Прогулка богов - Кодзи Судзуки

— А в чем смысл этих действий?

— Так приветствуют верующие появление своего наставника.

Курамото, внимательно до того смотревший на Сиро, отвел взгляд и, обратив его к сидящим перед телеэкранами зрителям, произнес:

— Следовательно, все сидевшие тогда перед своими телевизорами должны были видеть, какие действия произвела Акико Кано.

На установленном перед столом мониторе появился фрагмент записи, сделанной во время этой передачи.

Сиро уже раньше многократно видел и анализировал эти кадры.

По мере приближения этой сцены изображение стало трудноразличимым. Попытались повторить запись еще раз. Качество изображения не намного улучшилось.

— Кажется, она действительно принимала те позы, которые продемонстрировал нам Муракамисан, — согласился Курамото, но Аихара выразила сомнение:

— Неужели именно так приветствуют основателя секты?

— Да, точно так.

— Но почему Акико Каносан решила сделать это во время передачи?

— Точного объяснения дать не могу. Возможно, ей показалось, что она видит тень основателя секты Тэрутака Кагэяма. Я полагаю, что это был просто световой эффект, — высказал Сиро свои соображения.

— В студии — появление тени?.. — озадаченно пробормотал Курамото, направляя острие своего копья на Китадзима. — Китадзимасан, известно, что на первом этапе, как молодой лидер, вы занимали в секте «Тэнти Коронкай» положение второго человека после ее основателя, но пользовались ли вы поддержкой верующих?

Китадзима поерзал на стуле, медленно склонил голову набок и коротко ответил:

— Дело в том, что я основателем не являюсь.

— Все понятно. Опустим вопрос о том, увидели ли вы чтото особенное в передаче с участием Акико Кано, — замял Курамото проблему и задал ему очередной вопрос: — Китадзимасан, лет десять тому назад после падения в море у вас произошла частичная потеря памяти. К сожалению, после этого случая вы отчасти утратили свое положение харизматического лидера. Поэтому я хочу вас спросить, где вы были и чем занимались после этого инцидента?

Несомненно, ему хотелось услышать о том, где был Китадзима и что делал, из его собственных уст.

— Странствовал по белому свету.

Больше он ничего не ответил. На все попытки чтото прояснить он отвечал предельно кратко.

— Где именно вы бывали?

— Ну… в Индии, на острове Бали, в Тибете… Потом на Ямайке.

— На Ямайке?

Было вполне объяснимо, что религиозный деятель посещает Индию, остров Бали, Тибет, но находящийся в Карибском море остров Ямайка — это чтото странное.

— Но почему Ямайка?

— Дело в том, что в семнадцатом веке в результате землетрясения и сильного цунами главный город Ямайки — ПортРойал — оказался на дне морском. Я был одним из участников экспедиции по поиску этого города, помогал в изысканиях.

От столь неожиданного ответа Курамото и Аихара просто онемели.

После некоторого молчания Аихара пробормотала:

— Раскопки затонувшего города… но зачем?

— Чтобы вернуть утраченные воспоминания…

То, как Китадзима выпячивал грудь и величественно произносил слова, чемто напоминало театральное представление.

Похоже, что до этого у него не было заготовленного сценария и он говорил в зависимости от ситуации, не задумываясь, но тут стало очевидно, что впервые звучит заранее подготовленная речь. В его словах присутствовала решимость тигра, собирающегося напасть на добычу.

6

Китадзима продолжал свое повествование: — Нет, если быть точным, это случилось ровно девять лет и три месяца назад. Меня смыло волной с палубы маленькой яхты, направлявшейся из Иокогама на остров Осима, в результате чего я упал в море. Вначале я был единственным, кто утверждал, что мы туда доплывем, но впоследствии я понял, что это была безумная затея. К моему удивлению, потеряв капитана, яхта преспокойно удалилась, предоставив мне одному барахтаться в волнах, и окончательно скрылась из виду. А тем временем высота волн достигала двух метров, а западный ветер все более усиливался.

Захватывающий рассказ Китадзима прервал Сиро:

— Кажется, кроме вас на яхте было еще два человека, а точнее, Мацуока и Акико Каносан?

Удивленный столь внезапным вмешательством, Курамото перевел взгляд с Китадзима на Сиро.

