Слишком дружелюбный незнакомец - Валентен Мюссо

значения.

Он был свободен.

15

— Как мне нравится этот запах свежей краски.

Прислонившись к барной стойке маленькой летней кухни, Марк скрестил руки. Его уже начал тяготить разговор, где говорил он один, получая в ответ лишь безразличные вежливые фразы. Он чувствовал, что было глупостью вообще заходить в дом. Чего он этим добивается? Успокоить совесть? Быть уверенным, что выполнил свою работу до конца? К тому же это не был официальный визит, что значительно ослабляло его позиции.

Повисло молчание, про которое обычно говорят «пролетел ангел». Марк поднял глаза к потолку.

— А эти комнаты вы намерены сдавать?

— Ни в коем случае. Все это делалось для нашей дочери. Может быть, этим летом она приедет к нам. Не то чтобы этот дом недостаточно велик для нас всех, но ей будет гораздо приятнее чувствовать, что у нее есть свое жизненное пространство.

— Во всяком случае, прекрасная работа.

— Всем занимался Людовик. Видели бы вы, что здесь было несколько недель назад… Полнейшая разруха.

— А что на верхнем этаже? Вы сказали, две комнаты?

— И ванная. Показать вам?

И снова у Марка сложилось впечатление, что ему это предлагается исключительно из вежливости и что от него ждут отрицательного ответа.

— Охотно.

— Осторожнее на лестнице.

Она пропустила его перед собой. Они оказались в коридорчике, свет в который падал через слуховое окно, в котором виднелось небо без единой тучки. На наклонной стене у окна Марк заметил след от бесформенного пятна.

— Вы это видели? Здесь пятно от сырости.

Мадам Вассер удивленно обернулась.

— Это как?

Марк указал ей пальцем на пятно.

— Должно быть, у вас в крыше протечка.

— Этой зимой была, но ее заделали…

— Какая жалость, что человека, который все это сделал, здесь нет!

Сделав вид, будто не замечает иронии, прозвучавшей в его словах, мадам Вассер подошла к правой двери:

— Вот первая комната.

Марк остановился на пороге. Комната была маленькой, но хорошо обставленной: сосновый шкаф, старый письменный стол, похожий на пюпитр школьника, шерстяной ковер из переплетенной вьющейся некрашеной шерсти. Единственная странность: место, где должна была стоять кровать, пустовало.

Через единственное окно, разделенное переплетом на четыре части, и доходившее почти до пола, можно было увидеть переднюю часть дома. Марк разглядел цепочку дубов и буков, тянущуюся куда-то вдаль.

— Здесь он и спал?

— Да.

— И что, здесь нет кровати?

Его тон мог показаться ей подозрительным, но мадам Вассер пропустила это мимо ушей.

— Кровать шаталась, а матрас был слишком старым. Мы собираемся купить в эту комнату новую мебель.

Жандарм прошелся по комнате. На конце письменного стола, который оставался вне поля зрения, его внимание привлекла стопка тщательно сложенной одежды: джинсы, пуловер и несколько футболок. Верхняя была украшена логотипом фирмы Quiksilver[30] в виде футуристических букв. Марк встречался с Вассером лишь раз в жизни, но, принимая во внимание его стиль — насколько можно было вспомнить, строго классический, — он даже представить себе не мог, чтобы тот надел нечто подобное.

Мадам Вассер заметила его удивление:

— Вот глупый Людовик — забыл кое-что из своих вещей в шкафу. Я это только вчера и заметила.

— А…

Марк сделал еще пару шагов. Обогнув письменный стол, он заметил темный прямоугольный предмет, наполовину скрытый одеждой. Ему пришлось подойти поближе, чтобы удостовериться, что это телефон.

— Он и мобильник свой забыл?

Без видимой причины мадам Вассер принялась вытаскивать футболку из самого низа стопки. Услышав вопрос, она схватила мобильник и сунула его в карман брюк.

— Нет, это мой. У меня просто ветер в голове. Оставила его здесь, когда делала уборку после отъезда Людовика.

— Должно быть, вы не часто им пользуетесь.

— О, знаете… Я так и не привыкла ко всем этим телефонам, пользуюсь только домашним. Мне не особенно нравится сама мысль, что я на связи двадцать четыре часа в сутки. Из-за этих новых технологий жизнь в конце концов становится невыносимой…

Внезапно Марку показалось, что она сделалась слишком болтливой. Эта женщина производила впечатление, будто она пытается в чем-то оправдаться с подозрительной настойчивостью. Здесь что-то явно было не так, вот только что именно? Отсутствие кровати, эта одежда, телефон… Конечно, все это мелочи, но тем не менее…

— Хорошо. Спасибо за экскурсию. Думаю, я уже достаточно злоупотребил вашим временем.

Они начали спускаться. Марк шел позади.

— Франсуа?

Он был еще на лестнице, когда услышал, как мадам Вассер произносит имя мужа, причем с удивлением, которое Марку показалось странным в таких обыденных обстоятельствах.

Он хорошо помнил Вассера, но, случись ему встретить его на улице, возможно, он его бы и не узнал. В первый раз тот показался ему шестидесятилетним, возможно, преждевременно постаревшим мужчиной. Но тот не имел ничего общего с больным и потрепанным жизнью человеком, который сейчас стоял перед ним.

Ему было тяжело стоять, и одной рукой он опирался на костыль, а другой на барную стойку в кухне. Его лицо было неподвижным как у статуи и не выражало никаких особенных чувств.

— Я услышал, что кто-то приехал, и спустился…

Его голос звучал монотонно и совершенно безжизненно. Мадам Вассер моментально перехватила инициативу в разговоре:

— Посмотри, кто к нам заглянул. Помнишь Марка, мужа Лоренс? Думаю, вы уже встречались?

Она говорила медленно, тщательно произнося каждый слог. Как будто обращалась к маленькому ребенку или выжившему из ума старику.

Почувствовав неловкость, Марк шагнул вперед, протянув руку. Вассеру понадобилось две или три секунды, чтобы сделать ответное