Держи меня крепче (СИ) - Сукре Рида

«Возьми трубку!»

«Надо переговорить, деткоу»

«Эй, тебя не достало слушать противное нэвэ сэй нэвэ?» помнил он мой рингтон.

«Ты потеряла телефон?»

«Ты потеряла голову?»

«Ты потеряла… руки?! О_о»

«Понял! ты не можешь печатать левой рукой?»

«=))))))))) ты балбесинка!»

«Ну, попроси что ль кого….»

«Ответь мне»

«Хотя бы пустое смс»

«@Нецензурная речь@, ты меня @Нецензурная речь@!!!!!!!!»

«А @Нецензурная речь@ такой раскладик получается. Ты где-то с кем-то мне изменяешь, а я нутром чую!»

«Хорошо. Не изменяешь»

«Ты же пай-девочка»

«Возьми трубку, пай-девочка»

«Мы же поклялись — вместе до гроба… м?»

«Для тебя клятвы ничего не значат?????????»

Я с каждым сообщением чуть не срывалась, чтобы ответить, но всякий раз вовремя одёргивала себя. И все мои ответы, зарождаясь сразу погибали, даже не раскрыв крыльев моей неумолимой фантазии.

Неожиданно я осознала одну умную вещь и отругала себя за то, что не додумалась накатать Лесе сообщение пока у меня были деньги, хотя то, чего нельзя сделать по телефону — всегда можно сделать в сети. Вооружившись новым планом, как пехотинец автоматом, я отправилась ловить подругу в просторах электронной сети, закинув мобильник подальше от глаз, чтобы сообщения Шера не мозолили глаза и не раздражали и без того раздражённую меня.

Понедельник. Стрелки часов, насытив желудки, едва перевалили во вторую половину дня, но до вечера далеко. Никого нет дома. Это уже аксиома. Хотя нет, аксиома то, что вечером у нас затишье, а мёртвые души, коими являемся мы — я и Стасик — безликими тенями передвигаемся из комнаты в комнату. Хотя это тоже неверно. Передвигаюсь из комнаты в комнату только я, а братишка — только из своей осадной крепости до холодильника и обратно, в промежутке забредая в туалет.

Соня умотала гулять, даже и слова мне не сказав. Она со мною не разговаривала, я пыталась, на что недовольная сестрёнка демонстративно надела наушники и стала делать вид, что меня нет. Меня это расстраивало, но я верила в лучшее. Когда-нибудь она меня простит. Я же не специально её подставила. Она поймёт. Просто ей нужно время. Говорят, оно лечит. Не знаю, насколько это выражение верно, лечит оно или нет, но для меня время — это, прежде всего, шанс подзабыть что-нибудь. Или даже не шанс и не повод, а просто констатация. Моё время всегда играет со мною так, как ему хочется. Но иногда мне это на руку. Потому что забыть, что ты обижена, а главное почему — это подарок. Возможно, кто-то не согласится. Но мне нравится, что я подзабываю плохое. Зато помню хорошее, вернее напоминаю себе, что нужно помнить, а злые вещи задвигаю в дальний ящик.

Папа ушёл на работу где-то в пять утра, сразу же, как допил свою чашку-бадью чая. У него чашка мега размера. Из неё можно суп хлебать, причём вчетвером. Как только в него вмещается столько? Наверное, всё дело в том, что его желудок, по словам моего брата Егорки, чёрная дыра. Впрочем, братишка не скрывает и того, что его собственный желудок является точной копией папиного.

Дядя так и не покидал своей комнаты. А может я ошибаюсь. Но проверить я не рискнула.

Сеня… За ним никогда не уследишь. Так что его место пребывания — тайна.

Егор тоже куда-то ушёл, но перед уходом в обед заглянул ко мне и чмокнул в лоб.

— Какие планы на сегодня, мисс Бриллиантовая рука? — поинтересовался он у меня, удобно устраиваясь рядом на кровати, оттеснив меня на самый край.

— Вроде никаких. Никак до Леси не дозвонюсь… — пожаловалась я брату.

— Она телефон что ли отключила? — скривил лицо Егор.

— Не знаю. Может быть.

— Расстроилась?

— Немного. Просто она же меня искала, хотела встретиться, поговорить, а потом сама сорвалась ни с того, ни с сего и исчезла.

