Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

нам призывать к проведению акции протеста, ограниченной по времени, или же к постоянному бойкоту школ, чтобы добиться отмены Закона об образовании банту, прежде чем он сможет окончательно укорениться в нашей жизни. Дискуссии получились весьма ожесточенными, у обеих точек зрения нашлись решительные сторонники. Выступавшие в пользу бессрочного бойкота настаивали на том, что вводимый властями Закон об образовании банту – это яд, который нельзя пить даже при угрозе смерти от жажды. Принять его в любой форме значило бы нанести чернокожему населению страны непоправимый ущерб. Кроме того, они утверждали, что ситуация в обществе в целом достаточно взрывоопасна и африканцы жаждут чего-то более впечатляющего, чем простой протест.

Хотя у меня всегда была репутация скандалиста и дебошира, я прекрасно понимал, что организация ни в коем случае не должна обещать сделать больше, чем она способна на самом деле, потому что тогда народные массы потеряют к ней доверие. Моя позиция заключалась в том, что наши действия должны основываться не на идеалистических соображениях, а исключительно на практических. Бессрочный бойкот потребовал бы огромного напряжения сил и ресурсов, которыми мы не обладали. Уже проведенные нами кампании со всей очевидностью продемонстрировали, что мы пока еще не готовы к такому масштабному начинанию. Мы не располагали возможностями создать наши собственные школы достаточно быстро и в таком масштабе, чтобы обеспечить сотни тысяч детей, а если мы не предложим нашим людям альтернативу, то значит, что мы им ничего не предложим. Учитывая эти обстоятельства, я вместе с другими членами руководства АНК призывал к недельному бойкоту.

Национальный исполнительный комитет АНК постановил, что недельный школьный бойкот должен начаться 1 апреля. Это было рекомендовано на ежегодной конференции АНК в Дурбане в декабре 1954 года, однако делегаты конференции отклонили нашу рекомендацию и проголосовали за бессрочный бойкот. Поскольку конференция является высшим органом власти, более могущественным, чем Исполком, мы оказались обязанными приступить к бессрочному бойкоту, что осуществить на практике было почти невозможно. Хендрик Фервурд предупредил, что правительство навсегда закроет те школы, которые будут бойкотированы, и что дети, которые остались без школ, повторно на обучение не будут приняты.

Чтобы школьный бойкот стал осуществим, обучение вместо бойкотируемых школ должны были обеспечить родители, активисты АНК, все африканское сообщество. Я поговорил с родителями и членами АНК и обратил их внимание на то, что каждый дом, каждая лачуга, каждая структура нашей общины должны стать образовательным центром для наших детей.

Школьный бойкот, начавшийся 1 апреля, привел к неоднозначным результатам. Зачастую он носил спорадический и неорганизованный характер и был малоэффективен. На востоке района Витватерсранд он затронул около семи тысяч школьников. Организованные здесь предрассветные марши протеста призывали родителей держать своих детей дома. Женщины пикетировали школы и отправляли по домам детей, которые пытались попасть в них.

В административном центре Джермистон, к юго-востоку от Йоханнесбурга, Джошуа Макуэ, председатель местного отделения АНК, возглавил руководство организованной нами импровизированной школы для восьмисот детей, лишенных официального обучения в результате бойкота, и обеспечил их учебу в течение трех лет. В городе Порт-Элизабет Барретт Тизи отказался от официальной должности преподавателя и руководил нашей импровизированной школой для «бойкотирующих» детей. В 1956 году он представил семьдесят детей из состава этой школы для экзаменов шестого уровня сложности. Экзамены не смогли сдать лишь трое учащихся. Во многих местах импровизированные школы для обучения «бойкотирующих» учащихся, чтобы не привлекать внимания властей, называли культурными клубами. Впоследствии правительство приняло закон, согласно которому предоставление несанкционированного образования считалось преступлением, наказуемым штрафом или тюремным заключением. Полиция преследовала культурные клубы, однако многие из них продолжали существовать подпольно. В конце концов импровизированные школы зачахли, и родители, столкнувшись с выбором между плохим образованием и полным отсутствием образования, предпочли выбрать первое. Мои собственные дети учились в школе адвентистов седьмого дня, которая являлась частной и не зависела от государственных субсидий.

Организованную нами кампанию школьного бойкота следует оценивать на двух уровнях: была ли достигнута поставленная нами конкретная цель и способствовала ли эта кампания политизации народных масс для вовлечения их в освободительную борьбу. На первом уровне кампания явно провалилась. Мы не смогли добиться закрытия африканских школ по всей стране и отмены Закона об образовании банту. Тем не менее правительство было достаточно впечатлено нашим протестом, чтобы скорректировать принятый закон, и в какой-то момент Хендрик Фервурд был вынужден заявить, что образование должно быть одинаковым для всех. Разработанный правительством в ноябре 1954 года проект учебной программы являлся отступлением от первоначальной идеи моделирования школьной системы на племенных основах. В конце концов нам пришлось выбирать между меньшим из двух зол – и мы были вынуждены выбрать ущербное образование. Однако последствия реализации Закона об образовании банту неизбежно сказались и отомстили правительству таким образом, какого оно совершенно не ожидало. Поскольку именно эта модель образования породила в 1970-х годах самое озлобленное, самое мятежное поколение чернокожей молодежи, которое когда-либо видела страна. Когда эти дети достигли старшего подросткового и двадцатилетнего возраста, они с неукротимым неистовством выступили против властей.

Через несколько месяцев после того, как вождь Альберт Лутули был избран президентом Африканского национального конгресса, профессор З. К. Мэтьюс вернулся в Южную Африку после года работы приглашенным профессором в США, вооруженный идеей, которая изменит весь ход нашей освободительной борьбы. Выступая на ежегодной конференции АНК в Кейптауне, профессор З. К. Мэтьюс заявил: «Я задаюсь вопросом, не пришло ли время Африканскому национальному конгрессу рассмотреть вопрос о созыве общенационального собрания, Народного конгресса, представляющего всех жителей этой страны, независимо от расы или цвета кожи, для разработки Хартии свободы в интересах построения в Южной Африке демократического общества будущего».

Через несколько месяцев Национальная конференция АНК приняла это предложение, в результате чего был создан Совет Народного конгресса, председателем которого стал вождь Альберт Лутули, а его совместными секретарями – Уолтер Сисулу и Юсуф Качалиа. Народный конгресс был призван разработать свод основных принципов для построения новой Южной Африки. Предложения по Хартии должны были исходить от рядовых африканцев, и руководителям местных отделений АНК по всей стране было поручено в письменном виде представлять идеи от жителей своего региона. Таким образом, Хартия свободы мыслилась в качестве документа, рожденного самим народом.

Идея о созыве Народного конгресса представляла собой одну из двух основных концепций, разработанных в организации. Нам казалось неизбежным, что правительство запретит АНК, и многие настаивали на том, что организация должна приготовиться действовать подпольно и нелегально. В то же время мы не хотели отказываться от публичной политики и публичной деятельности, которые привлекали внимание общества и обеспечивали АНК массовую поддержку. В этом отношении Народный конгресс стал бы публичным проявлением нашей силы.

Мы