Миры Айзека Азимова. Книга 2 - Айзек Азимов

— Мистер Мелейн!

Имя повторили два или три раза, затем Байрон вздрогнул от вежливого прикосновения к плечу и повернул голову.

Робот-курьер повторил:

— Мистер Мелейн!

Несколько секунд Байрон тупо смотрел на него, пока не вспомнил, что таково его временное имя. Оно было написано на билете, который дал ему Джонти. На это имя была заказана каюта.

— Да? Я Мелейн.

Голос робота слегка свистел, пока катушка пленки сматывалась, излагая послание.

— Я должен сообщить, что вам поменяли каюту и ваш багаж уже перемещен. Интендант даст вам новый ключ. Мы надеемся, что это не причинит вам неудобства.

— Что все это значит? — Байрон развернулся в кресле, и несколько его соседей, наблюдавших за Землей, оглянулись, привлеченные резким движением. — Что за ерунду вы говорите?

Конечно, бесполезно спорить с машиной, которая лишь выполняет свои функции. Курьер вежливо склонил металлическую голову, не меняя выражения, отдаленно похожего на застывшую человеческую улыбку, и ушел.

Байрон вышел из смотровой комнаты и направился к дежурному офицеру, хлопнув дверью немного сильнее, чем намеревался.

— Послушайте, я хотел бы видеть капитана.

— Это важно, сэр? — бесстрастно поинтересовался дежурный.

— Это важно, космос вас подери! Я узнал, что без моего ведома и согласия мне поменяли каюту, и хотел бы выяснить, что все это значит.

Байрон понимал, что реагирует на случившееся неоправданно бурно, но слишком уж много у него накопилось. Его чуть не убили; его вынудили тайком покинуть Землю, словно он какой-то преступник; он летит черт знает куда и зачем; и вот теперь его еще гоняют взад-вперед по кораблю!

Чаша терпения Байрона была переполнена.

В то же время его не покидало неприятное ощущение, что Джонти на его месте действовал бы иначе. Может быть, более мудро. Ну что ж, он не Джонти.

— Я вызову интенданта, — сказал дежурный.

— Мне нужен капитан, — настаивал Байрон.

— Как вам угодно.

После коротких переговоров через корабельный коммутатор офицер вежливо сказал:

— Вас вызовут. Пожалуйста, подождите.

Капитан Харм Корделл, низенький плотный человек, учтиво встал и, наклонившись через стол, пожал Байрону руку.

— Мистер Мелейн, мне очень жаль, что мы вас побеспокоили.

У него было прямоугольное лицо, седые волосы, короткие ухоженные усы чуть более темного цвета и кривая улыбка.

— Мне тоже очень жаль, — подхватил Байрон. — Для меня заказана каюта, и я считаю, сэр, что даже вы не имеете права менять ее без моего согласия.

— Разумеется, мистер Мелейн. Но, понимаете, случай весьма неожиданный. В последнюю минуту прибыл очень важный пассажир, и он настаивал, чтобы ему предоставили каюту ближе к гравитационному центру корабля. У него слабое сердце, и важно, чтобы в его каюте сила тяжести была как можно меньше. У нас не было выбора.

— Хорошо, но почему переместили именно меня?

— Так получилось. Вы путешествуете один, вы молоды. Нам показалось, что вы без труда перенесете несколько большую силу тяжести. — Его глаза машинально смерили мускулистую шестифутовую фигуру Байрона. — К тому же ваша новая каюта гораздо удобнее. Вы ничего не потеряли при обмене.

Капитан вышел из-за стола.

— Позвольте, я вам лично покажу ваше новое помещение.

Дальнейшее сопротивление было бесполезно. Все казалось вполне логичным. И все же Байрон чувствовал, что здесь что-то не так.

Выходя из каюты, капитан сказал:

— Не окажете ли вы мне честь пообедать за моим столом завтра вечером? На это время назначен наш первый прыжок.

Байрон услышал свой ответ:

— Спасибо. С удовольствием.

Приглашение показалось ему странным. Конечно, капитан старается успокоить его, но он явно выбрал слишком сильное средство…

Капитанский стол растянулся в салоне вдоль целой стены. Байрона посадили почти посредине. Слишком почетное место. И все же именно здесь лежала карточка с его именем. Стюард был тверд: никакой ошибки быть не может.

Байрон никогда не был слишком застенчив, для сына Ранчера Вайдемоса в этом не было необходимости. Но Байрон Мелейн всего лишь обыкновенный человек, а с обыкновенными людьми такие вещи не происходят.

В одном капитан оказался прав: его новая каюта оказалась гораздо удобнее. Прежняя, в соответствии с билетом, была второго класса и состояла из одной комнаты. Новая была двухкомнатной, первого класса, с отдельной ванной, душем и горячей воздушной сушилкой.

Каюта находилась рядом с помещением для офицеров, и перед Байроном постоянно мелькали люди в мундирах. Ленч принесли ему в каюту на серебряном подносе. Перед обедом неожиданно появился парикмахер и предложил свои услуги. Все это естественно, когда путешествуешь первым классом на роскошном космическом лайнере, но для Байрона Мелейна это было чересчур шикарно. К тому времени, когда пришел парикмахер, Байрон едва успел вернуться с прогулки. Он передвигался сознательно запутанным маршрутом, и всюду ему встречались члены экипажа — вежливые, но слегка навязчивые. Ему с трудом удалось отделаться от них и добраться наконец до своей прежней каюты 140Д.

Там он остановился, чтобы зажечь сигарету. Коридор был пуст; лишь один пассажир показался вдали и свернул за угол. Байрон слегка коснулся светового сигнала на двери каюты. Ответа не было.

Что ж, ключ от каюты у него еще не отобрали — по недосмотру, конечно. Он вставил тонкий металлический прутик в скважину, структура поверхности ключа привела в действие фотореле, дверь открылась, и он шагнул внутрь.

Быстро оглядевшись, Байрон тут же вышел из каюты и захлопнул дверь. Самое главное он увидел сразу: его прежняя каюта не была занята ни важным пассажиром с больным сердцем, ни кем-нибудь другим. Слишком аккуратно заправлена постель, никаких чемоданов, туалетных принадлежностей, вообще никаких признаков обитаемости.

Итак, окружающая его роскошь преследовала только одну цель: не допустить, чтобы он настаивал на возвращении сюда. Кто-то очень хочет, чтобы он спокойно сидел в своей новой роскошной каюте и не рыпался. Но зачем? Интересно, в чем тут дело — в каюте или в нем самом?

И вот он сидит за капитанским столом, а ни на один из этих вопросов нет ответа…

Байрон вместе со всеми вежливо встал, когда капитан, поднявшись на возвышение, занял свое место.

Почему же все-таки его переселили?

На корабле играла музыка. Перегородка, которая отделяла салон от смотрового помещения, была убрана. Горел приглушенный оранжево-красный свет. Последствия космической болезни, возникающие при переходе от ускорения к низкой гравитации, миновали, салон был полон.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});