Статьи - Сергей Переслегин

Сегодня Германия и Франция сложными путями, сплошь и рядом нарушающими букву и дух смыслообразующих документов Содружества, удерживают миграционные потоки в определенных рамках. Но в 2008 году Турция может формально войти в ЕС, тогда ее граждане получат полную свободу перемещения в пределах Содружества, и трудолюбиво выстроенная немцами система миграционных «стяжек и противовесов» рухнет.

Проблемно обстоят в ЕС дела с кровью индустриальной экономики – с энергоносителями. На территории содружества сосредоточено 0,7% мировых запасов нефти, 2,5% газа, 7,3% угля, но – 16% мировых мощностей по переработке нефти и 17% – по выработке электроэнергии.

С годами эта диспропорция будет увеличиваться, поскольку новые, принимаемые в ЕС, страны ресурсонедостаточны, а месторождения Северного и Норвежского морей близки к истощению.

Еще более опасной выглядит ситуация с производством электроэнергии. Здесь ЕС попал в собственную ловушку природоохранительных принципов и выйти из нее самостоятельно, по-видимому, не сможет.

В связи с радиофобией, спровоцированной у европейцев Чернобыльской катастрофой и собственными СМИ, в ЕС действует мораторий на строительство новых атомных электростанций. Этот мораторий не носит характер закона, и может быть отменен. Однако никто не хочет брать на себя ответственность за его отмену, поскольку с учетом господствующих настроений сегодня это равносильно политическому самоубийству. С другой стороны, защитники окружающей среды возражают против строительства ГЭС (да и в Европе их почти негде строить). Нефти и газа не хватает, а угольные энергоцентрали во-первых, малорентабельны, и во-вторых, действительно зримо загрязняют природу. Как следствие, принципиальное решение о путях развития энергетики ЕС не принято до сих пор, что заставляет предположить серьезный кризис в конце 2010-х годов. Принципиальную схему развития такого кризиса можно наблюдать на примере летней (2003 г.) катастрофы в США и Канаде – с той разницей, что там был нарушен локальный баланс текущего производства/потребления электроэнергии, а в странах Европейского Союза будет, по-видимому, образуется глобальный энергетический дефицит.

К структурообразующим проблемам ЕС следует отнести структурную и транспортную неоднородность организации, провоцирующую – при определенных обстоятельствах – выделение в отдельный рынок Северной Европы и замыкание Южной Европы на рынки Магриба и Леванта. Фраза Рамсдорфа о «старой Европе» воспринята немецкими лингвистами как одна из важнейших семантических находок года. Это означает, что уже сейчас – до формального вступления Польши, Прибалтики, Венгрии, Чехии, Словакии и Словении в ЕС – начинает формироваться противоречие между «малой Антантой» (заметим, политически ориентирующейся в большей степени на США) и ядром Европейского Союза, то есть – Францией и Германией. Четвертым Рейхом.

Проблемы ЕС в геополитическом Представлении

На 2004 год, играющий, как уже указывалось, особую роль в стратегии развития ЕС, европейская этно-культурная плита находится под действием нескольких нарастающих напряжений.

С юга она подвергается раскалывающему давлению афро-азиатской плиты, включившей в себя южное побережье Средиземного моря. Образованный этим столкновением плит антропоток имеет три составляющие: из Алжира и Мавритании – во Францию, из Турции – на Балканы и в Германию. Югославия, по-видимому, будет рассматриваться будущими поколениями историков как первое государство, погибшее при расколе европейской этно-культурной плиты.

В конце 2003 года впервые за постперестроечный период открыто проявились противоречия между Европейским Союзом и Россией. Уже указывалось, что Европейская плита отделена от Русской междуречьем линий Сан – Висла и Днепр – Западная Двина. Эта территория (Припятские болота, Полесье, Мазурские озера) до самого последнего времени была бедна дорогами и представляла скорее преграду, нежели коммуникационную линию. Народы, живущие здесь, извлекали выгоду из своего расположения между Россией и Европой, но и оказывались заложниками постоянных военных и экономических конфликтов[8]. После поражения в Третьей Мировой (холодной) войне Россия оказалась отброшена за стратегический рубеж Днепра, а на ее западной границе возникли новые (или хорошо забытые) государства – Молдавия, Украина, Белоруссия, Литва, Латвия, Эстония.

