Джек Бестелесный - Джулиан Мэй

– Их изолируют, – грустно ответил Фред. – Они не получают суперлюминальной транспортной системы, позволяющей совершать межзвездные перелеты. Серую пустоту гиперпространства патрулируют лилмики, чтобы карантин не был нарушен. Большинство цивилизаций не выдерживают долго после того, как им отказывают в слиянии.

– Это так называемое слияние… – Дени наклонился вперед, устремив сверкающие синие глаза на полтроянца. – Оно действительно препятствует агрессивному поведению и гарантирует альтруизм?

– После какого-то времени. Когда раса достигает слияния и полной зрелости, расовое сознание, как целое, обретает Единство и отвергает злокачественную агрессию, как любая очень сложная система отвергает дезорганизованность. У рас, не достигших полного единения, как, например, симбиари, встречаются… э… паршивые овцы, способные на антиобщественное поведение, но подавляющее большинство таких тенденций лишено. Четыре старшие расы Содружества, слившиеся безупречно, полностью вступили в Единство. А пребывание в нем делает невозможным совершение антисоциальных поступков. Конечно, мы все еще умудряемся грешить индивидуально. Гордость, отчаяние, легкомыслие и другое в том же роде.

– Как интересно! – сказала Маргарет Стрейхорн. – Но поразительно, что нас, людей, готовы принять в ваше Содружество, когда мы еще так несовершенны! Даже и с этим новым испытательным сроком, назначенным нам Магнатами Консилиума, мы получаем куда больше, чем заслуживаем.

– Это одно из многих решений лилмиков в вашу пользу, – сказала Минни. – Решений, которые мы, полтроянцы, всегда безоговорочно поддерживали.

Фред шутливо пожал плечами.

– И против которых другие слитые расы всегда возражали! Но вам удержу нет!

Все засмеялись, а Дэвид Макгрегор поднял бокал выдержанного испанского красного вина:

– Выпьем за добрых полтроянцев! И за их систему размножения, столь сходную с нашей, и за их методики обучения эмбрионов, которыми мы смогли воспользоваться. Если бы не они, нам, людям, пришлось бы осваивать методики симбиари.

– И ближайшие восемь месяцев, – сказала Маргарет, сияя, – нам с Дэвидом пришлось бы притворяться, будто я вынашиваю субоперантного головастика.

Под общие поздравления и смех они все выпили за Полтроянскую Амальгаму и за эмбриона.

– Незрелые люди и полтроянцы могут поступить в Дартмут, – торжественно объявил Том Пятнистая Сова, – но головастики – никогда!

Все снова засмеялись.

– Ну, если с десертом покончено, так, может быть, cafй de olla мы выпьем в гостиной? – Полтроянцам она объяснила: – Это кофеиновый напиток, сдобренный пряной толченой корой, которая называется корицей (для ароматности), и душистой полурафинированной сахарозой, называемой коричневым сахаром, для сладости.

– Восхитительно! – сказал Фред. – Чем больше сахара, тем лучше!

– Он кладет кленовый сахар в содовую, – пожаловалась Минни Сокорро, покачивая головой. – А омлет мажет джемом и обмакивает жареный лук в мед!

Но супруга ректора отнеслась к этому одобрительно.

– В следующий раз я приготовлю для Фреда засахаренные цукаты.

Когда все встали из-за стола и неторопливо направились к дверям, Поль пошел рядом с Дэвидом Макгрегором и его женой.

– На Консилиум Орб вы с Маргарет и Уиллом полетите, как и мы, на «Кунгсхолме»?

– Да нет, – ответил Дэвид. – Он же отправляется семнадцатого ноября, если я не ошибаюсь? Мы трое и жена Уилла улетаем послезавтра на «Аквитании». Но это «кузнечик», и на Орб мы прибудем через четыре дня после пас. Шестого декабря.

Маргарет Стрейхорн виновато улыбнулась.

– Боюсь, корабли с высоким суперлюминальным фактором смещения не для меня. Даже замедленные переброски сквозь поверхности в гиперпространство действуют на меня очень скверно. Ну а в моем нынешнем положении я, конечно, почувствую себя еще хуже. Еще хорошо, что земные Магнаты должны бывать в Орбе не чаще двух раз в год – то есть в земной год. Иначе Дэвиду пришлось бы лететь туда без меня.

Дэвид собственнически обнял жену за талию.

– Как же, дожидайся!

Дени засмеялся.

– Как вижу, у вас все еще медовый месяц.

– И сейчас, и до скончания века, – проворчал Дэвид. – Меня омолодила не эта чертова ванна, а Мегги. И меня с ней не разлучит ни Консилиум, ни сам Сатана!

Маргарет покачала головой с притворным возмущением. Она была высокой жгучей брюнеткой и, хотя ей исполнилось тридцать, уже стала Соинтендантом Европы, как и ее муж. В Консилиум ее не выдвинули, к чему она как будто относилась с полнейшим равнодушием.

– Дэвид, дурачок ты мой миленький! Ну, что мне с ним делать, Люсиль?

– Дени отказался от магнатства, – ответила та негромко. – В этом нет ничего зазорного.

Она промолчала о том, что, откажись и Дэвид, у Поля теперь, вероятно, не было бы соперников, оспаривающих у него пост Первого Магната. Только сын Джеймса Макгрегора мог представлять человечество в Галактическом Содружестве столь же достойно, как Поль Ремилард.

Следом за Сокорро и Томом гости вышли в великолепную парадную гостиную, где кресла были сгруппированы около огромного камина. Пожилая женщина в темном платье и белом переднике как раз внесла большой кофейник, а следом вошла дочь ректора с подносом, уставленным чашками и блюдцами.

– Это Сьюзен О'Брайен. Она приготовила моле де поблано, которое доставило такое удовольствие всем нам, – сказала Сокорро. – А помогает ей наша дочь, Мария Сова, которая все это время отражала атаки ряженых.

Гости произнесли положенные случаю слова, после чего ректор и первая леди показали Дэвиду, Маргарет и полтроянцам некоторые из антикварных сокровищ, украшавших комнату, в том числе портрет второй миссис Дэниел Вебстер, чудесную статуэтку работы Ядвиги Маевской и разные изделия доколумбовой эпохи из коллекции Дартмута, одолженные ректору на время.

В дверь позвонили.

– Черт! – сказала Марий Сова, наливавшая кофе. – От этих ребят ни минуты покоя нет.

– Отчего бы не поручить их на этот раз мне? – предложила Маргарет и направилась в прихожую прежде, чем Сокорро и Том успели возразить. – У нас в Шотландии такого обычая нет. Мне это очень интересно.

– Правда? – сказала Мария. – Конфеты в корзинке на столике у двери. Выкуп – по штучке на каждого. А если это студенты, то смотрите не поддайтесь на их уговоры и больше чем по одной не давайте.

– Не бойтесь! – Маргарет засмеялась.

Хотя снаружи крыльцо было ярко освещено, в самой прихожей горела только одна небольшая хрустальная люстра; там царил полумрак. Маргарет Стрейхорн взяла со столика корзинку и открыла дверь.

За ней стояли нетерпеливым полукругом пятеро детей лет десяти – одиннадцати. Мисс колониальных времен в домино, Братец Кролик, ведьма вся в гриме, пират с повязкой на глазу и бродяжка в маске клоуна. Маргарет была очарована – и одновременно с изумлением заметила, что все дети были оперантами, а их сознания плотно экранированы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});