Правильный пацан - Сергей Донской

Тамара засучила голыми ногами, приподняла нижнюю половину туловища над полом и упала обратно. Сдавленные звуки, которые она издавала, были очень тихими, но слушать их оказалось невыносимо.

Оказывается, голуби за окном чужой квартиры действительно пророчили беду. «Умри-умри», – призывали они, а Виталий с Тамарой не переполошились, отправились навстречу смертельной опасности. И вот результат: бритоголовый ублюдок измывается над обоими, как хочет, а помочь жене нет никакой возможности. Страшно подумать, что ее ожидает. Потому что напильник в кладовой действительно имеется – большой, ржавый. Все руки не доходили его выбросить, а теперь поздно.

– В спальне на шифоньере лежит желтая прозрачная папка, – прошептал Виталий. – В ней то, что ты ищешь. Возьми и уходи.

Его лицо было мокрым. Скорее всего от пота и от крови. А может быть, он плакал. Наверное, все-таки плакал, поскольку Леха, возвратившийся из спальни с папкой в руке, глумливо посоветовал:

– Сопли не распускай, герой. Наш разговор еще не закончен. Насчет бумаг я понял, а теперь мне нужен твой шурин. Где он?

Виталий покачал головой:

– Не знаю…

– Та-ак, – протянул Леха, – товарищ не понимает, товарищу обязательно втолковывать нужно, что с ним тут никто нянчиться не собирается. – Он поднялся с корточек. – Ладно, поговорим минут через пять. Ты меня, тля, еще умолять будешь, чтобы я тебя выслушал…

Тамара выгибалась и падала, выгибалась и падала: бум… бум… бум… От этих гулких ударов можно было свихнуться. Виталию этого ужасно хотелось, но сознание его не покидало. Он все видел и слышал, все понимал, а поделать ничего не мог. Оставалось только попросить:

– Стой… Я знаю номер Серегиного мобиль-ника… Можешь позвонить ему и условиться о встрече…

Леха стремительно шагнул вперед и дважды пнул Виталия в лицо, приговаривая:

– Ты мне тут не командуй!.. Не командуй, понял?.. Я сам разберусь, что мне делать. – Отведя таким образом душу, он снова присел подле пленника и заговорил спокойнее: – «Стрелку» шурину сам забьешь. По моей трубе. Вякнешь что-нибудь лишнее – отдуваться Томочка будет. Короче, вызовешь Серегу сюда, и на этом твои мучения закончатся. Понял меня?

Виталий посмотрел на подогнутые ноги жены, застывшие в тревожном ожидании, и молча кивнул. Под его подбородком уже собралась целая лужица крови, но это его мало беспокоило. Пусть течет кровь. Вот только бы слезы поскорее высохли. Он ведь все-таки плакал, Виталий. Плакал и никак не мог остановиться. Потому что помирать, как ни крути, было страшно, а другого выхода он не видел.

Глава 22

Будем живы – не помрем!

1

Такси катило среди сотен машин, зажатое со всех сторон металлическими собратьями. Сквозь слепящие огни встречных фар, рубиновые пунктиры габаритных огней, переливы ночных огней.

– В мире животных, – пробормотала Рита.

– Что? – повернулся к ней Сергей.

– В какой-то передаче показывали Африку. По саванне неслось бесконечное стадо антилоп, не видать ни конца ни краю. В точности как здесь. – Она указала кивком на окно такси, идущее впритирку с соседями. – Четвероколесые, бензинопитающие…

Сергей улыбнулся. Это была первая отвлеченная тирада, произнесенная Ритой после посещения клиники. Его самого внутрь не пустили, даже за щедрую плату, но он особо туда и не рвался. Стены этого заведения были пропитаны такой безумной тоской, что хотелось выть по-волчьи на луну, взахлеб, самозабвенно, не слыша и не видя ничего вокруг.

Рита пробыла с матерью долго. Прохаживаясь по двору, Сергей успел выкурить почти целую пачку сигарет, но горечь во рту была не никотиновая, другая. Жалкие, поникшие фигуры на скамейках, тусклые взгляды, шаркающие шаги встречных. Отличить больных от проведывающих их родственников можно было только по одежде. Потому что всех их одинаково пригибала к земле общая беда. И когда в окнах клиники начал зажигаться свет, он казался мертвенным. Приятней было смотреть в темноту, чем на такой свет.

Ритину мать во двор не выпускали, она находилась на третьем этаже, в отделении интенсивной психотерапии. Свидания с тамошними пациентами разрешали лишь в самых исключительных случаях. Например, если ты готов отстегивать тысячу рублей за каждый проведенный внутри час. Общение с матерью обошлось Рите в шесть тысяч. Еще десять пришлось раздать врачам и санитарам за то, чтобы они действительно лечили Наталью Овсееву, а не вкалывали ей всякую дрянь, от которой люди превращаются в живые трупы, не испытывающие ни голода, ни жажды, ни каких-либо иных желаний или эмоций. Вообще ничего не испытывающие. Так легче. И больным, и медперсоналу.

