Крестом и стволом - Михаил Серегин

В один из таких дней в храме и появился старый участковый Сергей Иванович. Отец Василий, еще за секунду до появления старика и в мыслях не державший ничего подобного, вдруг почувствовал легкое жжение под ложечкой и, едва дождавшись конца службы, потащил старого милиционера в бухгалтерию.

– У вас машина есть? – сразу приступил он к делу.

– Ну… – осторожно подтвердил Сергей Иванович.

– Давайте со мной в одно место съездим!

– А что случилось? – старик был явно озадачен.

– Честно говоря, хочу я это место осмотреть. Ну, там, где меня били. Конечно, я его точно не помню, но найти надеюсь.

Сергей Иванович дернул кадыком и как-то сразу посветлел – идея определенно ему нравилась, видно, взыграло и в нем ретивое.

– Можно! – энергично кивнул старик. – Когда поедем?

– Сегодня же! – обрадовался священник. – Пока еще солнце не зашло.

* * *

Священник так и не смог потом объяснить, как он во всем своем гипсе сумел забраться в старый, покрытый крутой серебристой краской «Запорожец» пенсионера.

– Послушайте, Сергей Иванович, – пробило вдруг его старое воспоминание. – А вы в похоронах Парфена не участвовали?

– Нет! – сурово отрезал бывший участковый.

– А ну-ка нажмите сигнал!

– Зачем?

– Нажмите, нажмите!

Сергей Иванович пожал плечами и тронул клаксон. «Я – Кукарач-ча! Я – Кукарач-ча! А я ч-черный таракан!» – раздался над храмовым двором жизнеутверждающий латиноамериканский мотив. Точно такой, как тогда, когда на похоронах Парфена братва перекрыла главную транспортную артерию города.

– А ведь это вы, Сергей Иванович, на парфеновских похоронах отличились! – засмеялся отец Василий.

– Надо же, запомнили, – усмехнулся Сергей Иванович. – Было дело, сигналил я. Мы в больницу торопились, супругу прихватило, а они всю дорогу своими лимузинами перегородили. Ну я и не удержался!

– И правильно сделали! – заключил священник.

* * *

Они выехали за город, и отец Василий, расстелив на коленях карту, принялся вычислять.

– Та-ак… привезли меня из Максимовки. Это вот здесь. А я выплыл туда с этого берега. Но, правда, я еще до Максимовки шел будь здоров, пусть даже и хромая. Давайте-ка попробуем подъехать вот сюда.

– Сюда так сюда, – соглашался пенсионер. – Хотя, если честно, никакой дороги я здесь не вижу.

– Там грунтовка была – это я прекрасно помню.

– Что ж, поищем грунтовку, – кивал бывший участковый.

Далеко позади осталась когда-то громыхавшая механизмами усть-кудеярская промзона, затем огромная, сверкающая битым стеклом свалка, затем поля совхоза «Красный комбайнер». Не так давно священника везли этими дорогами, однако, находясь в багажнике, он только и запомнил, что вонь пропитанной солидолом ветоши. Но по мере того как они наматывали километр за километром, в нем поселялась странная, ничем не оправданная уверенность, что они найдут это место, обязательно найдут!

И действительно они увидели этот съезд, круто спускавшийся вдоль зарослей искореженного жарой вяза.

– Здесь! – глотнул священник, ощутив, как моментально подобралось у него все внутри.

Сергей Иванович осторожно повел своего железного друга вниз и, немного зацепив днищем за выступ внутри колеи, аккуратно съехал на укатанную полосу грунтовки.

– Однако! – недовольно проворчал пенсионер.

– Они здесь тоже дном зацепили! – торжествующе заявил священник.

«Запорожец» бодро побежал к Волге, и уже минут через десять они оказались в небольшой, поросшей сухим камышом ложбинке. Честно говоря, никакого камыша священник не помнил, но тогда стояла глухая ночь, и он, одурманенный побоями и недостатком кислорода, запросто мог его не заметить.

– Приехали, – прокомментировал Сергей Иванович и заглушил двигатель. – Давайте посмотрим.

Священник молча кивнул и, цепляясь гипсом то за кресло, то за дверь, с трудом выбрался из машины. Встал на костыли и осторожно двинулся по ложбине.

Несмотря на то что стоял уже конец октября, трава была еще практически зеленой. Сергей Иванович сделал несколько шагов и наклонился.

– Кровь, – тихо сказал он. – Смотрите, батюшка, это кровь.

Отец Василий доковылял на костылях до участкового и всмотрелся. На траве и впрямь виднелись неясные темные пятна. Утверждать, что это именно кровь, он бы не отважился, но Сергею Ивановичу было виднее.

