Сказка про попаданца (СИ) - "Пантелей"

Франциск, на эти деньги, завоевал всю Италию, Савойское и Сицилийское герцогства, а потом не смог остановится, следом пошли герцогства Бургундских Нидерландов, Люксембурга, графства Артуа и Франш-Конте, Франкфурт и Аахен, Жирона и Арагонское королевство, после чего император к Франциску охладел. А ведь дружили не разлей вода, вместе ведь целый месяц в Фонтенбло развлекались балами, охотами и блудом. Вместе Папу в Кёльн сопровождали, да и посла своего в Империю французы первыми отправили. Инкские медикусы всех приближённых Франциска вылечили, а родных детей, так просто спасли, и поди ж ты… Разошлись, как в море случайные корабли. Тихо, молча, без упрёков, но точно разошлись, для Франции теперь у Империи скидок с цены на оружие нет. Возгордился Франциск Валуа, вот и охладел к нему Император.

Было от чего возгордится, этого не отнять. Франциск Первый сейчас в Европе фигура, сравнимая с самим османским султаном Сулейманом Великолепным. Ещё бы, ведь за ним теперь, кроме самой Франции — вся Италия, вся Ломбардия, вся Сицилия, все Нидерланды, половина Швейцарской Конфедерации и приличный такой кусок Священной Римской Империи, а кроме того, после взятия Жироны, перед ним, как на ладони лежит, всё, почти беззащитное, королевство Арагон.

С Арагоном тоже будет покончено очень скоро, у французов армия уже под сто тысяч, а Карлос Первый Габсбург почти всё свою уже потерял, да и была она совсем небольшой, если с французской сравнивать. Добьёт Габсбурга Валуа к следующему лету, у них там, в Испании, и зимой воевать можно, погоды стоят, примерно, как у нас в мае и сентябре. Добьёт и куда дальше направится? Османов воевать начнёт, или шурина своего, Генриха д'Альбре?

Османская Империя останавливаться тоже не собирается. Султан Сулейман под ружьё уже сто пятьдесят тысяч поставил, да султан Алжира, Хайреддин Барбаросса, вассал его, ещё пятьдесят. Двести тысяч, с ума сойти! А вместе они могут воевать только на юге, только против владений Франциска и союзной ему Венеции. Скорее всего, так и будет, как только покончит Сулейман со Священной Римской Империей, так и сцепится с Франциском.

А потом? Потом, кто бы из них не победил, придёт наша очередь, раз лорд-канцлер союз с Генрихом д'Альбре затеял, то и Руси в стороне не отсидеться. Лихие годины нам предстоят, очень лихие, армии теперь от ста тысяч серьёзной воинской силой считаются. Да не ополчение, или посошная рать, а регулярные армии инкского образца. Поневоле о Конце Света задумаешься.

— Чего печалишься, государь, — отвлеклась от чтения Мария Генриховна.

— Скоро начнётся, душа моя. Не отсидеться нам будет в стороне.

— Так мы вроде и не собирались отсиживаться. Да и не так уж скоро для нас начнётся. Успеем подготовиться, пока османы с французами воюют.

— А коли они сговорятся, и вместе по Генриху д'Альбре ударят? По союзнику нашему?

— Тогда нас император поддержит.

— Откуда знаешь?

— Не знаю, думаю.

— Думать-то и я думаю, а хотелось бы знать точно. Не желаешь нанести визит нашему будущему зятю, пока всё ещё спокойно? Очень уж мне хочется своими глазами на эту чудесную Империю посмотреть. Как оно всё там на месте устроено. Перенимаем ведь многое, но всё как-то без представления, что у нас в итоге получится.

— С удовольствием, государь. Ивана ведь скоро на учёбу отправлять, а после Софью навсегда. Да и навещал нас император, ответный визит сам напрашивается.

— Вот и я говорю. Вели собираться. Пока зима, обернуться успеем. Да и императора в Южной Инке застанем.

Интерлюдия. 17 октября 1529 года.

Король Наварры, Генрих Второй д'Альбре, граф де Фуа, де Бигорр, Басконии, Перигора и Арманьяка, виконт Беарна, Лиможа и Марсана, сеньор д'Альбре, князь-архиепископ Кёльна, герцог Швабии, герцог Нижней Саксонии, и сам хотел предложить Франциску Первому Валуа размен владений, но так получилось даже лучше. Ведь кто предлагает сделку, тот всегда оказывается в худшем положении, первым вскрывая свою заинтересованность.