— Да забей, — махнул рукой брат. — У неё никогда не угадаешь что в голове. То ли ветер гуляет, то ли всё от урагана вымерло…

— Эй, она же моя подруга! — тут же кинулась я на её защиту. — Не надо про неё плохо говорить. Она умная. В меру…

— В меру, — хохотнул братишка. — Систер, пить можно в меру, деньги можно мерить, ещё длину пальцев рук, — он приложил свою ладонь к моей, изображая каким именно образом измеряют длину пальчиков, его пальцы оказались длиннее и более аккуратными, нежели мои — короткие, с подстриженными как у мальчишек под корень ногтями и прокрашенные уже облупившимся прозрачным лаком, — также можно высоту дома измерить, например, если прыгать и если надо насмерть, то это, по-любому, не с пятиэтажки. Короче, я хочу сказать, что ум не меряют. Есть всякие АйКью тесты — не спорю. Но их обойти — проще простого! Так что… — его взгляд встретился с моим, убитым и жалостливым, так что Егорка в протесте поднял руки: — Молчу, молчу! Больше ни слова о сообразительности некоторых особей женского пола.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он сомкнул рот, пантомимой закрыл его на «замок», запер «ключом», который затем спрятал в карман, вызвав у меня улыбку.

— Ты самый настоящий клоун.

— Ты же не любишь клоунов, тем более цирк. Помнишь, когда ты маленькая была, — ох, опять он начал «когда ты маленькая была», а ничего, что мы одного возраста? Ну, вот есть у него один бзик, что он считает себя старше меня, причём годков эдак на пять, — мы страшилку смотрели одну. В ней главный герой, он же кровавый маньяк, был клоун… — зловеще почти прошипел мне в лицо Егор.

Я передёрнулась, вспомнив лицо того клоуна — улыбка до ушей, размалёванное лицо с красным носом, у него был жуткий смех. Мне кино смотреть не разрешили, но я всё равно просочилась в комнату, спрятавшись за креслом, а потом горько жалела, что царь в моей голове улепетал на параплане в ближайшую деревушку, бросив нас, меня и мозг, друг другу на растерзание. Так что я без царя в голове. А тут ещё мой детский страх возродился вновь.

— Фу, не надо меня пугать…

— Прости, — сквозь смех выдавил мой двойняшка. — Просто, когда ты пугаешься, то такое лицо уморительное делаешь…

Он сложил свои безупречные запястья в молебном жесте и жалостно округлил глаза, я не могла не простить его.

— Хорошо, — мой назидательный тон, как у учительницы в школе, вызвал ещё один смешок с его стороны. — Ты куда-то идёшь? — поинтересовалась я, углядев, что он одет не по-домашнему, а ещё хотелось сменить тему.

— Ага, — кивнул брат, внезапно уставившись в стену с плакатом неизвестного мне коротко стриженного молодого человека, одного из кумиров Сони. — С Лёхой встречусь…

С Лёхой. Как он с ним дружит? Да, мой братишка не знает его так, как знаю я. А я знаю его грязный секрет. Но рассказать не могу.

— Э-э-э, — хотелось сказать что-то умное, типа «Хорошо повеселитесь» или «Передавай ему привет», или вообще что-нибудь, но слова не лезли из горла, застряв там слишком прочно, потому что враньём сыт не будешь. Так что я молчала, то есть разрывала тишину эканьем и мэканьем, но никак не связной речью. Казалось, брата мои потуги не волнуют.

— Мы с ним много общаемся в последнее время, — «перебил» меня Егор, заставив замолчать и глубоко задуматься. Это плохо, очень плохо.

— Я сегодня у него заночую, — продолжил в установившейся тишине Егорка.

— Зачем? — с очень глупым и в то же время ошеломлённым видом поинтересовалась я.

— Да так, буду в его части города. Там встретимся с друзьями, может выпьем… Не хочу такси брать. Тем более он один живёт…

Если скажу, что я против, он не станет на меня как на идиотку смотреть? Типа home sweet home и всё такое. Конечно, станет. Нечестно с моей стороны молчать, но и сказать невозможно. Дурацкая ситуация. Это же его друг. И в первую очередь, Егор видит в Лёше своего лучшего друга. Я смотрю глубже и знаю чуточку больше.

В его кармане затрепыхался мобильник. Зазвучали знакомые слова: «Ещё один день…»[4] кого-то из любимых исполнителей брата, и он, мельком взглянув на дисплей мобильного аппарата, наскоро помахал мне ручкой и выскочил за дверь, а я так и осталась сидеть с открытым ртом в порыве остановить его и держать подальше от Лёхи. Лучше приду ночью к ним, когда они вернутся со своей встречи, и заберу брата. И даже объяснять ничего не буду. А если им эти объяснения понадобятся, то пусть Алексей включает всё своё обаяние и рассказывает так, как есть. Но сам. Это будет честно.