– А вот еще, – прошел вперед старик. – И вот.

Священник следовал за ним, не в силах поверить, что все это вытекло из него.

– Но это не ваша кровь, – распрямился старик. – Ей гораздо больше двух недель.

– А чья? – задал дурацкий вопрос священник.

Бывший участковый вздохнул и прошел дальше. Они проследовали почти к самой реке, когда Сергей Иванович вдруг решительно раздвинул сухой, несколько примятый камыш и снова наклонился.

– Смотрите, – прошептал он.

Священник вгляделся и почувствовал, как волоски на его спине поднялись дыбом. Две широкие полосы камыша резко выделялись по цвету от остальной поросли. Они были желтее. И форма этих полос в точности соответствовала примерным размерам человеческой могилы.

– Господи, спаси и сохрани, – прошептал он.

Сергей Иванович упал на колени и начал судорожно ощупывать землю на границе смены цветов. Еще не понимая, что он делает, отец Василий медленно опустился рядом и, отложив костыли в стороны, стал наблюдать.

– Вот оно! – выдохнул старик и поддел землю ладонью.

Ровно обрезанный квадратный кусок дерна приподнялся вместе с растущим на нем камышом. Сергей Иванович напрягся и сдвинул дерн в сторону. Затем коричневой, жесткой, как дерево, ладонью сгреб мягкую черную землю в сторону и охнул. Отец Василий придвинулся ближе. Из земли торчал острый носок туфли.

– Господи, помилуй! Господи, помилуй! – горячо зашептал священник.

Сергей Иванович сдвинул следующий пласт дерна, затем еще один и еще, продвигаясь к предполагаемой голове трупа, и вдруг заплакал:

– Васька! Бог мой! Это же Васька!

Отец Василий, цепляясь гипсом за землю, подполз на коленях поближе к старику и почувствовал, как ему перехватило горло. Из-под комьев земли виднелась часть форменной милицейской куртки с капитанским погоном на плече.

* * *

Они вдвоем оттащили в сторону еще несколько квадратов поросшего невысоким камышом дерна и осторожно освободили от земли головы трупов. Сомнений не оставалось, это были пропавшие около трех недель назад милиционеры – Васька, оставивший священнику журнал с компроматом на Ковалева, и его товарищ, мужик чуть постарше и покрупнее. Тлен уже затронул их лица, сказывались и перенесенные при жизни побои, но оба милиционера были абсолютно узнаваемы.

Сергей Иванович отошел к «Запорожцу» и сел у колеса, а отец Василий тяжело поднялся на костыли и пошел к берегу. Теперь он был абсолютно уверен, что именно в этом месте выгрузили из багажника и его. Есть такая специфическая особенность у некоторых серийных убийц – отвозить жертвы для скорых похорон в полюбившиеся места. Он встал над полого сбегавшим к реке берегом и вгляделся. Так и есть – у самой воды береговая полоска ила была вытоптана и смята – именно здесь отец Василий сражался за жизнь со схватившим его за ногу преследователем, а там, дальше, виднелся первый островок, до которого он доплыл – маленький, густо поросший красноталом.

В общем-то, теперь у отца Василия не оставалось никаких сомнений, что и его, и этих двух ребят в погонах заказал один и тот же человек – Павел Александрович Ковалев. Но он не знал, стоит ли говорить об этом Сергею Ивановичу, потому что, сказав «а», он должен был произнести и «б», а именно объяснить, что именно из-за журнала с компроматом все и произошло. «Слаб человек, – думал священник. – Не ровен час, проговорится мой Сергей Иванович, и что тогда?» Он понимал, что Ковалев скорее всего знает, что когда-то журнал находился в руках у священника, но поднимать эту историю из небытия, пока не пришла по почте эта чертова копия, было неосторожно.

Священник провернулся на костылях и, осторожно ступая на твердую землю здоровой ногой, побрел к машине.

– Что делать будем, Сергей Иванович? – прямо спросил он старика.

– В милицию надо идти, – отстраненно уронил пенсионер.

– Что-то вы с неохотой это говорите, – отметил священник.

Сергей Иванович печально покачал головой. Трудно было сказать, что творится сейчас в его поседевшей на службе голове, но отец Василий прекрасно видел, что старик не хочет идти к Ковалеву или кто там будет этим заниматься.

– Не с руки мне это делать, – словно отвечая на мысли священника, вздохнул бывший участковый.

– Почему? – задал дурацкий вопрос отец Василий.

Старик резко помрачнел и не ответил.

«Что-то такое и ты про Ковалева знаешь! – подумал священник. – Точно ведь знаешь».

– В принципе, я и сам в милицию могу сходить, – мягко предложил он. – Совсем ведь необязательно и вам туда тащиться.