Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (сборник) - Вячеслав Бакулин

Несмотря на бурные возражения Сказочника, мы набили его рюкзак патронами. Выбирая оружие, он остановился на «сучке» – «АКС-74У».

– Отличный выбор, товарищ Мельников, – Новиков подлизывался к нему по полной программе. – Этот представитель семейства малокалиберных «калашниковых» впервые поступил на вооружение советской «десантуры» в далеком уже семьдесят девятом году. Укороченный по сравнению с АКМ в два раза ствол резко снижал начальную скорость пули и, отсюда, прицельную дальность ведения огня. Зато невысокую кучность компенсирует возросшая боевая скорострельность – до семисот выстрелов в минуту.

– Да? – зарделся польщенный Мельников. – Спасибо за познавательную лекцию.

Мы, конечно, не думали, что Сказочник будет героически сражаться с мутантами на поверхности, смертельно разя врага в различные жизненно важные органы. Но иметь еще один ствол, пусть и в кривых ручках Вениамина Валентиновича, было совсем не лишним. Лишь бы только с испугу нас не пострелял…

Затем нас ждал еще один сюрприз: нашу группу загрузили вместе с вещами и примкнувшим к нам товарищем Новиковым в дрезину и с базы с комфортом доставили прямиком на Театральную.

Оказавшись на Театральной, Кот воспылал желанием увидеть, как идет завершение строительства его уютного семейного гнездышка. Но тут товарищ Новиков уперся рогом и заявил, что времени у нас в обрез. Вот вернетесь – любуйтесь, граждане вымогатели, сколько влезет.

Подполковник, лично проводив нас до гермоворот, обнял на прощание Мельникова, словно тот был по жизни его самый центровой друган. И если бы не противогаз, уже натянутый на рожу Сказочника, думаю, еще бы и в десны его расцеловал.

– Вениамин Валентинович, рад был познакомиться. Очень рад, – заискивающе лебезил Новиков. – Надеюсь, путешествие пройдет гладко.

– Что же это за шишка такая на ровном месте, что подпол перед ним хвостом бьет? – задал вполголоса Зулус вопрос, терзавший наши тонкие натуры последние три часа.

– Товарищи! – начал на посошок пламенную речь член Политбюро. – Партия оказала вам большую честь выполнить ответственное задание, которое может коренным образом повернуть ход истории в столичном метрополитене…

Тут подполковника понесло. Он нес пургу про то, что наш рейд согласован и одобрен лично товарищем Москвиным, генсеком Компартии Метрополитена, что Веня крутой изобретатель, и плоды его научной работы послужат уже в самом ближайшем будущем на благо всего прогрессивного человечества. Ну, конечно, не всего, а так, в пределах Красной линии. После этого нам выдали по свежему номеру «Вестника Коммунистической партии Метро» и кустарно сделанному значку с профилями Ленина, Сталина и Маркса.

– А красных бантов нет? – с серьезным видом спросил Челим.

– Извините, товарищи, – развел руками Новиков. – Они могут вас демаскировать на поверхности.

Затем подполковник в двадцатый раз напомнил нам, что мы должны беречь и охранять как зеницу ока светило мировой науки, и лишь только после этого отстал от нас.

* * *

Гермоворота закрылись, отрезая нас, рискнувших выйти и поиграть в рулетку с судьбой, от Новикова, товарища Москвина, белокурой нормировщицы Танечки, Красной линии и горстки счастливчиков, выживших после Катаклизма.

– Вениамин Валентинович, теперь след в след, от группы ни на шаг и держимся середины улицы. Если я вытянул руку вверх с раскрытой ладонью – остановились, сжал в кулак – бодрой рысью вперед. Все понятно? – провел краткий курс молодого метробойца Кот.

Сказочник молча кивнул.

Зулус, ушедший вперед прощупать местность, минут через пять вернулся.

– Южнее стая полканов, голов одиннадцать-тринадцать. У девочек и мальчиков разгар брачного периода. Во всем, что движется, самцы видят потенциального противника. Так что, господа путешественники, придется сделать небольшой крюк.

Кот взглянул на свою карту и выдал вводную:

– Идем через Большую Дмитровскую, затем Столешниковым на Тверскую, а оттуда через Гоголевский бульвар прорываемся до Кропоткинской. И не смотреть, как утро, в смысле, вечер красит нежным цветом стены древнего Кремля. Мозги вам еще понадобятся.

– А это надежный маршрут? – обеспокоенно спросил Веня.

Всем уже давно было понятно, что все рассказы Мельникова о подвигах в дальних рейдах – брехня от начала и до конца. Сказочник ошалело вертел головой по сторонам. Мертвый город пугал этого брехуна неизвестностью, а силуэты полуразрушенных домов, обступившие нас со всех сторон, давили на Веню, проведшего последние годы своей жизни пусть не в уютном, но достаточно комфортабельном секретном бункере.