Кампания лета 1529 года, блистательно завершилась взятием с ходу большого и очень хорошо укреплённого города Гамбурга, а сам король Наварры первым ворвался в город. Да, получил ранение, но это ерунда, инкские чудо-медики поставили короля на ноги всего за две недели, зато как возрос личный авторитет Генриха д'Альбре в войсках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

С имперскими герцогами, король рассчитался передачей Империи графства Баскония. И с Империей рассчитался, и с герцогами, и с басками. Все остались довольны. Герцоги получат благодарность своего императора, а это они ценят выше владений, или, тем более, денег; баски снижение налогов до имперского уровня и жизнь по имперским законам, как в соседних Галисии и Кастилии, чему они немало завидовали; а император ещё одно графство и предложение выкупить корону Наварры, если согласится признать Генриха д'Альбре королём Западной Германии и склонит к такому-же признанию Папу.

Должно получиться. Корону, император, конечно, упразднит, как и Кастильскую с Ирландской, но это уже его дело. В общем, со своими Пиренейскими владениями, Генрих д'Альбре уже разобрался и как раз собирался начать переговоры о Франкфурте и землях бывшего Вольного города, разделяющих его будущее королевство Западная Германия на северную часть, герцогство Нижняя Саксония, и южную, герцогство Швабия, да ещё и отделяя столичное княжество-архиепископство Кёльн от обоих герцогств, но и тут повезло, Франциск предложил провести обмен первым.

Предложение он сделал справедливое и даже щедрое, но не соглашаться же сразу. По крайней мере, нужно и от него добиться признания короны нового королевства. Британцы в этом не откажут, а с ними и русские, остаются только Франциск и португальский король Жуан Третий. От османского султана признания не требуется, а венецианцами, недобитыми курфюршествами Священной Римской Империи и королевством Арагон можно пренебречь. Даже если они против, всё равно недолго им всем осталось противиться. Венеция? Она вообще республика, её мнение в этом вопросе ничтожнее мусульманского.

— Вы хотите отгородиться мной от османов, Франсуа.

— Да бросьте, Генрих. С османами я уже граничу в Северной Италии и Южной Швейцарии.

— То Италия и Швейцария, а то сама Франция, разница есть и очень существенная, согласитесь. Там горные перевалы, проходимые только летом и с мощными крепостями, а здесь равнина, которую очень трудно защищать от османских драгунов. А их у султана уже под сорок тысяч.

До концепции драгунов, по сути, очень мобильной пехоты, которая коней использует для маршей, а не для войны, Сулейман Великолепный додумался сам, без подсказок. Додумался, опробовал и теперь наращивает эти грозные силы в стремительном темпе. А им действительно в горах применения нет. Нет в горах возможности обойти укрепления и резвиться у них в тылу, или так же обойти вражеское войско и резать ему коммуникации снабжения, оставляя на голодном пайке. И как бороться с такой Ордой, никто пока не придумал.

— Разница есть, — согласился король Франции, — для меня есть, а для вас нет, Генрих. Ваша Швабия всё равно под ударом. Франкфурт и его земли в этом плане ничего не изменят, зато улучшат для вас возможность манёвра войсками — будете водить их по своей земле.

— Насчёт своей земли я и хочу с вами обсудить один вопрос. Я собираюсь основать новое королевство, Франсуа. Королевство в моих германских владениях. Пусть будет королевство Западная Германия. Если вы готовы его признать — мы договоримся.

— Мы договоримся, если вы в качестве ответной любезности, признаете Французскую империю, которую собираюсь основать я.

— Вас признает Святой Престол?

— А вас?

— Я на это надеюсь.

— И я надеюсь. Но мне, для начала, хватит только вашего признания. Итак, мы договорились?

— Договорились. Поздравляю вас, ваше императорское величество.

Привезённые графом-магистром-кардиналом, Игнатием де Лойола, из Константинополя-Стамбула договорённости об объединении Римской католической и Византийской ортодоксальной христианских церквей, да ещё и с уже назначенной на Пасху 1531 года датой начала работы объединительного всехристианского съезда, сильно ускорили ход переговоров митрополита Макария с папским нунцием, кардиналом Иаковом Рихтером.