История Крестовых походов - Жан Жуанвиль

Примерно в то же время Джон Армянин, который был начальником вооружений при короле, прибыл в Дамаск, чтобы купить рога и клей для арбалетов. (Для изготовления сложных клееных луков. — Ред.) Во время своего пребывания там он увидел сидящего на базаре очень старого человека. Тот подозвал его и спросил, не христианин ли он. Джон ответил, что да, он христианин. «Вы, христиане, должно быть, очень ненавидите друг друга, — сказал ему старик. — Как-то давным-давно я видел короля Балдуина Иерусалимского. Тот, будучи прокаженным, нанес поражение Салади-ну, хотя у него было всего триста человек, а у Саладина три тысячи. А теперь из-за ваших грехов вы пали так низко, что мы гоняем вас по полям, как стадо коров».

На это Джон сказал, что ему бы лучше помолчать о грехах христиан, поскольку прегрешения сарацин куда больше. Старик ответил, что собеседник дал очень глупый ответ; Джон спросил его почему. Сарацин сказал, что объяснит ему, но сначала он хочет задать ему вопрос. Есть ли у него дети, спросил он у Джона. «Да, — сказал тот. — У меня есть сын». Старик спросил, что его рассердит больше — получить удар от него, сарацина, или от собственного сына. Джон ответил, что испытал бы большее огорчение от поступка сына, если бы он это сделал, чем от сарацина.

«А теперь, — сказал старик, — вот что я тебе отвечу. Вы, христиане, считаете себя Божьими детьми, да и название себе взяли от имени Христа. И Бог проявил к вам такую милость, что дал вам ученых наставников, от которых вы узнаете, когда действуете правильно, а когда ошибаетесь. Вот почему Он куда больше огорчен вами, когда вы совершаете какой-то маленький грех, чем нами, когда мы грешим куда больше, потому что мы невежественны и настолько слепы, что, когда Магомет говорит нам, что, умирая, мы будем спасены водой, мы думаем, что сможем очиститься от наших грехов, если перед смертью успеем совершить омовение».

Как-то после того, как мы вернулись из-за моря, я в обществе Джона Армянина направился в Париж. Когда мы ели в просторном шатре, нас обступила большая толпа людей, которые просили проявить Божеское милосердие и подать им милостыню. Они мешали нам. Один из наших спутников позвал слугу: «Иди и выгони этих людей!» — «Ах! — сказал Джон. — Как плохо ты поступил, сказав это. Если бы в данный момент перед нами предстали посланцы от короля Франции со ста серебряными марками для каждого из нас, мы бы не прогнали их. А ты тем не менее прогнал этих посланцев, которые предложили тебе самое ценное, что только можно получить. Иными словами, они попросили подаяния во имя Господа, а это означает, что ты дал бы им часть того, что принадлежит тебе, а они бы дали тебе самого Господа. Ибо на то есть слова самого Господа Бога. Более того, праведники говорят нам, что бедняки смогут помочь нам обрести мир с Господом, ибо так же, как вода гасит огонь, подаяние заглаживает наши грехи. И посему, — продолжил Джон, — никогда впредь не прогоняй бедняков, но давай им просимое, и Бог все возместит тебе».

Глава 12

СТАРЕЦ ГОРЫ

Во время пребывания короля в Акре к нему явились посланники от старца горы. Как только король вернулся с мессы, они предстали перед ним. Он предложил им рассаживаться, и впереди оказался эмир в очень красивом одеянии и с величественной осанкой, а за ним — молодой человек, явно из хорошей семьи и в столь же красивой одежде. В стиснутом кулаке он держал три ножа, и лезвие одного входило в рукоятку другого; если предложение эмира будет отвергнуто, они будут преподнесены королю, как знак открытого пренебрежения. За этим молодым человеком располагался другой, держа на руках плотный рулон ткани, который, если король отвергнет требования старца горы, будет вручен королю, как его погребальное покрывало.

После того как король попросил эмира рассказать, что его сюда привело, этот знатный человек предъявил свое верительное письмо и сказал: «Мой господин прислал меня спросить, знаете ли вы его». Король ответил, что не знает, потому что они никогда не встречались, но часто слышал, как люди говорят о нем. «Поскольку вы слышали, что люди говорят о моем господине, — сказал эмир, — я очень удивлен тем, что до сих пор вы не послали ему ту сумму денег, после которой он мог бы считать себя вашим другом — так же как император Германии, король Венгрии, султан Каира и другие правители делают из года в год, потому что не сомневаются, что жизнь их будет длиться, лишь пока они нравятся нашему господину. Если вас это не устраивает, — продолжал эмир, — то вы должны добиться, чтобы он был освобожден от уплаты дани госпитальерам и храмовникам, и тогда он будет считать, что вы исполнили свои обязательства».