Однако Китадзима решительно проигнорировал вопрос и продолжал свой рассказ:

— Ветер все усиливался, яхта исчезла из виду, я одиноко плавал по поверхности моря и вдруг подумал, что меня ждет верная смерть. На мне не было даже спасательного жилета, не видно никакого берега, до которого можно было бы доплыть, я утратил ориентацию. Но, как ни странно, меня не охватил страх. Только я должен расплачиваться за очевидную ошибку. Я понял, что оказался в таком положении в наказание за совершенную ошибку, и как только я это осознал, то решил, что впредь буду вверять свою судьбу только Небу. Изза морской катастрофы я потерял друзей. Я потом пытался организовать поиски бесследно исчезнувших в море друзей, которые тоже принадлежали к секте «Тэнти Коронкай», но безуспешно. Я намеревался неустанно медитировать, мысленно представляя, как они гибнут, погружаясь в морскую пучину. Это очень просто. Обычное погружение под воду. Булькбульк… булькбульк… Никакой боли, никаких страданий, сердце окутано мраком.

Но при этом я человек религиозный и считаю, что поскольку мне суждено было жить, то эти моменты, превратившиеся в сокровищницу невыразимого словами опыта, противостоят доводам здравого разума. Единственным моим шансом на спасение было то, что меня могут заметить с одного из рыболовецких судов, проплывающих по Токийскому заливу. Ни грузовые, ни торговые суда там не ходят. На яхте не было системы радиосвязи, чтобы связаться с береговой службой спасения требовалось время. А я продолжал плыть, все больше отдаляясь от мелководья, и вероятность не быть обнаруженным возрастала. При этом солнце опустилось совсем низко. Я пытался плакать, кричать, но все было безуспешно. Я находился между жизнью и смертью.

Высота волн достигала двух метров, и даже просто держаться на воде было трудно. Морская вода попадала в рот и нос. Когда мои силы уже начали иссякать, я вдруг заметил, что неподалеку проплывает рыболовное судно. Реальность это или мираж? В любом случае я изо всех сил стремился приблизиться к нему. Конечно, мне это не удавалось. «Разумеется, это мираж», — подумал я и решил отбросить все тщетные надежды. И когда мои надежды начали увядать, я вдруг понял, кем являлся до своего рождения. Не нужны чрезмерные ожидания, напротив, это и будет подтверждением того, что ты хочешь жить.

Когда на палубе рыболовной шхуны появились люди, я начал понимать, что это не мираж, а действительность.

Стоявшие на палубе люди в грязных рубашках показались мне богами, над головами которых заходящее солнце сияло, словно нимб. Я дрыгал ногами, пытаясь повыше высунуться над поверхностью моря, и кричал что было мочи: «Я здесь! Здесь я!»

Я не звал на помощь. Только ужасно хотел, чтобы меня заметили. И тут меня подхватила огромная волна и вскинула мое тело над морской поверхностью так, что все его заметили. Я захлебнулся водой и чуть не потерял сознание. Когда я наконец открыл глаза, то мне показалось, что я вижу какието нереальные вещи. Это не был пейзаж над поверхностью моря, это был мир в морских глубинах. Я увидел развалины города на дне морском.

Сквозь мрак отчетливо проступала улица со стоящими на ней зданиями. По обе стороны мощеной улицы, насколько видел глаз, тянулись старинные храмы и жилые дома. При этом не было ни одного человека, там жили только боги. Сноп света, исходящий с морского дна, смягчал очертания фигур богов. Это была прогулка богов… Когда эти слова всплыли в моей памяти, я почувствовал необычайную слабость, и в тот момент, когда мне казалось, что я уже умираю, прямо перед собой увидел лицо и присмотрелся. Это было мое собственное лицо, смотревшее на меня моими глазами. После этого я тотчас потерял сознание.

* * *

Пока Китадзима все это взволнованно излагал, все отвечающие за программу пребывали в напряжении.

— Хватит… Что еще наговорит нам этот Китадзима, — с этими словами генеральный директор Фукусима обернулся и посмотрел на переменившегося в лице продюсера Кихара.

— Ладно, посмотрим еще немного, — сказал Кихара подчеркнуто спокойным голосом.

Фукусима занервничал. Он не предполагал, что Китадзима начнет по своей воле говорить на темы, не имеющие отношения к передаче. В этом была опасность передач в прямом эфире. Если приглашенные выходили изпод контроля, сдержать их было невозможно.

Предполагая, что Курамото испытывает похожие чувства, Фукусима велел дать крупный план Китадзима и добавил: