По ту сторону черной дыры - Дмитрий Беразинский

— Знаете, Олег Палыч, у моего Игоря есть джинсовая черная пара, еще от эпохи перестройки. Он ее никогда не надевает, — говорит что становится похожим на графа Монтекристо. Они с Сергеем почти одного роста… Только они… Что ему в таком случае одеть под джут, не представляю! Грудь вылезает, а рубашки ни одной…

— У него что, такая большая грудь? — удивился командир.

— Волосы! — хихикнули все пятеро, кое-кто, как показалось Олегу Палычу, даже с надрывом.

— Ну, девочки, это же нормально, — быканул он, — я тут кое-что придумал.

Сбегав к себе он принес рубашку, подаренную ему бывшими сослуживцами по дикой дивизии, которую он ни разу не надевал. Не надевана была рубашечка по двум причинам: ядовито-синий цвет и чрезмерно длинные рукава. Завидев человека в таком убранстве можно было подумать, что на васильковое поле упала часть небосвода.

— Как вы догадались? — воскликнула Валя, когда он развернул рубаху в анфас. Булдаков хитро глянул на нее. Он не понял, о чем так коварно догадался, и только скромно пожал плечами.

— В самую десятку! — восхитились все остальные, — у Сереги глаза такие же. Как специально сорочку под него шили…

«Или Серегу под рубашку делали», — подумал Булдаков, отчаливая от веселой компании. Поднявшись на второй этаж он вспомнил о совпадении колеров и хлопнул себя по ляжкам, — «Молодец, Олег! Опять в строчку!»

… В восемь вечера небольшой кортеж, количеством человек в двенадцать, погрузился в три «лендровера» типа «УАЗ-469» и отправился за сердцем принцессы Дианы.

— Мать моя! Я как будто на сватовстве Ингви Мальмстина! — заметил Сметанин, бывший за старшего шафера.

— Я больше на эту удочку не попадусь! — заявил Гончаров. Он постучал по деревянному лбу Саньки Воробьева, который неведомо по какому жребию попал в число почетных сватов.

Действительно, Сергей в черноте от «Wrangler» был ужасно похож на знаменитого гитариста. Глаза пронзительной синевы сверкали в тон рубахе из под вьющихся черных кудрей. Точно сын Посейдона, он возвышался над окружающими.

Стоя рядом с принцессой, он был избавлен от необходимости смотреть ей в глаза, ибо они находились сантиметрах в сорока ниже средней линии его собственного взгляда. Гордо глядящий на оробевшего кардинала, который вел церемонию помолвки, Сергей Гончаров казался существом неземным.

— Господа и дамы! — громко возвестил король, имею честь объявить вам намеренный свершиться брак нашей сестры леди Дианы и воина дружественного нам Белоросского государства — сэра Серхея!

Грянул оркестр, заигравший некую доисторическую кантату, по завершении которой жених с невестой обменялись обручальными кольцами, загодя приобретенными у главного пейсатого ювелира Парижа.

Согласно диспозиции, лицо невесты было закрыто белой вуалью, символизирующей очевидную невинность. Сквозь эту чадру ничего не было видно, но по дрожанию руки, Сергей понял состояние девушки.

— Не бойся. Не такой я и страшный! — сказал он по-французки, а затем прибавил на родном:

— Не дрожи ты, глупышка, — к его удивлению снизу на том же языке донеслось следующее:

— Я бы посмотрела, как бы ты дрожал, если бы тебя выдавали замуж за такого монстра.

Жених позволил себе улыбнуться.

«По крайней мере, эта малышка неглупа».

«По крайней мере, он способен проявлять заботу», — думала Диана.

«По крайней мере, под вуалью папиллома не заметна!» — с облегчением расслабился король.

Все расселись за праздничным столом, и пир начался. Все шло своим чередом: шут носился, как угорелый, кардинал с нехарактерным интересом пялился на супругу посла, Людовик размышлял о грядущем, Булдаков вязал узлом серебряные ложки. Со стен на все это поглядывали мрачные святые своими всепрощающими взглядами полных кретинов.

«Интересно», — думал Сергей, ковыряя ножом кусок окорока, — «почему на всех иконах у святых такие лица, как на советских плакатах. Нужно будет поговорить с Андрианом»…

Гости и хозяева пировали старательно, как бы стремясь качеством совместной трапезы заложить фундамент будущности. Музыканты наигрывали что-то из древней классики, возможно, откровения рамапитека Ых-ху. Шут добросовестно отрабатывал свой кусок хлеба, бесясь как черт в припадке белой горячки.

Невеста украдкой наблюдала за будущим супругом и ловила завистливые взгляды сестер. Внезапно ей стало весело и легко. Страх перед неизвестностью либо исчез, либо она его переборола. Господи, если бы не ее «уродинка», какой бы они были потрясающей парой!

