое мгновенье он грешным делом подумал: всё, конец… но злые вспышки автоматной очереди, разорвавшие тьму в нескольких метрах правее, быстро привели его в чувство.

Стрелял Монгол.

На частотах связи царил хаос.

Из бокового тоннеля, отстреливаясь на ходу, появились десятка полтора боевиков секты, а через секунду их захлестнула волна механической нежити – паукообразные твари атаковали всех без разбора, их становилось все больше, в глубине ответвления тоже шел бой, и Макс, судорожно вдохнув, нашарил рукой оброненный в момент падения ИПК.

– Монгол, Шелест, Тим – отходите! – закричал он по связи.

Никто не откликнулся. Справа продолжал огрызаться «калашников», – экономные, расчетливые очереди в два патрона били по исчадиям подземелий, останавливая их бешеный атакующий порыв. Пули, начиненные фричем, наносили больше урона, чем беспорядочный захлебывающийся огонь импульсных автоматов, которыми были вооружены боевики Пламенного Креста.

Почему они не пошли ко вкраплению скоргиума, а сунулись в боковой тоннель, оставалось неясным, но думать сейчас о мотивах поступков Молоха было попросту некогда.

Трое боевиков внезапно отделились от группы, рывком преодолели развилку подземных коммуникаций и тут же скрылись во мраке основного тоннеля.

Остальные продолжали отбиваться от наседающих механических тварей.

Макс не любил фанатиков за их тупую кровожадность, но в этом подземном аду люди оставались на стороне людей. Он поддержал Монгола огнем из ИПК, стараясь выбирать цели, отсекать прущих из глубин подземелья механических тварей от человеческих фигур, некоторое время ему удавалось вести избирательный огонь, но затем колышущаяся масса механических тел полностью поглотила развилку.

На частоте мью-фонной связи раздался полный ужаса и отчаянья крик, в глубине бокового тоннеля несколько секунд бушевал шквальный автоматический огонь, затем вдруг все стихло.

– Прикрой, перезаряжаю! – раздался крик Монгола.

Всё. Боевики секты полегли. Макс с колена резанул длинной очередью, целясь в шевелящуюся массу механических тварей. Заряды ИПК пробивали плохо бронированные корпуса, рвали их клочьями жести, манипуляторы со звоном разлетались по сторонам, высекая из стен снопы искр.

Сдерживать напор атакующих исчадий становилось все труднее. Двух сталкеров, практически прижатых к густо оплетенной автонами стене, спасало лишь отсутствие у обитателей подземелья каких-либо видов стрелкового оружия. Несколько механических пауков попытались ударить шаровыми молниями, но сгустки энергии лишь добавили хаоса, взорвавшись среди нагромождений искалеченных, громоздящихся баррикадами остовов их погибших сородичей.

У Макса все плыло перед глазами. Расширитель сознания «тормозил» от обилия ложных целей. Большинство искалеченных и уже не представлявших реальной угрозы «пауков» все еще излучали энергетические матрицы, мозг сталкера не справлялся с теми объемами информации, что пытались прокачать через него импланты, а механическое паучье всё перло и перло, карабкаясь по баррикадам развороченных тел.

Смолк автомат Монгола.

От Шелеста и Тима никаких сигналов, где они, живы ли – неизвестно.

ИПК Макса захлебнулся и смолк – закончился боезапас.

Он привычным движением ударил по сбрасывателю, пустой магазин полетел на пол, Макс потянулся за новым, но не успел – сразу десяток механических тварей ринулись на него с трех сторон.

Вот так, в кромешном мраке подземелья, чуть-чуть не дотянувшись до согревшей душу мечты, ему предстояло погибнуть, быть разорванным на части…

Аффект.

Тиски самоконтроля, удерживающие рассудок, разлетелись вдребезги.

Всё, чего так боялся Макс, не выпуская на волю, сознательно подавляя свои нечеловеческие способности, сейчас, за миг до смерти, получило шанс.

Что-то надломилось в его рассудке, чип мью-фона автоматически переключился на другой диапазон связи. Макс пошатнулся, его лицо посерело, осунулось в доли секунд, он сам не осознавал, что творит, но первую волну тварей, прыгнувших на него, вдруг встретили острые, стремительно выхлестнувшиеся из-за спины сталкера побеги металлических лиан.

Визгливый скрежет стыл в раскаленном воздухе.

Острые пружинистые плети били, как змеи в атакующем броске, корпуса механических тварей нанизывало на них, но лианы продолжали извиваться, расти, они врезались в нагромождения дымящихся, простреленных, замороженных фричем обитателей подземелий, пронзали их и вновь пружинисто распрямлялись, встречая новые волны исчадий.

Макс медленно опустился на колени.

Он не ощущал себя ни живым, ни мертвым. Пограничное состояние рассудка длилось несколько минут, затем он захрипел и повалился на пол.

Ртутный ручей, текущий по тоннелю, стремительно растворял корпуса изуродованных обитателей подземелий. Металлические лианы изогнулись над ним ажурными арками, закрепились на другом берегу, продолжая угрожающе свиваться в пружинистые кольца, затем и они успокоились, сплелись воедино, дотянулись до свода тоннеля, закрепляя за собой новое жизненное пространство.

Макс открыл глаза.

Он необратимо изменился за прожитые минуты схватки.

Но выжил ли?

Пугающая пустота в душе и рассудке. Ни мыслей, ни чувств, только холодная созерцательная отрешенность.

Поиск.

Сканирование доступных сетевых подключений.

Монгол. Он мгновенно увидел сталкера – тот стоял, задрав голову, и потрясенно смотрел на ажурные арочные конструкции, созданные побегами металлических лиан, перекинувшимися через ртутный ручей.

Шелест. Макс зафиксировал слабое движение под грудой изувеченных механических корпусов, затем мысленное зрение выделило руку, выпроставшуюся из-под завала. Жив…

Тим. Тим? Тим!

Глухая, вязкая тишина.

Нет отклика…

Гонта. Смутное движение в багряном сумраке. Поворот. Еще поворот. Огнедышащая трещина. Прыжок. Тупик.

– Макс!

С трудом возвращалось нормальное человеческое зрение.

Злое взбудораженное лицо Монгола было радостно видеть. Именно в этот миг, испытав простое человеческое чувство, ставшее внезапной, неоспоримой драгоценностью, Макс понял: он все еще жив, и его контакт с общим информационным полем техноса хоть и не прошел бесследно, но и не превратил его в одно из исчадий. Скорги, таящиеся в его организме, честно отработали дарованный шанс и угомонились.

– Живой я… Шелесту помоги… – слабо прошептал Максим.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});