Поскольку, несмотря на потерю внешних «имперских земель», Россия сохранила за собой территориальный и геополитический ресурс, поскольку она по-прежнему богата практически всеми полезными ископаемыми, поскольку созданный в советское время ракетно-ядерный щит способен прикрыть ее от традиционных форм агрессии, современная экономическая ремиссия означает возвращение России в неформальный клуб великих держав, который она никогда и не покидала.

А это значит, что перед Россией встает проблема политической и экономической организации постсоветского пространства и геополитически родственных ему территорий.

Следовательно, уже сейчас на западной границе России сталкиваются два альтернативных интеграционных плана: российский, не имеющий даже своего названия, и европейский, воплощенный в сотнях томов документов, в миллиардах евро, в историческом опыте, в адекватной инфраструктуре.

Понятно, что России с ее 0,5 триллионами долларов валового продукта не пришло время всерьез противостоять экспансии ЕС. Действительно, в 2003 году оба стратегических столкновения – в Молдавии и в Грузии были проиграны Россией. Рискну, однако, предположить, что в этих поражениях Россия сейчас заинтересована. Ресурсы ЕС не безграничны. Эти ресурсы уже связаны: в Восточной Германии, в Испании и Португалии, в Греции, – странах, к моменту вступления в Союз далеких от ЕС-овских стандартов потребления. Очень сильно связаны Польшей. Связаны экологическим законодательством. Связаны «гражданским обществом», «правами человека», «международной законностью», «международными обязательствами». Даже Киотским протоколом[9].

России стратегически выгодно, чтобы Европейский Союз втянулся на ближайшие несколько лет (2004 – 2010 гг.) в трудноразрешимые внутренние проблемы российской периферии.

За временные жертвы в Грузии, Молдавии и на Украине Россия может вознаградить себя в Литве и Польше. Вся сложность положения Европейского Союза на востоке в том и заключается, что давление, которое ЕС оказывает на территорию лимитрофа, возвращается обратно в форме геополитического напряжения между Восточной Европой и Западной.

Это напряжение неоднократно прорывалось летом 2003 года в речах европейских политиков по неприятному для них иракскому поводу. В декабре 2003 (после событий в Молдавии, Грузии и на Украине!) противоречия между «старой» и «новой» Европой оформилось протокольно.

Раскол по малосущественному иракскому вопросу, возникший между «старой Европой», то есть Германией и Францией, и «малой Антантой», группирующейся вокруг Польши, неожиданно трансформировался в проблему «различного подхода» к конституции Содружества.

Конфликт вспыхнул вокруг проблемы распределения голосов при голосовании. Вновь «германскому союзу» (Германия Франция) противостояла Польша, слишком поздно разглядевшая в ЕС все тот же СЭВ с «Варшавским договором», с единственной разницей, что место Советского Союза занимает Германия.

Испания поддержала Польшу. Великобритания заняла нейтральную позицию, но давление на Польшу оказывать не стала, чем, по сути, и определила срыв переговорного процесса. Вопрос о новой европейской конституции отложен, видимо, на год, но отложить назначенный на 2004 г. прием в ЕС новых членов весьма затруднительно. Это заставляет предположить серьезный кризис исполнительных механизмов Единой Европы во второй половине 2004 г.

Совершенно неожиданно свой вклад в усложнение геополитической обстановки в Европе внесла Швейцария. Парламентарии этой страны сначала под давлением финансового бизнеса в резкой форме отказались предоставлять ЕС, Европейскому Суду или каким бы то ни было иным инстанциям сведения о хранящихся на территории страны вкладах. Хотя трудно было ожидать чего-то иного – вся швейцарская экономика построена на принципе абсолютной независимости банковской системы – формальная резкость ответа стала для комиссаров Европейского Союза неприятной неожиданностью.

Швейцария воспользовалась своими связями в мире бизнеса и исключительно удачным географическим положением: страна представляет собой «выколотую точку» в политическом пространстве ЕС и важнейший в содружестве узел коммуникаций.

Ввиду важности вопроса о вкладах, ЕС оказала на швейцарское правительство и парламент значительное давление, опираясь, в основном, на аргументацию относительно «отмывания денег», «наркобизнеса», «грязных сделок с оружием», «государств-изгоев» и «примата международного права над государственным суверенитетом». Поскольку это давление оказалось безрезультатным, возникает впечатление, что этот участок общеевропейской позиции также приобретает черты слабости[10].