Бюро расследований «Агата» - Анна Николаевна Старцева

дочь за руку.

– Кажется, я вас пока не отпускала, – мелодично пропела герцогиня с тонкой улыбкой.

Агата почти физически ощутила напряжение, волнами расходящееся от матери и неизвестной герцогини.

– Я не нуждаюсь в ваших разрешениях!

– Ты – нет, а вот твое дитя…

Женщина медленно приблизилась вплотную к Агате и впилась в неё взглядом.

– Как бы ты поступила, если бы твой сын сбежал из дома и женился на безродной девице? – тихо спросила герцогиня. – Что бы ты сделала?

Только огромным усилием воли Агата не отшатнулась под напором странных глаз. Радужка цвета красного вина постепенно чернела, пока не исчезла совсем.

– Ничего, – ответила Агата, с деланным равнодушием пожимая плечами. – Зачем мне что-то делать, ведь у меня самой нет титула.

Герцогиня усмехнулась и провела указательным пальцем по щеке Агаты.

– Я могу подарить тебе титул, – еще тише сказала женщина. – Хочешь?

Элена сильнее сжала руку дочери, желая увести её как можно дальше, но она не смела. Гнев герцогини мог дорого обойтись её семье.

– Титул? – задумчиво повторила девочка. – А у мамы и брата тоже будет титул?

– Нет, малышка. Ты – будешь особенной.

Агата не думала и секунды.

– Я не хочу быть особенной без мамы, брата и дяди Алекса.

Категоричность её тона заставила женщину удивленно вскинуть брови. На прекрасном лице на мгновение промелькнуло легкое разочарование, затем сменившееся на холодное равнодушие.

– Что ж, так тому и быть.

Глаза и тельце золотой змеи на тонком запястье герцогини на мгновение пришли в движение. Агата могла поклясться, что видела крошечный раздвоенный язычок, пробежавший по блестящим чешуйкам.

Они уехали из столицы в спешке.

Идеальное путешествие закончилось совсем не так, как начиналось.

***

В воспаленном мозгу с жаром бились воспоминания. Они смешивались и путались. Шум и крики битвы проникали словно сквозь вату, влажный запах крови вызывал бешеное биение сердца и к горлу поднималась тошнота.

Ледяной холод от груди устремился к голове, встретился с лихорадочным жаром и все больше затягивал в темноту.

Изредка сознание выплывало из волн безумия, и она видела обезображенные страхом и кровью лица людей. Она не узнавала никого.

Мир сходил с ума вокруг неё, он менялся, то исчезал, то появлялся, то гас в блаженной темноте.

Темнота стала милостью. В ней не было боли, крови и воспоминаний. Только исцеляющая пустота.

Но что-то безжалостно выталкивало её на поверхность. Грудную клетку рвало на части от огня, и кто-то кричал. Истошно кричал. Может, это её голос? Такой хриплый и яростный?

Кто-то кричал её имя, кто-то плакал рядом.

Кто-то держал её, когда беспощадный огонь рвал душу и жадно поглощал тело.

Бесконечно долго она сгорала в этом пламени, но все когда-то заканчивается.

Закончилась и боль.

Равнодушные, холодные волны беспамятства окончательно сомкнулись над ней и потянули в таинственные глубины.

***

В доме Нэда Эмерсона было непривычно многолюдно и тихо.

На первом этаже в скудно обставленной гостиной сидели лорд Брок, Нестор Палмер, Эдвин Марч, Арчи Норрис, лорд и леди Эмерсон, Эстер Эмерсон, несколько раненных охранников во главе с начальником и почти все слуги, за исключением поваров, которые без устали кипятили воду в огромных кастрюлях.

Со второго этажа доносились истошные крики, ругательства, мольбы и проклятия. По лестнице бегали медсестры из госпиталя. В руках они носили тазы, заполненные кровавыми тряпками, и поднимались с чистой кипяченой водой.

Уже около двух часов прошло с того момента, как напуганный Арчи, еще не отошедший после вида бессознательного Эдвина, встретил на пороге полубезумного Нэда с окровавленным Джоном Трэнтом на руках.

После этого мир сошел с ума.

Дом заполнился людьми в халатах, криками и беготней. Кто-то сунул бледному парню в руки бинты и чан с водой и заставил обрабатывать рану Палмера, а тот, явно в бреду, говорил, что Джон Трэнт вовсе Джон Трэнт, а Агата Северская, и Адам Северский её брат – близнец.

Самое странное, что не Арчи, не только что очнувшийся Эдвин этому совсем не удивились.

Они спрашивали только об одном: насколько серьезно она ранена?

Ночь за окном сменил рассвет, медсестры перестали сновать вверх и вниз по лестнице, и на втором этаже стихли крики, но никто в комнате так и не шевельнулся.

Эстер Эмерсон тихо плакала на плече матери, Палмер и Брок что-то напряженно обсуждали, а Эдвин и Арчи все так напряженно вглядывались в основание лестницы. На площадке второго этажа скрипнула дверь, раздались шаги, и почти сразу кто-то упал. Заскрипели половицы, снова шаги и захлопнулась дверь.

Вниз шустро сбежала молоденькая девушка и устремилась на кухню. Против обыкновения назад она поднимала не очередную порцию горячей воды, а легкий завтрак.

– Что произошло? – нервно спросил Палмер.

– Брат раненой сознание потерял, – со вздохом ответила медсестра.

– Как она? Как Агата?

– Я не знаю, меня при операции не было.

Задремавший на низкой софе дворецкий после этих слов проснулся и поманил за собой слуг.

Через двадцать минут на столике показались кофейники и нехитрый завтрак.

– Милорд, как полагаете, мне стоит подняться и предложить завтрак лекарям и медсестрам? – обратился дворецкий к герцогу Эмерсону.

– Не стоит, Эрн. Нэд спустится сам, а до этого момента нам не стоит их беспокоить, – ответил лорд Амос.

Он, очевидно, знал своего сына лучше, чем кто-либо еще, потому что почти сразу после его слов Нэд Эмерсон шагнул в гостиную.

Его вид напугал впечатлительную Эстер и вызвал новый поток слез. В бледном, худом и сгорбленном человеке никто бы не узнал всегда уверенного в себе и хладнокровного Нэда Эмерсона. На его лице, шее, руках и рубашке – всюду – алела засохшая кровь.

При его появлении все разом поднялись, ожидая каких-то слов.

Он огляделся, прочистил горло, но не сказал и слова.

Следом по лестнице спустился лекарь.

– Боюсь мне не чем вас обрадовать. Пуля пробила легкое, задела сердце. Она потеряла много крови.

Нэд жестко усмехнулся.

– Он сказал, что удивлен, что она не умерла на месте. Он сказал, что она будет пока жива!

Лекарь инстинктивно шагнул в сторону, лорд Амос приобнял сына за плечи.

– Нэд, прошу тебя, держи себя в руках, – тихо, чтобы услышал только сын, сказал мужчина.

Нэд опустил голову, уперся взглядом в кровь на рубашке и тут же шагнул назад.

– Я должен быть с ней.

– Нэд! – крикнул Арчи, остановив мужчину на площадке второго этажа. – Чем мы можем помочь?

– Уходите.

***

Сквозь пелену, сплетенную из отголосков прошлого и темноты настоящего, изредка доносился чей-то тихий умоляющий шепот. Она наблюдала за всем будто бы со стороны. Так с легким интересом прислушиваются к