Должен сказать, что в то время старец горы платил дань обоим орденам. Ни храмовники, ни госпитальеры не испытывали никакого страха перед его асасинами, поскольку их господин хорошо знал, что, если даже он и убьет гроссмейстера ордена храмовников или ордена госпитальеров, на его место встанет другой, столь же достойный; таким образом, он не желал их смерти. Кроме того, он не хотел жертвовать своими асасинами ради дела, которое не принесет ему никакой выгоды.

Король сказал эмиру, что днем снова встретится с ним. Когда он вернулся, послы увидели, что по одну сторону от его величества сидит гроссмейстер госпитальеров, а по другую сторону — гроссмейстер храмовников. Король сказал, чтобы эмир повторил послание, которое он доставил утром. Тот ответил, что не собирается повторять то, что он говорил, кроме как в присутствии тех, кто был при первом разговоре. Тогда оба гроссмейстера сказали ему: «Мы приказываем вам повторить послание». Эмир ответил, что, поскольку они ему приказывают, он сделает это. После этого два гроссмейстера на сарацинском языке отдали ему приказ на следующий день явиться в странноприимный дом госпитальеров.

Подчинившись их приказу, эмир на следующий день предстал перед гроссмейстерами, которые сказали ему (через переводчика), что их господин действовал очень грубо, послав королю такое оскорбительное письмо. Далее они сказали ему, что если бы не была затронута честь короля, к которому они прибыли, их, несмотря на старца горы, утопили бы в грязном море под Акрой. «Таким образом, мы приказываем вам, — сказали гроссмейстеры, — отправляться обратно к вашему господину и через две недели вернуться, доставив с собой такое письмо и такие драгоценности, которые обрадуют его величество и даруют вам его милость».

Еще до окончания этих двух недель послы вернулись в Акру, привезя с собой для короля рубашку своего господина. Они сказали ему, что старец горы повелел им взять ее как напоминание о том, что как рубашка ближе к телу, чем прочее одеяние, так и их господин с любовью прижимает к сердцу нашего короля больше, чем всех остальных королей. Он также посылает свое собственное кольцо из наилучшего золота, на котором вырезано его имя. И этим посланием, к которому приложено кольцо, он вступает в самый тесный союз с королем и желает, чтобы отныне они всегда были вместе, как если бы они обручились друг с другом.

Другие ценные подарки, которые старец горы прислал королю, включали в себя очень искусно сделанную фигуру слона и животного, именуемого жирафом, а также различные яблоки, которые были хрустальными; с ними он прислал также шахматную доску и набор фигур. Все эти подношения были обильно украшены маленькими цветами из янтаря, которые крепились к хрусталю изящными золотыми зажимами или скобками. Могу добавить, что, когда послы открыли ящики с подарками, из них распространился такой аромат, что все покои заполнились запахами духов.

Отправив посланников обратно к старцу горы, король послал с ними большое количество драгоценностей, куски пурпурного сукна, золотые кубки и слитки серебра размером с лошадиную голову. Вместе с ними отправился брат Ив ле Бретон, знаток сарацинского языка. Он выяснил, что старец горы — не последователь Магомета, а придерживается учения Али, который был его дядей.

Али поднял Магомета на почетное место, которое тот и занял, но, когда последний объявил себя владыкой всех людей, он начал презирать своего дядю и отчуждаться от него. Поняв это, Али собрал вокруг себя всех, кого только мог, и научил их другой вере, отличной от той, которой учил Магомет. И посему все те, кто соблюдает законы, данные Али, считают последователей Магомета неверными, хотя, с другой стороны, верные учению Магомету считают верных Али отступниками.

Один из постулатов Али гласит, что, если человек погибнет, исполняя приказ своего господина, душа его переселяется в другое тело, лучше прежнего. Вот почему асасины никогда не уклоняются от опасности смерти, если и когда таков приказ их господина, потому что верят, что после смерти будут более счастливы, чем при жизни.

Другое их убеждение заключается в том, что никто не может умереть раньше назначенного дня своей смерти. Этих взглядов не может придерживаться никто из нас, зная, что Господь в силе и продлить наши дни, и укоротить их, если сочтет это нужным. В этом смысле бедуины почитают Али и поэтому отказываются надевать доспехи перед битвой, считая, что этим они противоречат предписаниям учения. Так что, ругая своих детей, они говорят: «Будь проклят, как франк, который надевает доспехи из-за страха смерти».