Слезы Тесс (ЛП) - Пэппер Винтерс

Кью втянул воздух, захватывая мое запястье, когда я попыталась отстраниться. Он погладил пальцами татуировку штрихкода. Его лицо вспыхнуло от злости, чистого гнева, но эти чувства не были направлены на меня. Мое сердце оттаяло и отозвалось теплотой на его прикосновения, зная, что он ненавидит всем сердцем тех людей, которые похитили и продали меня.

Его пальцы сжали мои запястья сильнее, глаза нашли мои.

— Насколько тебе было плохо, когда они тебя похитили?

Я думала, в моей душе восстанут чувства злости, ненависти, ужаса за то, что они совершили со мной, но я ничего, абсолютно ничего не чувствовала по отношению к похитителям. Не знаю, сама ли я заблокировала эти чувства глубоко в подсознании, или чертово изнасилование стерло все.

Пожимая плечами, я попыталась вырвать руку из его цепких пальцев.

— Это была самая ужасная неделя в моей жизни, до прошлой ночи.

— Хуже... Хуже, чем у меня? Они были хуже, чем я? — его голос надломился на последнем предложении, как будто его вопрос значил больше, чем он был на самом деле.

Желая дать ему что-нибудь взамен прошлой ночи, я прошептала:

— Намного хуже.

Он покачал головой, не глядя мне в глаза. Воспоминания кружились в его глазах, и я хотела всюду следовать за ним, сопровождать его. Я просто хотела знать его. Подпустит ли он меня когда-нибудь ближе? Могут ли рабыни помогать своим хозяевам по-другому, не просто позволяя использовать свое тело? Я не знала негласных правил.

Наконец Кью отпустил мою руку, вручая другой подарок.

— Это тебе.

Его челюсть сжалась, когда я протянула руки, принимая его подарки: угольные карандаши и альбом для набросков. Открыла альбом и задержала дыхание. Внутри была чертежная бумага — такую же мы использовали в университете — она сияла свежестью и чистотой.

Мои глаза расширились.

— Ты... Ты помнишь, что я тебе говорила тогда… в самый первый раз за завтраком, когда ты меня поцеловал.

Он выпрямился, напряжение пронзило его тело.

— Я помню все, эсклава. Я помню, как ты пахнешь, какая ты на вкус... Я помню, как ты чувствовала себя, как напугана ты была, когда я нашел тебя в резиденции Лефевра. Я также знаю все, что ты не можешь сказать мне. Ты тайно наслаждаешься тем, что я делаю с тобой, ты думаешь, что можешь скрыть это от меня, но я знаю тьму в твоих глазах, она знакома мне. Она насыщает меня, взывает ко мне.

Сжимая одеяло в кулак, он резко отбросил его с моего тела.

— Как ты думаешь, почему я не могу оставить тебя в покое?

Я не могла отвести глаз от его взгляда; он внезапно пленил меня, пронзая словно тысяча иголочек желанием и потребностью, направленной на него. Когда я не ответила ему, он приказал мне властно:

— Поднимись с кровати.

На мгновение я хотел ослушаться Кью, чтобы увидеть, что он будет делать, но маленькая часть меня действительно боялась его. Я спешно покинула теплую кровать, опуская ноги на пол.

Мгновенно он схватил меня за бедра, раздвигая ноги и располагаясь между ними. Его дыхание стало грубым, голос глубоким, он пробежался взглядом по моему далеко не сексуальному наряду.

Он нахмурился, все мысли были видны на его лице. Отошел к шкафу, открыл его. Вытащил крошечные кружевные трусики-стринги. Я тяжело сглотнула, когда он подошел, крутя их на среднем пальце.

— Встань у столбика кровати. — Его голос стал глубоким, в каждом слове сквозило желание.

Я не двигалась, борясь с множеством мыслей, чтобы заставить свои ноги работать.

Стискивая зубы, он схватил меня за руку, подтягивая к столбику кровати.

— Сцепи руки вместе и подними над собой.

Он был так близко, мне хотелось дотронуться до него; его запах окутывал — сандаловое дерево и специи, — превращая мои колени в воду. Я сцепила руки и подняла их вверх, выгибая спину, сознательно выставляя ближе к нему свою грудь, чтобы спровоцировать его на прикосновение. Он вздрогнул от удивления и приподнял бровь, перед тем как затянуть запястья кружевными трусиками. Кружевной материал немного стянул кожу, но это было терпимо и ощущалось намного лучше, чем в тот раз, когда я была прикована в комнате, наполненной похотливыми ублюдками. По крайней мере, тут был плюс — мои ноги касались мягкого ворса ковра, и никто не видел моих страданий.

Кью подошел ко мне, наклонил голову, прижимаясь ко мне бедрами, чтобы я могла ощутить его твердую эрекцию

Я наклонила подбородок, выставляя губы, предлагая их для поцелуя. Он ни разу не отвел от меня взгляда, его бледно-зеленые глаза заставили меня почувствовать, что я попала в лесную долину, где злой и плохой мужчина решил воспользоваться невинной честной простушкой.

Я тяжело сглотнула, так как ничтожное расстояние отделяло его от того, чтобы приникнуть к моим губам во властном поцелуе. Но он посмотрел на меня и лукаво улыбнулся, затем резко отодвинулся.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, эсклава. Так это не сработает.

Потянувшись в задний карман, он достал пару серебряных ножниц. Мои глаза расширились от страха. Какого черта он творит?

— Ты не можешь, ты не имеешь такого права — выбирать и решать, что мне с тобой делать. Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, но этого не будет. Потому что я не хочу.

Я застонала, потом вздрогнула оттого, что услышала свой стон. Я пожалела, что не могу в этот момент закрыть рот рукой. Боже, Тесс, это звучит так, словно ты в полном отчаянии. Я не хотела быть связанной, не хотела жесткого обращения. Но тогда почему мое тело так изнывало от желания? Черт, я была ненормальной. Изнасилование, наверное, что-то сделало со мной, превратив в шлюху. Но это была ложь, я опять лгала себе. Единственное, что случилось со мной — это Кью. Он контролировал мое тело, словно кукловод — у меня не было ни желания, ни воли ослушаться его — я не могла ослушаться.

Может мне стоило найти в себе спокойствие, ощущение правильности. Мысленное нахождение на безопасном расстоянии от него может защитить меня от более печальных мыслей. Это могло бы помочь сохранить свой рассудок, прекратить желать окунуться в мир жесткого секса и ограничения движения, связывания.

Я закрыла глаза, стараясь погрузиться в спасительную безопасность. Страх наполнил мое тело. Если я не прекращу желать всего этого сейчас, то могу скатиться вниз как по скользкому склону горы и никогда не выбраться обратно.

Ты никогда не была нормальной. Я сжала губы, чувствуя себя потерянной, смущенной. Как я могла хотеть такие разные вещи одновременно? Грубость и свободу! Обе манили меня, мучительно искушая.

Кью мягко пальцами взял меня за подбородок, гипнотизируя своими зелеными глазами.