Горбун, Или Маленький Парижанин - Поль Феваль

— Замолчите! — приказал он хозяевам, так как они решили, что он вернулся прикончить их, и испускали жалобные крики. — Раньше я просто поджег бы вашу хибару, как вы того и заслуживаете. Но сейчас я не причиню вам зла, и благодарите за это вашего ангела-хранителя.

Говоря это, он положил руку на мою мокрую голову. Я хотела помочь ему сделать перевязку. У него была рана на плече, и при каждом движении она изрядно кровоточила. Пока моя одежда сохла, я сидела, завернутая в его плащ, который он, спасаясь бегством, оставил в комнате наверху. Я нащипала корпии и перевязала ему рану.

Он сказал:

— Мне ничуть не больно, ты исцелила меня. Землепашец-идальго и его жена лежали, не шелохнувшись, словно мертвые. Анри прошел к ним в комнату и вскоре спустился со скудным нашим скарбом. Около трех ночи мы покинули этот дом верхом на большом старом муле, которого Анривзял в конюшне; он оставил за этого мула две пригоршни золота на столе, Уходя, он обратился к хозяевам:

— Если они вернутся сюда, передайте им привет от шевалье де Лагардера и скажите: «Господь и Пресвятая Дева оберегут сироту. Сейчас Лагардеру недосуг заниматься вами, но час пробьет!»

Старый мул оказался куда лучше, чем можно было подумать, судя по его виду. На рассвете мы были в Эстрелье и оттуда пустились в путь с неким arriero70, намереваясь добраться до Вургоса в обход гор. Анри хотел как можно дальше уйти от французской границы. Его враги были французами.

Он решил до Мадрида нигде не останавливаться.

У нас, бедных детей, огромный простор для фантазии. Когда дело касается наших родителей, о которых мы ничего не знаем, наше воображение работает без остановки. Матушка, вы, наверное, очень богаты? И раз вашу дочь так упорно преследуют, надо думать, вы занимаете очень высокое положение?

Если вы действительно очень богаты, вы и представить себе не можете это наше длительное путешествие по древней и благородной земле Испании, выставляющей напоказ под ослепительным сиянием небес свою спесивую нищету. Нищета дурно действует на душу человека. Я знала это, хоть и была мала. Это рыцарственное племя победителей мавров ныне пребывает в упадке. Изо всех своих давних прославленных достоинств они сохранили только драпирующуюся в лохмотьях смехотворную надменность.

Пейзажи там великолепны, а жители являют собой унылых ленивцев, да к тому же еще отвратительно нечистоплотных. Вот вдали проходит поэтического вида девушка, грациозно несущая корзину фруктов, но вы видите не ее лицо, а толстую маску из грязи. В этой стране много рек, но Испания еще не открыла для себя, как должно использовать воду.

Место, где поселяется сотня разбойников с большой дороги, называется деревней. Туда назначают алькальда. И алькальд, и все его подчиненные — идальго. Земля вокруг деревни лежит целиной. Но как бы ни пустынна была дорога, все равно по ней проезжает достаточно путников, чтобы сотня идальго и члены их семей могли съедать в день по луковице.

Алькальд, как самый достойный дворянин, вороватей и лакомей своих сограждан. Иные из этих автократов съедают в сутки по две луковицы. Но те, кто творят из желудка идола, скверно кончают. Выстрел из мушкетона обрывает их жизнь. Пользуясь дарами неба, нельзя быть чрезмерно вызывающим в роскоши.

Редко на каком постоялом дворе можно поесть. Постоялые дворы существуют для того, чтобы приканчивать путешественников, которые без ужина переселяются в лучший мир. Молчаливый и надменный посадеро71 предоставит вам охапку соломы, накрытую серой дерюгой. Это постель. Если по случайности ночью вас не прирежут, вы платите за ночлег и уезжаете без завтрака.

Не буду даже говорить о монахах и альгвасилах.

Оборванцы с мушкетами тоже славятся по всему свету. Всякому известно, что погонщики мулов являются членами разбойничьих шаек, действующих в горах. Каждый испанец, вынужденный совершить поездку на расстояние три лье в любом направлении, вызывает к себе нотариуса и диктует завещание.

По пути от Памплоны до Бургоса у нас были сотни приключений, но они никак не были связаны с нашими преследователями. А я, матушка, намерена поведать вам только о них. С ними нам пришлось столкнуться еще раз перед прибытием в Мадрид.

Мы выбрали путь через Бургос, чтобы не проезжать через горы Старой Кастильи. Деньги у моего друга быстро таяли, и двигались мы медленно, тем паче что дорога была просто нашпигована препятствиями. Рассказ о путешествии по Испании похож на перечисление всевозможных происшествий, связанных для романтического и насмешливого ума с некоторым даже удовольствием.

Наконец мы оставили за спиной Вальядолид с его кружевной сарацинской колокольней. Мы проделали больше половины пути.

Дело было вечером, мы ехали вдоль границы Леона, направляясь в Сеговию. Мы оба сидели верхом на муле, и проводника у нас не было. Дорога была просто прекрасная. Нам сказали, что на реке Адахе есть постоялый двор, где мы сможем хорошо поужинать.

Однако солнце уже склонялось за тщедушные деревья леса, который тянется до Саламанки, а мы не обнаруживали никаких признаков постоялого двора. Смеркалось, на дороге все реже встречались погонщики мулов; наступал час опасных встреч. Слава Богу, ничего такого у нас в тот вечер не было, но зато мы сделали доброе дело. Ведь в тот вечер, матушка, мы нашли Флор, мою любимую цыганочку, первую и единственную мою подругу.

Мы давно уже расстались, но все равно я уверена, что она часто вспоминает обо мне. Дня через три после нашего приезда в Париж я была одна в комнате на первом этаже и пела. Вдруг я услыхала на улице крик, и мне показалось, что я узнала голос Флор. Мимо проезжала карета, большая дорожная карета без гербов. Шторы в ней были задернуты. Наверное, мне померещилось. Но с той поры я часто подхожу к окну в надежде увидеть ее тонкий, гибкий стан, волшебную ножку, едва касающуюся мостовой, и черные глаза, сверкающие под кружевной мантильей. Я с ума сошла! С какой стати Флор быть в Париже?

Дорога шла над пропастью. И на краю ее спал ребенок, девочка. Я первой заметила ее и попросила моего друга Анри остановить мула. Соскочив наземь, я опустилась на колени возле нее. Это оказалась маленькая цыганка примерно моих лет и такая красивая! Никогда я не встречала никого очаровательнее Флор — столько в ней было грациозности, изящества и милой шаловливости.

Сейчас Флор, наверное, прелестная девушка.

Не знаю, почему, мне сразу же захотелось ее поцеловать. Поцелуем я разбудила ее. Мне она улыбнулась, но, увидев Анри, испугалась.

— Не бойся, — сказала я ей, — это мой добрый друг, мой отец, он полюбит тебя, потому что я тебя люблю. Как тебя зовут?