– Надежный маршрут, – успокоил Мельникова Кот. – Надежнее и не придумаешь. Не парадным строем и с песнями пойдем, конечно, а заветными тропками, которые нашей службе безопасности один человечек перед смертью шепнул. Ну, как шепнул. Когда тебе иголки под ногти засовывают, ты соловьем запоешь, лишь бы задницу свою спасти. У того немного не получилось. Даже как-то неловко: человечек умер, а дело его живет. Ладно, потопали.

Группа двинулась в путь. Двинулась, – это громко сказано. Кот шел впереди, прокладывая маршрут и временами сверяясь с картой. Челим с Клешней чуть ли не под белы ручки вели трясущегося Мельникова. Герыч и я прикрывали тыл, а Зулус в роли свободного художника бороздил окрестности на предмет обнаружения потенциального противника.

Первую остановку мы сделали в здании кафе, давно уже приспособленного нами под перевалочный пункт. Сказочник, для которого прогулка по поверхности была сродни подвигу, тяжело дышал, словно только что разгрузил вагон с углем.

– Как бы ласты не склеил наш дорогой друг, – нахмурился Челим, слушая хрипящие звуки, вырывающиеся из легких Сказочника через фильтр противогаза.

– Дадим человеку отдышаться, – кивнул Кот. – Привал десять минут.

Но понадобилось все тридцать, прежде чем Мельников пришел в себя и стал хоть немного соображать, кто он и где находится.

Пока Зулус и Герыч нянчились с великовозрастным дитятей, я встал, поправил автомат и сказал Коту:

– Поднимусь на второй этаж. Посмотрю, вдруг пиво свежее привезли.

Тот только рукой махнул:

– Только все не выпей, юморист. На нашу долю оставь.

По лестнице, усыпанной штукатуркой и мусором, я поднялся на второй этаж. Прошло уже столько лет после Катастрофы, а здесь до сих пор стояли столики и стулья. На барной стойке, покрытой толстым слоем пыли, выстроились бутылки и стаканы. В углу на стуле сидел бармен, точнее, его мумия с бэйджиком «Анатолий».

Я ему по-приятельски кивнул:

– Привет, Толян. Как дела?

Но тот проигнорировал мой вопрос, пялясь пустыми глазницами куда-то вдаль.

Ветер через разбитое окно трепал остатки почерневших занавесок и листки пожелтевшего от времени меню, которое в своих цепких пальчиках держал скелет одетого в дорогой костюм мужчины. Череп, отделившийся от позвоночника, совершенно неаппетитно лежал прямо в стоявшей перед ним тарелке.

– Так до сих пор и не сделал заказ, бедолага? – посочувствовал я ему. – Попробуй плов и шашлычок. Рекомендую. А коньяковский здесь дерьмо, лучше не бери.

Подойдя к окну, я посмотрел на руины мертвого города. Хорошо-то как! Тихо, спокойно, приятное общество вокруг и отличная точка для наблюдения. Но тут мое уединение нарушил Кот.

– Пассажир оклемался. Через пять минут выступаем, – сообщил он мне, развернулся и начал спускаться вниз.

* * *

– Герыч, справа!

Звук голоса Зулуса еще не успел затихнуть, а Герыч отработанным до автоматизма движением уже выхватил из притороченных к поясу ножен широкий палаш. Что-то грузное напоролось на смертоносную сталь, протяжно вздохнуло, всхлипнуло и осело. Сталкер повернул голову вправо. На растрескавшемся асфальте в предсмертной агонии билось тело мусорщика.

Племена этих изгоев обычно обитали в подвалах домов. Обходились они без противогазов и респираторов, а «химза» для этих полулюдей была непозволительным предметом роскоши. Тем не менее, они, одетые в грязные лохмотья, каким-то образом умудрялись остаться в живых в этом радиоактивном мире.

Сзади раздалась длинная очередь: Челим срезал сразу пятерых мусорщиков, бежавших к нам наперерез. Клешня вынул из кобуры «пернач» и хладнокровно добил раненых, корчившихся на земле. Когда он менял в пистолете обойму, перед ним внезапно выросла еще одна фигура мусорщика. Это был крупный пожилой мужчина с клочковатой рыжей бородой, длинными сальными волосами и большими карими глазами. Через все его лицо тянулся безобразный шрам. Их взгляды встретились. Они стояли и смотрели друг на друга.

Раздалась короткая очередь. Три пули, выпущенные Котом из «калаша», смертоносными жалами впились в тело мусорщика. Тот схватился руками за грудь, что-то хотел сказать, но из его рта, пузырясь, пошла кровь.

– Герыч, впредь не зевай, – зло бросил Кот.