Корабль плывет - Николай Караченцов

Притом, что Коля всегда был безумно занят, учитывая его невероятную работоспособность, плюс желание сделать все, что только можно, все успеть в этой жизни, он, конечно, уникальнейший отец. Если только он слышал, что «сыну надо», он готов был горы свернуть. Он мог его водить в бассейн, на теннисные корты, делать с ним уроки, ходить в школу и совершенно этого никогда не стеснялся. В 2000 году у Андрюши случился приступ аппендицита. В этот вечер у Коли был концерт в Кремлевском Дворце съездов, а по окончании концерта — банкет. Я пришла со спектакля, и вижу: дверь странно приоткрыта. Вхожу — свет везде горит. Вижу, лежит Андрюша на нашей кровати, зеленого цвета. Я подхожу: «Андрюша, что с тобой?» Поднимаю одеяло, а он лежит в пальто и в ботинках. То есть ему так стало плохо, что он как упал, так встать уже не мог. Только набрал телефон жены, а Ирочка вызвала неотложку. Сразу за мной подъехала скорая помощь, они его тут же положили на носилки и увезли. А я на своей машине рванула за ними. Звоню Коле: «У нас беда!» Он говорит: «Что?» (А у них уже банкет вовсю.) — «Андрей в больнице». — «Я выезжаю!» Он приехал, надел халат и стоял всю операцию рядом с хирургом. А я вернулась домой, налила себе джина, плеснула туда минералки. Меня всю била дрожь: я почему-то боялась этой, в общем-то, обычной операции. Коля мне звонит: «Все нормально. Сын пришел в себя». Неприятно видеть, когда человек выходит из наркоза — судороги ужасные. Коля говорит: «Я его положил на койку, а он открыл глаза и первое, что сказал: «Папа, я не подвел тебя?»

Для Коли есть понятие «семья» и нет ничего дороже — ни слава, ни успех. Я иногда спрашивала: «А ты мог бы бросить из-за нас театр? Из-за нас с тобой, из-за меня?» Он отвечал: «Конечно». — «А если я уйду из театра?» — «Я тоже уйду с тобой».

Две школы

Споры о противоборстве двух школ — Щукинского училища и школы-студии МХАТ — стали уже общим местом. Говорят, что великий актер Михаил Александрович Ульянов, естественно, самый яркий представитель вахтанговцев, везде играет самого себя. Но это неверно. Я видел Ульянова в спектакле «Принцесса Турандот». Ничего общего с привычным Ульяновым. Тонкая психологическая разработка роли, которая была воплощена ярко, сочно, смешно, почти по-хулигански. Считается, что мхатовская система проповедует школу переживаний, а щукинская — школу представлений. Конечно, такое определение слишком упрощенно и не совсем точно, но доля истины в нем есть, однако лучшие актеры и той и другой стороны — в некоем смысле синтез двух направлений.

Размышляя о том, чья школа лучше, щукинцы сразу заметят, что они мхатовцев переигрывают по числу знаменитостей, то есть в каком-то измерении популярности ее у актеров-щукинцев больше. Выпускники школы-студии в ответ скажут, что все наоборот. Щукинцы тут же возразят, что чуть ли не половина их выпускников, от Чурсиной до Миронова, — самые узнаваемые актеры кино, а МХАТу такое количество кинозвезд и не снилось. Тут патриот школы-студии возмутится. Давай поспорим, скажет он. По количеству великих ролей, по-моему, мы ведем три к одному по всем статьям. И в театрах та же картина.

Щукинская школа ориентировала своих выпускников в первую очередь на Театр Вахтангова, который принципиально никогда не берет никого из других театральных вузов. За всю историю Театра Вахтангова, по-моему, там только три или четыре человека оказались приглашенными со стороны, и то чуть ли не при создании театра. И если мне будут называть, кроме Театра Вахтангова, где действительно блистают Ульянов, Яковлев, Борисова, другие, даже столичные театры, где работают выпускники Щукинского, дальше уже пожиже пойдет. Андрей Миронов — да, популярен невероятно. Он был премьером Театра сатиры. Но возьмем «Современник», становление этого театра, его лучшие годы. Здесь практически сплошная школа-студия МХАТ. И все: от Табакова до Ефремова, от Сергачева до Мягкова — одна команда. Кто сейчас в «Современнике» из других школ? Гафт, Неелова, кто еще? Суперзвезды БДТ — Доронина и Басилашвили — мхатовцы. То есть мхатовцы явно перевешивают по всем статьям. Дальше оппоненты назовут Костю Райкина. Невероятный работяга, но не тот театральный взлет. Нельзя его сравнивать с Олегом Борисовым, который оканчивал школу-студию МХАТ. Высоцкий — это МХАТ. Нечего спорить, нас явно больше. Я это точно знаю, потому что сам варился в том же котле, где когда-то такой спор возникал довольно часто. В основном бились на эту тему в начале моего театрального пути, потом эти споры стали мне неинтересны. А по молодости я считал себя страшным патриотом и с пеной у рта отстаивал представленную статистику.

* * *

Мы с Колей смотрели «Фигаро» с участием Лии Ахеджаковой. Спектакль этот поставил Кирилл Серебренников. Марселина из Ахеджаковой получилась великолепная — нам было смешно до слез! Серебренников осовременил Бомарше, переложив его на новый лад. Актеры выходят на сцену в современных костюмах и говорят привычным нам языком. Сюзанна — девочка из провинции, мечтающая завоевать столицу, граф Альмавира — крутой бизнесмен. Фигаро, которого играет Женя Миронов, — интеллектуал, вынужденный пойти на службу к богатею, потому что он из бедной семьи и у него нет ни копейки. И хотя Миронов играет замечательно, мы, надо сказать, с Колей остаемся приверженцами старой актерской школы. И для нас Фигаро все равно был и остается Андрей Миронов, а князем Мышкиным — Юрий Яковлев, но никак не Женя. До уровня игры своих предшественников он, к сожалению, не дотягивает. Вот взять хотя бы нашумевший телесериал по роману Достоевского, поставленный нашим другом Владимиром Бортко. Несмотря на отдельные актерские удачи (как всегда хороша Инна Михайловна, убедительны Басилашвили в роли ее мужа-генерала и Петренко — Иволгин), в целом экранизация не сравнима с шедевром Пырьева, в котором блистают Яковлев и Борисова. Ну нет в телесериале той же глубины и силы! Настасья Филипповна вообще кажется красоткой из «мыльной оперы» и даже Женя Миронов — хотя я очень ценю его многие работы — явно не тот князь Мышкин, каким, по-моему, его написал Достоевский. В исполнении Жени не хватает той невыносимой боли, трагизма, глубины, которая была в игре Яковлева. Мы с Колей так плакали, сопереживая его Мышкину. Понятно, что это не фильм, а сериал, но я все равно считаю: все дело в исполнителях. Когда Яковлев-Мышкин в сцене, где Ганя дает ему пощечину, произносил: «Как же вы потом будете жить? А как же вам потом будет стыдно!», мы не могли удержаться от слез. Такая невыразимая боль стояла в его глазах, сквозила в его голосе — он переживал не за себя, а за Ганю, за его изломанную душу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});