Галерея мужских пороков - Арина Холина

Алиса кивнула.

Хорошо как получается. В среду Олег валяется дома с нечеловеческим похмельем, выключает мобильный, не тот, который она выбросила, в четверг его удивляют поставщики, а на следующей неделе добивает пресса. Он справится, но это будет нелегко. Он будет в отчаянии. Наверняка они выждут, пока он не перешагнет черту — то есть не убедится, что банкротство не за горами, и не представит, что его детище покупает более расторопный конкурент…

За среду, четверг и пятницу он может все уладить: несколько восторженных материалов в прессе, легкий наезд на методы конкурентов, разоблачение черного пиара, втирание мозгов поставщиками… Можно, в конце концов, устроить пресс-конференцию.

Конечно, Олег справится в любом случае — сейчас уже никто не разоряется в ноль, но если его не предупредить, ему не так просто будет оправиться от потрясения. К тому же это похоже на предупреждающий удар — их цель не разорить его дело, а сломать его жизнь. Перегнуть Олега через коленку.

Только не с ее помощью! Лично ей Олег не сделал ничего плохого (то, что он идиот по жизни — еще не повод для мести), а она помнит, что было, когда она узнала про Машу и про Диму… Ужасное, темное чувство, гадость, разочарование… Фу!

— Эй! — окликнула ее Нина. — Чаю хочешь?

Алиса кивнула и поплелась за хозяйкой.

— Что это за женщина была? — спросила она, устроившись на ободранном стуле, сиденье которого прикрывала засаленная подушка.

— Это мой дух, — ответила Нина, громыхнув чайником.

— То есть?

— Некоторые гадают на картах, другие видят будущее сами, интуитивно, но это уж совсем редкие самородки, а вот я, обыкновенная ведьма, ищу дух, которому хочется иногда общаться с живыми. Эту хамку нашла еще моя бабка, вот я до сих пор и пользуюсь. Можно сказать, она — наш семейный дух.

— А я думала, духов вызывают медиумы, — улыбнулась Алиса.

Нину это не развеселило — наоборот, она вроде обиделась.

— Ага! Вызывают — нервные судороги! — фыркнула она. — Зеркало — это грань между мирами, нашим миром и потусторонним. Даже ведьмы точно не знают, что за гранью, и только духи могут сказать, как там, в другой жизни. Но не говорят — это табу. Ты ведь понимаешь, что не каждое зеркало показывает иной мир — над технологией наших зеркал бились лучшие умы.

— Ты о себе? — с серьезным выражением лица спросила Алиса.

— Увы! — Нина поставила на стол чашки. — Это придумала моя прапрапрабабушка. Я, как и ты — мажорка, выехавшая на славе великих предков. У тебя же есть одно из наших зеркал?

— Что значит — ваших? — насторожилась Алиса.

— Лучшие зеркала делала ведьма из нашего рода — моя прапрапра… Я ведь только что говорила! — Нина всплеснула руками. — Ты меня слушаешь?

Алиса слушала, но в ушах у нее звенели слова: «выехавшие на славе великих!». Это она, что ли, выехала? Понятно, что этой овце хочется поставить их в один ряд, но пусть и не мечтает! Где она, Алиса, и где эта клуша?

— А как твои клиентки реагируют на… твой дух? — Алиса предпочла сменить тему.

— Ты думаешь, мы раскрываем клиентам секреты? — усмехнулась Нина. — Если бы ты была клиенткой, так бы и дремала у меня с закрытыми глазами.

— Ну, ясно, — моргнула Алиса. — Спасибо за чай, я пошла.

Нина проводила ее до лифта, но такая вежливость окончательно вывела Алису из себя — ее раздражала эта неудачница: тоже мне — построила на собственной лени и пассивности целую философию.

Алиса ощущала на себе ее взгляд: «Это ты пока такая деловая, вот прижмет тебя жизнь — посмотрю, как ты попляшешь!», и тихо сходила с ума — она не выносила людей, которые обвиняют в собственных ошибках весь мир: «Просто в жизни все так несправедливо, а я-то, я-то хорошая!» Ага, хорошая — озлобившаяся клуша средних лет… Надо выяснить, из-за какого такого мужчины ее выгнали из стаи.

Хотя, если ей хватило мужества рискнуть послать подальше всю эту камарилью, может, она не совсем безнадежна?

