Галактика 1995 № 1 - Виктор Потапов

Андрей, опустив глаза, задумался.

— Боже ты мой, боже, — услышал он причитания. — За что же такие испытания? Разве можно это вынести? Может, это — дикий сон? И утром все встанет на свои места…

— И много нас — таких вот? — спросил Андрей. Эдуард повернул к нему посеребренную луной морду.

— Я знал еще семерых. А это мое пятое превращение… Ты знаешь, — в голосе его послышалась неожиданная задушевность, — я ведь теперь места выбираю безлюдные, чтобы дольше продержаться человеком-то. Прошлый раз лесником устроился. Да, на целых два года хватило… — он вздохнул. — А слабаки долго не выдерживают: один, ну максимум два раза — и ломаются, кончают самоубийством, в дурку попадают…

— Ладно! — снова перешел вожак на властный тон. — Сейчас отдыхать. Брать себя в руки и отдыхать. А с утра пойдем на охоту.

3

Место для засады было выбрано Эдуардом в густых зарослях у проселочной дороги, серой лентой протянувшейся вдоль леса.

Первым прошел трактор с поднятыми лезвиями плугов. Через полчаса — грузовик с пустыми грохочущими бидонами. Потом очень долго дорога была пуста, словно соединяла не села, а кладбища.

— Стоп, кажется, то, что надо, — наконец каким-то особым голосом объявил вожак.

Из-за подъема вырастала фигура велосипедиста. Вот она показалась полностью, оставляя за собой хвост пыли. Это был мальчик лет десяти, ехавший не доставая до седла слишком большого для него велосипеда.

— Отлично, — движенья головы Эдуарда были коротки, четки. — Слушайте меня внимательно. Сейчас мы подползем к самой дороге, я прыгаю первым и сбиваю его на землю, Андрей выскакивает следом и немедленно хватает пацана зубами за горло, Валера страхует и держит его за руку, ногу — чем тот станет отбиваться. Я прихожу на подмогу. Все. Не дрейфить.

Мальчик на своей виляющей «Украине» поравнялся с засадой. В последний раз коротко глянув по сторонам, вожак прыгнул. Тяжелое серое тело, зависнув на секунду над светлой дорогой, рухнуло вместе с едущим вниз. Велосипед издал дребезжащий звук и замелькал на солнышке блестящими крутящимися спицами. Эдуард откатился к обочине. Андрей, как было приказано бросился вперед, вместе с тем не представляя себе ни на мгновение, что сейчас его жуткие челюсти сомкнутся на слабой шее ребенка, но вместе с тем и ощущая, как темная сила без труда заставит его сделать это.

Мальчик лежал на спине, и лицо его было словно у испуганного зверька. От страха он даже не поднял руки. Андрей неожиданно задержался, будто соображая в нерешительности, с какой стороны удобнее схватить жертву за горло, как вдруг загородившая на миг солнечный свет еще одна темная масса, толкнув его в бок, пронеслась мимо.

Некоторое время Андрей не мог понять, что происходит у него перед глазами. Два серых тела слились в одно, оттуда слышалось напряженное рычание. От резких движений поднялась пыль. В этой неожиданной схватке было и животное, как дерутся волки, и человеческое, как борются люди. Через минуту Андрей начал различать, что, схватив с налета ничего не понявшего вожака за шею, Валера старается удержаться в выгодной позиции. Но вот Эдуард резко вывернулся и оторвался от противника. Потом все смешалось в клубах пыли. Спустя несколько секунд послышался отчаянный взвизг, и в оседающей дымке учитель увидел, что один из волков лежит на боку, а другой стоит над ним, упершись в тело поверженного передними лапами, и держит его зубами за шею. Вот победитель разжал челюсти и поднял окровавленную морду. Побежденный не шевелился. Волк встретился глазами с Андреем и, не мигая, медленно сошел с лежащего и двинулся навстречу. Учитель словно прирос к месту. Вдруг на полдороги волк остановился и мотнул тяжелой головой.

— Ладно. Не надо.

Он перевел взгляд на мальчика. Ребенок уже сидел, скорчившись за упавшим велосипедом и тихонько скулил от страха. Волки не двигались. Тогда под их неподвижными взглядами он привстал и с громким, безнадежным криком побежал.

— Зря ты его отпустил, — сказал, тяжело дыша, Эдуард. — Мне-то парень теперь ни к чему.

Он трусцой вернулся к лежавшему в пыли Валере и перевернул его сбоку на спину передними лапами.

— Готов, — изрек победитель. — Ну, я такого не ожидал… А впро…

Эдуард вдруг осекся и резко сел, ссутулившись.

— Был такой удобный момент все это кончить, — проговорил он неожиданно усталым тоном. — Проклятая волчья душонка!

— Андрей! — внезапно повернул волк к учителю свою окровавленную морду. — Этой тяжести не вынести. Кто я сейчас, зачем отягощаю белый свет? Меня на самом деле нет, я — был когда-то и там же закончился… Но я трус, я зверь, и не могу поставить точку…

Эдуард замолк, голова его низко свесилась между лап. Вдруг он словно дрогнул, стал расплываться. Андрей моргнул. Серая шерсть исчезла, растворился хвост, клыки. На четвереньках в дорожной пыли стоял человек — еще молодой мужчина с роскошными черными волосами и красивым мускулистым телом. Он медленно поднялся и печальными глазами посмотрел на Андрея.

— Вот так, — произнес человек. — Награда. Он подошел к учителю, тронул его за шерсть.

— А я этого, оказывается, не хочу. Не хочу туда, к ним, — человек махнул куда-то рукой, — где меня снова ждет только одно… — он потрогал рану у основания шеи и побрел к лесу.

— Уходи отсюда! Быстрей! — крикнул Эдуард на ходу. — А я тебе больше ничего сказать не могу! Прощай!

Андрей проследил, как голое человеческое тело исчезло за деревьями, потом окинул взглядом место побоища, труп своего недавнего товарища по несчастью, резко встряхнул головой… и побрел вдоль опушки. Вот встретилась тропинка, Андрей свернул на нее и дальше передвигался по лесу. В голове не было ни одной мысли. Кто он, что он, куда идет и зачем? — ничего этого не было. Да и нужно ли оно кому-нибудь на самом деле?

4

В лесу было сыро. Только что прошел дождь. Андрей лежал под поваленным деревом и думал. Теперь уже напротив — он не мог не думать. И мысль была, в сущности, одна: что делать? Правда, дальше она делилась надвое и звучала так: последовать примеру Эдуарда, или навсегда остаться в зверином обличье? И первое, и второе были одинаково невозможны, нестерпимы. Та слепая злоба, которая мучила его в образе человека, теперь стала гораздо слабее, может, она ушла в новые звериные инстинкты? Андрей чувствовал, что трудно будет решиться на преступление, но сделать он его сможет хладнокровно, умело, почти машинально…

Зашуршало по листьям, застучало по стволу — это пошел дождь. Однообразный, равномерный, как речное течение, как подрагивающее пламя. Учитель перенесся далеко-далеко отсюда, в детство, родной дом на краю поселка у небольшого озера. И разве он мог тогда подумать, что будет когда-то так, как сейчас, что он станет таким? Этот светлый детский образ… Кто сделал из него чудовище? Неужели те жители городка, среди которых Андрей прожил два последних месяца? Или не только они, а и те, кто был рядом прежде, в институте, и даже еще раньше? Когда все это началось, не с того ли момента, как он появился на свет?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});