И.П.Павлов PRO ET CONTRA - Иван Павлов

Мне кажется, что вторая статья «Basis neural mechanisms in behavior» 3 , к которой я перехожу теперь, в значительной мере носит тот же характер обработки ее темы, как и первая. Это — статья Лешли (1929), представляющая собой речь, прочитанную на последнем Международном психологическом конгрессе в Америке. Пусть материал ее почти исключительно физиологи ческий, но метод обхождения с ним автора тот же, что и в пред шествующей статье. Материал приносится в жертву основной предвзятой тенденции — доказать, что «рефлекторная теория стала теперь скорее препятствием, чем пособником прогресса» при изучении церебральных функций, что больше силы, значе ния в этом отношении имеют, например, изречение Спирмана, что «интеллект есть функция какойто недифференцированной нервной энергии», или аналогия с тканью губок и гидроидов, которая, будучи искрошена и просеяна сквозь марлю, затем, осевшая или отцентрифугированная, снова сформировывается в зрелую особь с характерной структурой.

Прежде всего я должен валовым образом, т.е. пока не входя в подробности, заявить, что такой беспощадный приговор над рефлекторной теорией отрывается от действительности, реши тельно, можно сказать даже както странно, не желает брать ее по внимание. Неужели автор рискует сказать, что моя тридца тилетняя и теперь с успехом продолжаемая работа с моими мно гочисленными сотрудниками, проведенная под руководящим влиянием понятия о рефлексе, представила собой только тормоз для изучения церебральных функций? Нет, этого никто не име ет права сказать. Мы установили ряд важных правил нормаль ной деятельности высшего отдела головного мозга, определили ряд условий бодрого и сонного состояния его, мы выяснили ме ханизм нормального сна и гипнотизма, мы произвели экспери ментально патологические состояния этого отдела и нашли сред ства возвращать норму. Деятельность этого отдела, как мы ее сейчас изучили, нашла и находит себе немало аналогий с явле ниями нашего субъективного мира, что выходит как из неред ких признаний невропатологов, педагогов, психологовэмпири ков, так и из заявлений академических психологов.

Теперь перед физиологией этого отдела — необозримый гори зонт напрашивающихся вопросов, совершенно определенных задач для дальнейших экспериментов вместо почти тупика, в котором бесспорно находилась эта физиология в течение несколь ких последних десятилетий. И это все благодаря пользованию при экспериментах над этим отделом мозга понятием рефлекса. Что заключает в себе понятие рефлекса? Теория рефлекторной деятельности опирается на три основных принципа точного на учного исследования: во-первых, принцип детерминизма, т.е. толчка, повода, причины для всякого данного действия, эффек та; во-вторых, принцип анализа и синтеза, т.е. первичного раз ложения целого на части, единицы и затем снова постепенного сложения целого из единиц, элементов; и, наконец, принцип структурности, т.е. расположения действий силы в простран стве, приурочение динамики к структуре. Поэтому смертный приговор над теорией рефлекса нельзя не признать каким-то недоразумением, каким-то увлечением.

Вы имеете перед собой живой организм, до человека включи тельно, производящий ряд деятельностей, обнаружений силы. Непосредственное, трудно преодолимое впечатление какойто произвольности, спонтанности! На примере человека как орга низма это впечатление достигает почти для всякого степени оче видности, и утверждение противоположного представляется аб сурдом. Хотя еще Левкипп из Милета 4 провозгласил, что нет действия без причины и что все вызвано необходимостью, но не говорится ли и до сих пор, даже исключая человека, о действу ющих спонтанно силах в животном организме! Что же касается человека, разве мы не слышим и теперь о свободе воли, и не вкоренилось ли в массе умов убеждение, что в нас есть нечто, не подлежащее детерминизации?! Я постоянно встречал и встречаю немало образованных и умных людей, которые никак не могут понять, каким образом можно было бы когда-нибудь целиком изучить поведение, например, собаки вполне объективно, т.е. только сопоставляя падающие на животное раздражения с отве тами на них, следовательно, не принимая во внимание ее пред полагаемого по аналогии с нами самими субъективного мира. Конечно, здесь разумеется не временная, пусть грандиозная, трудность исследования, а принципиальная невозможность пол ного детерминизирования. Само собой разумеется, что то же са мое, только с гораздо большей убежденностью, принимается и относительно человека. Не будет большим грехом с моей сторо ны, если я допущу, что это убеждение живет и в части психоло гов, замаскированное утверждением своеобразности психических явлений, под которым чувствуется, несмотря на все научно приличные оговорки, все тот же дуализм с анимизмом, непо средственно разделяемый еще массой думающих людей, не го воря о верующих.

Теория рефлекса постоянно теперь, как и с самого начала ее появления, беспрерывно увеличивает число явлений в организ ме, связанных с определяющими их условиями, т.е. все более и более детерминизирует целостную деятельность организма. Как же она может быть препятствием прогрессу изучения организ ма вообще и в частности—церебральных функций?!

Далее. Организм состоит из массы крупных отдельных час тей и из миллиардов клеточных элементов, производящих соот ветственно массу отдельных явлений, однако между собой тес но связанных и образующих объединенную работу организма. Теория рефлексов дробит эту общую деятельность организма на частные деятельности, связывая их как с внутренними, так и внешними влияниями, и затем снова соединяет их друг с дру гом, через что делаются все более и более понятными как цело стная деятельность организма, так и взаимодействие организма с окружающей средой. Как же оказалась или может оказаться в настоящее время рефлекторная теория излишней, неуместной, раз нет еще ни достаточного знания связи отдельных частей орга низма, ни тем более сколько-нибудь полного понимания всех соотношений организма с окружающей средой! А все внутренние, как и внешние отношения в высших организмах главней шим образом осуществляются при посредстве нервной системы.

Наконец. Если химик, анализируя и синтезируя, для окон чательного понимания работы молекулы должен воображать себе невидимую глазом конструкцию, если физик, также анализируя и синтезируя, для ясного представления работы атома тоже ри сует себе конструкцию атома, то как же можно отрекаться от конструкции в видимых массах, усматривая какоето противо положение между конструкцией и динамикой! Функция связи как внутренних, так и внешних соотношений в организме осу ществляется в нервной системе, представляющей видимый ап парат. На этом, конечно, аппарате разыгрываются динамические явления, которые и должны быть приурочены к тончайшим де талям конструкции аппарата.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});