Алиса потопталась у подъезда, затем вернулась назад и заколотила в дверь Нининой квартиры.

— Что? — нахмурилась та, открыв дверь.

— Есть разговор! — улыбнулась Алиса. — Господи! Что это? — воскликнула она, заметив в руке Нины коробку с дешевой краской. — Ты что, надумала покончить с собой?

— О чем ты говоришь? — обиделась Нина.

— Значит, так, ты одеваешься, мы едем в парикмахерскую, а я за это выкладываю тебе мой гениальный план покорения Вселенной!

Глава 22

— Это нереально, — Нина покачала головой.

Головой с новой прической и новым, шоколадным оттенком волос — более светлым, чем ее родной цвет, отчего она выглядела моложе.

— Но это правда?

— Правда, — кивнула Нина. — Хотя данный факт ничего не меняет.

— Почему? — взвилась Алиса.

— Потому что правила придумали не просто так! — закричала Нина. Алиса даже отшатнулась. — Для этого была причина! Представляешь, какой беспредел могут устроить ведьмы, если их не ограничивать в правах? Ты хочешь второй «Молох ведьм»?

— При чем тут этот… молох? — поморщилась Алиса. — Глупости какие! Сейчас не те времена!

— А! — кивнула Нина. — То есть в двадцать первом веке, к примеру, Олег Гранкин жутко обрадуется тому, что ты манипулируешь его волей, и скажет тебе спасибо? Люди всегда будут бояться тех, кто сильнее их! Ты ведь ненавидишь Римму?

— Это другое, — отмахнулась Алиса.

— Слушай, забудь о своих дурацких идеях! — в сердцах воскликнула Нина.

— А что мне делать?! — рассвирепела Алиса. — Я запуталась! И я чувствую — что-то здесь неправильно!..

— Что? — ухмыльнулась Нина.

— Ну… Вся эта ситуация… Нин! Тебе нравится твоя жизнь?

— Моя жизнь?! А это что, жизнь?

— Так почему ты боишься рискнуть? — уговаривала ее Алиса.

Они опять сидели у Нины на кухне, ели дивный шоколадный торт, пили нормальный чай, а не рубленый веник из пакетиков со вкусом химического лимона, и больше не ненавидели друг друга.

— Я без тебя не справлюсь, — вздохнула Алиса. — У меня есть то, чего тебе не хватает — я сильная и решительная, как Эрин Брокович, а у тебя есть знания и опыт. К тому же вызывание духов — твоя стихия.

Нина покачала головой:

— Ни за что!

— Но почему?! — Алиса вскочила с места и затопала ногами.

— Я боюсь, — тихо произнесла Нина. — Просто боюсь!

— Прости, но я сейчас очень сильно тебя ненавижу! — взорвалась Алиса. — Какие у тебя варианты? Тусоваться в унылой квартире и делать вид, что ты немногим лучше всех этих шарлатанов за полторы тысячи рублей сеанс? — Она выдохнула и села на место. — Послушай! — Алиса легла грудью на стол и обратилась к Нине: — Когда мы жили в Тушине и мама целыми днями ходила в свитере, из-под которого торчала застиранная майка, в трениках, на которых катушки были размером с теннисный мячик, а на все на это она надевала байковый халат, и на ногах у нее были тапки с отклеившейся подошвой, я смотрела на нее и думала: я лучше умру, чем буду такой! Когда появился отчим и ходил утром по квартире в белой майке без рукавов, и у него из подмышек торчали кусты волос, и он жрал чеснок, и пальцы на руках у него всегда были в мозолях и заусенцах, я думала: лучше умру, чем у меня будет такой мужчина! А когда я познакомилась с Олей — это моя коллега, другой главный редактор «Глянца», и чуть не умерла от зависти — у нее было все: богатые родители, хорошее воспитание, куча интересных и полезных знакомых — а ей наплевать, ее волнует лишь то, что она съела на обед и что сказала Катя Пушкарева в девяносто шестой серии Жданову или Кире — конечно, тогда не было Пушкаревой, но была какая-нибудь «Санта-Барбара», и я опять подумала: лучше умру, чем буду так жить! Ты понимаешь разницу между мной и тобой? Я готова жизнью рискнуть ради того, чтобы не существовать, как растение, а жить так, как мне хочется! — Алиса помолчала. — Ты со мной?