— Ты совсем не пьешь, — обратилась Диана к Сергею. Тот наполнил пол-литровую чашу почти полностью и одним махом опорожнил ее.

— Я не алкоголик, я еще только учусь, — сказал он обалдевшей от такой категоричности принцессе.

— Ты сейчас свалишься под стол, — сухо прокомментировала она, — это очень крепкое вино.

— Ну и я не слабый, — озорно улыбнулся Гончаров и посмотрел на танцующих, — в танцах я не силен точно. Предлагаю выйти подышать свежим воздухом. Ты не смогла бы отослать этих дурочек? Они мне все пищеварение портят.

Диана сказала несколько слов своим фрейлинам, и те остались сидеть за столом, а они с Сергеем вышли в королевский зимний сад. Он еще не достиг полностью задуманной площади, но уже где-нибудь в укромном уголке можно было без лишнего шума перерезать кому-нибудь горло. С другой стороны, в этом саду крутилось множество романов между светскими львами и львицами.

Должно быть Сергей подумал о том же, что и мы, потому что выйдя в сад проверил наличие бронежилета и средств индивидуального нападения. Только он приготовился произнести какую-то фигню насчет завтрашней погоды, как в грудь ему уперлось лезвие мизерикордии. В сумерках светились две довольные мужские рожи.

— Просим прощения, леди Диана, — произнесла одна из них, — вашему спутнику придется пройти с нами.

Принцесса в ужасе молчала. Сергей вспомнил какой-то дурацкий фильм и произнес:

— А что, если вы, парни, гомики и хотите меня запетушить? Меня тогда, противные, шеф домой не пустит! Никуда я с вами не пойду! — по-французски это прозвучало не слишком убедительно, поэтому парень прибавил:

— Идите, парни, домой. Неровен час — шеи посворачиваете в такой темноте! — лезвие уперлось в грудь сильнее.

— Дави, не стесняйся, — великодушно разрешил Сергей, свято веривший в чудесные свойства кевлара.

Человечек запыхтел и запоздало подумал, что мизерикордию следовало бы приставить к горлу. Но, чувствуя как хрустят кости правой руки, в истерике понял, что следующего раза может и не быть.

Сломав нападающему ведущую конечность и, используя остальное в качестве небольшого упора, парень ударом ноги отправил в нокаут второго агрессора. Затем схватил за шиворот первого и бросил его в заросли терновника. От воя несчастного перестали орать птицы, в большом количестве водившиеся в зимнем саду, и начали сбегаться гости.

Никому ничего не объясняя, Гончаров взвалил на плечи второго и обратился к Диане на русском:

— Пойдем, принцесса. Так и до простуды недалеко, — и взял ее за руку.

Послушная, как личный зомби, она последовала за ним. На входе в праздничный зал они столкнулись с Булдаковым, который прослышав об инциденте решил убедиться во всем сам. Ему под ноги и сбросил Сергей свою ношу.

— Тяжеленный, сволочь, — сказал парень, вытирая со лба пот, — должно быть пожрал недавно.

Командир вопросительно посмотрел на него.

— Кого это ты приволок? — Олег Палыч успел основательно хлебнуть красненького — глаза его весело блестели.

— Похитителя человеков, — ответил Гончаров, — хотел меня похитить вот. Не удалось. Мы с Дианой гуляли, никого не трогали, а тут из-за угла двое, и ну угрожать! Пришлось кое-что им растолковать.

— А где второй? Ты его часом не угрохал?

— Да нет! — протянул Сергей, — всего-то и делов, что клешню сломал! В кустах отсиживается.

Отчасти пришедшая в себя Диана недоуменно посмотрела на него и сделала попытку высвободить руку. Серега, понявший это по-своему, продолжал:

— Принцессу вот напугали. Нелюди какие!

Подошел шут и уставился на пленника.

— Черт! — взревел он, — это же приятель нашего Генриха! Что он здесь, интересно, делает? Сейчас я его приведу в чувство!

Прослышав о ЧП, Его Королевское Величество также соизволили подойти.

— Что случилось, Жак? — спросил он у шута.

— Ерунда! — отозвался паяц, не прерывая своего увлекательного занятия, — твоего будущего зятя хотели похитить.

Король с тревогой взглянул на Гончарова. Тот равнодушно смотрел на вхождение души в тело лежащее на полу.

— Похоже, Людовик, твой братец Генрих без ума от предстоящего родства.

— При чем тут Генрих? — не понял король.

— Это — друг Генриха, — терпеливо объяснил Жак, — номер один. Номера второго сейчас вытаскивают из терновника, куда его зашвырнул вот этот молодец.