Рита поведала о встрече с матерью несколькими короткими, отрывистыми фразами, а потом умолкла. Наблюдать, как она глядит прямо перед собой, раскачиваясь в такт движению машины, было тяжело. Уж лучше бы она плакала. Потому что Ритина голова болталась из стороны в сторону, как неживая. Словно ее подменили в психушке механической куклой.

Когда Сергей спрашивал, не нужно ли помочь матери еще чем-нибудь, Рита отрицательно мотала головой. Когда он утешал ее, говоря, что все образуется, она утвердительно кивала. А теперь вот вспомнила вдруг про африканских антилоп, и Сергей обрадовался. Сказал с широкой улыбкой:

– Слушай, а давай собирать деньги на сафари, а? Отправимся в какую-нибудь самую раззимбабвскую республику, к пигмеям на кулички. На носорогов поохотимся, на львов…

– Я в зверя не смогу выстрелить, – сказала Рита. – Только в человека.

Таксист, обернувшийся было для поддержания разговора, крякнул и уткнулся взглядом в дорогу. Затылок у него сделался одеревенелым.

Сергей же продолжал беспечно улыбаться, словно ничего особенного произнесено не было.

– Можно фоторужье взять, – сказал он, совершенно не представляя себе, о чем идет речь. Просто нужно было что-нибудь говорить, и он говорил. – Станем зверей не убивать, а фотографировать на память. Рита верхом на зебре, Рита кокетничает с шимпанзе, Рита кормит с руки утконоса…

– В Африке утконосы не водятся, – отрешенно произнесла она. – И вообще там сейчас, куда ни глянь, всюду одни гиены. Прямо как у нас. Никуда ехать не нужно.

– Но ты же сама рассказывала про стада антилоп, – напомнил Сергей.

– Мама опять пыталась…

Рита не договорила, но все было и так ясно. Таксист заметно занервничал и стал часто выглядывать из открытого окна наружу. Видимо, ему захотелось прибавить газу и поскорее заменить этих странных пассажиров другими – беспечными, веселыми, общительными.

Сергей перебрал в уме несколько десятков слов, но не нашел ни одного подходящего. Он просто взял Риту за руку и крепко сжал. Ладонь у нее была безжизненная и холодная. Как будто держишь в руке заледеневшую рыбку, которую уже ничто не в силах отогреть.

– Она сказала, что все равно сделает это, – сказала Рита, глядя вперед стеклянными глазами. – Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра.

– Утром отправимся в больницу снова и переговорим с главврачом, – решительно произнес Сергей.

Он чувствовал себя дешевым фокусником, выдающим себя за великого мага, но молчать было нельзя. И он говорил, говорил, говорил… Про достижения современной медицины, про чудесные случаи исцеления от самых страшных болезней, про заповедные места, куда они уедут, когда неприятности останутся позади, про росистые луга, по которым так здорово бегать босиком. Какие заповедные места, какие луга? Откуда? Это было неважно. Важно было почувствовать в своей руке такую же живую, теплую руку.

Неожиданный телефонный звонок заставил Сергея досадливо поморщиться. Он хотел было отключить трубку, но Рита, не глядя на него, сказала:

– Ответь. Это что-то важное, я знаю.

Под специально купленным просторным свитером Сергей носил не только трубку мобильного телефона, но также трофейный «вальтер» и надетую на ремень гранату. Осторожно, чтобы весь этот арсенал не отразился в зеркальце заднего обзора, он запустил руку под свитер и достал оттуда вкрадчиво журчащую трубку.

– Алло.

– Это я, родственник. Узнал?

Голос Виталия. Странный голос, нехороший. Говорит через силу, как будто тяжести какие-то между делом ворочает.

– Ты где? – насторожился Сергей.

– Дома. На Арбате. Вот сидим с Тамарой, тебя дожидаемся.

– Какого черта вы туда поперлись? Что происходит?

– Ничего особенного не происходит, – заверил родственника Виталий. – Просто мы забыли тут те самые бумаги, помнишь? Я их, оказывается, по запарке на шкафу в спальне оставил.

– Забирайте их и проваливайте, пока не поздно! – заорал Сергей так, что таксист весь напружинился за рулем, как кот, готовый припустить наутек.

– Уже, – прошелестело в трубке.

– Что уже? Уже уходите? Или уже поздно?

– Какая разница? Ты просто приезжай, и все… Шампусика выпьем в честь моего дня рождения, песни под гитару попоем…