Утраченный трон - Эд Гринвуд

Глаза ближайшего из трех уцелевших налетчиков широко раскрылись, когда этот человек на мгновение оторвал их от лица Хоукрила. Нападавший смотрел через плечо Хоукрила, и латник не стал терять времени. Он сунул рукоять своего меча под локоть противнику и дернул. Когда тот отшатнулся назад, Хоукрил шагнул вперед и ударил его правым сапогом в живот, как раз в то место, откуда не так давно торчал меч у самого латника.

У воина треснули ребра, он попытался крикнуть, но ему удалось только придушенно засипеть. Глаза следующего нападавшего тоже на мгновение остановились на чем-то за спиной Хоукрила, но латник не повернул голову, чтобы взглянуть туда, даже когда Эмбра рядом с ним промурлыкала:

— Привет тебе, вепрь Черных Земель. Ты скучал по мне?

— Госпожа… детка… скучал, — ответил ей Хоукрил и сделал шаг вперед по коридору. Человек, которого он пнул ногой, с грохотом свалился без чувств на пол, и он теперь дрался с двумя оставшимися бандитами. — А ты… ты еще не нашла свою одежду?

— Нет, — весело сказала Эмбра. — Ролин говорит, что кроме всего прочего я действую как самое красивое и эффективно отвлекающее средство.

Хоукрил издал странный звук, напоминающий одновременно хрюканье и смех, и яростным взмахом меча сверху вниз заставил одного из противников отступить на шаг. Тот парировал удар, и при этом кончик меча Хоукрила чуть не задел лицо Эмбры. Она нырнула к нему за спину с непринужденной грацией и без промедления, и ее шипение без слов дало понять, что он чуть было ее не поранил.

Латник снова шагнул вперед. Он постепенно оттеснял противников по коридору к площадке лестницы. Мечи ударялись друг о друга с такой силой, что сталь звенела, словно колокол, и искры летели во все стороны. Эмбра не раз вздрагивала и пригибалась после особенно сильного удара.

Здание «Фляги» было старым и скрипучим, но на удивление мало людей проснулось и выглянуло в коридор, чтобы увидеть причину всего этого грохота. Возможно, постояльцы не спали, а трусливо прятались за запертыми дверями, сжимая свои кинжалы в надежде, что битва их не затронет. Или, как подумала Эмбра, она неверно судила об этой части Долины, и посетители «Фляги» давно привыкли к звону и грохоту сражений в коридорах после наступления темноты.

Когда нападавшие были оттеснены к лестничной площадке, а потом вниз по лестнице, третий человек ринулся к Банде Четырех вверх по ступенькам. Он успел как раз вовремя, чтобы налететь на двух своих взмыленных приятелей, когда сокрушающий меч Хоукрила смел их вниз.

— Уэлдрин! Где ты был? — рявкнул один из воинов вновь прибывшему и яростно отбил удар. При этом его клинок застрял в лестничных перилах, а руки онемели от удара стали о сталь. (Теперь Хоукрил заметил, что перила испещрены множеством зарубок.)

— Никаких имен, болван! — огрызнулся в ответ Уэлдрин. — Я перерезал шнуры гонгов! Или вы хотели, чтобы все ночные сторожа на улице и все другие охранники, спящие сейчас, выбежали и ринулись на нас, как только мы выхватим мечи?

— А ты хочешь сказать, что этого не произошло? — прорычал другой воин, уворачиваясь от меча Хоукрила.

Нортрин Джаланвилук был главным виночерпием и гордым совладельцем «Фляги и перчатки» почти два десятка лет, а до этого еще два десятка лет он был простым виночерпием и вторым буфетчиком. Ветхая балка над его головой с вырезанным на ней крохотным изображением лупоглазой совы и с уходящей вверх полосой более темного дерева была знакома и привычна ему так же, как собственная правая рука.

Зато не было привычным то, что разбудило его, спящего в широкой кровати, в комнате с низким потолком в конце коридора: грохот и звон мечей в его постоялом дворе, в самую глухую ночную пору, в чем он убедился, взглянув в окно без ставен.

Еще хуже тех звуков, которые его разбудили, был другой звук, который он должен был слышать, но не слышал: тихое, сонное дыхание Маргаты, иногда прерываемое всхрапыванием. Он бросил быстрый взгляд в сторону жены и увидел на ее стороне кровати темный, зловещий силуэт, который мог быть только окончательно проснувшейся и теперь сидящей Маргатой.

Сегодня она уснула до его появления — да будут прокляты путешественники, которым нравится сидеть до полночи, клевать носом над бокалами, но требовать свежего эля и даже горячей еды в любое время суток! Жена по обычаю приветствовала его появление в постели залпом храпа и стала настойчиво греть свои холодные ступни о его задницу, слишком долго удерживая на зыбкой границе дремоты, пока наконец сон не сморил его.

Однажды, когда он нес помои в свинарник за конюшней, то услышал, как старый купец описывает их своему молодому компаньону: «Оба такие большие, как две катящиеся горы, но Нортрин жизнерадостный и веселый, а его жена — чисто змея. Вечно недовольна, ничего не пропустит, правит своей кухней, как свирепый командир. Улыбайся, не говори лишнего и держись от нее подальше, как поступают ее слуги, насколько им это удается!»

Тогда Нортрин поморщился от этих едких, но справедливых слов. Через полдесятка сезонов слова купца не потеряли своей истинности. Маргата мечтала о более роскошной жизни в большом городе. Ей хотелось иметь много денег, богатых нарядов и приглашать других дам в красивых платьях на вечера, чтобы выпить вина и посплетничать. По мере того как она старела и толстела, а Нортрин не выказывал никакого желания оставить этот «медвежий угол», который он считал домом, а она рассматривала как ступеньку, на которой они и так уже слишком долго задержались, ее язык становился все острее, а саму ее переполняли горечь и обида.

«Фляга» действительно была для старого виночерпия домом, поскольку его партнеры жили через два баронских поместья отсюда и за последние семь лет приезжали сюда только один раз. Драка означала сломанную мебель, проломленные головы и, возможно, даже пожар! Ему надо встать и пойти посмотреть, но пусть его не гонит острое жало языка Маргаты, да сжалятся боги, а…

— Да проснешься ты наконец?!

Ее голос хлестнул его, как плеть. Он вздрогнул и пригнул голову, но слова сыпались на него, подобно стрелам:

— Боги на небесах, клянусь, меня могли бы трижды убить, прежде чем ты очухаешься и почувствуешь хоть что-нибудь! Валяешься тут и храпишь, пока наша жалкая крыша горит у нас над головой, а грабители рубят на куски наших гостей и нашу мебель, насилуют моих девушек и поджаривают скот в огне пожара, а потом насаживают туши на свои мечи! Интересно, проснешься ли ты, если они свяжут тебя и подвесят на крюк над очагом или если Пробужденный король придет сюда со всеми своими рыцарями и выбросит тебя из постели, чтобы позабавиться со мной?!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});