Исландские саги. Ирландский эпос - Автор неизвестен

Гуннар спросил Ньяля о деньгах, которые он дал ему на хранение. Ньяль отдавал их в рост, и он отдал ему все сполна. Их как раз хватило на все, что Гуннар должен был заплатить.

Вот люди стали разъезжаться по домам. Гуннар и Ньяль поехали с тинга вместе. Ньяль сказал Гуннару:

— Прошу тебя, друг, не нарушай этого договора. Помни, о чем мы условились. Первая твоя поездка в чужие страны принесла тебе большую славу, а эта принесет еще большую. Ты вернешься с большим почетом и доживешь до глубокой старости, и никто здесь не посмеет тягаться с тобой. Но если ты не уедешь из Исландии и нарушишь договор, то тебя здесь убьют, а хуже этого ничего не может быть для твоих друзей.

Гуннар ответил, что не собирается нарушать договор. Он поехал домой и рассказал о решении суда. Раннвенг сказала, что надо ему уехать из Исландии, и пусть тем временем его враги грызутся с кем-нибудь другим.

LXXV

Траин, сын Сигфуса, объявил своей жене, что в это лето он собирается уехать из Исландии. Она ответила, что это хорошо. Он договорился с Хёгни Белым, что тот перевезет его. Гуннар и Кольскегг договорились с Арнфинном из Вика.

Сыновья Ньяля Грим и Хельги попросились у отца за море. Ньяль сказал:

— Трудной будет для вас эта поездка, и еще неизвестно, останетесь ли вы в живых. Правда, вы прославитесь и отличитесь. Но очень может быть, что эта поездка повлечет за собой трудности, уже когда вы вернетесь.

Они все же просили его отпустить их, и наконец, он сказал, что они могут ехать, если хотят. Они договорились с Бардом Черным и Олавом, сыном Кетиля из Эльды, что те перевезут их.

Шла молва, что лучшие люди покидают округу.

К этому времени подросли сыновья Гуннара — Хёгни и Грани. Они были непохожи друг на друга. Грани был во многом в мать, а Хёгни был хорошего нрава.

Гуннар велел перевезти товары свои и своего брата к кораблю. Когда вся кладь Гуннара была на корабле, а сам корабль почти совсем снаряжен, Гуннар отправился на Бергторов Пригорок и на другие дворы проведать знакомых и поблагодарить всех, кто ему помогал.

На другой день он собрался ехать на корабль и сказал всем домочадцам, что уезжает навсегда. Всех это опечалило, но они думали, что он еще вернется. Собравшись в путь, Гуннар обнял на прощанье каждого. Все вышли проводить его. Он воткнул свое копье в землю, вскочил в седло и уехал с Кольскеггом.

Вот они подъезжают к Лесной Реке. Тут конь Гуннара споткнулся, и он соскочил с коня. Его взгляд упал на склон горы и на его двор на этом склоне, и он сказал:

— Красив этот склон! Таким красивым я его еще никогда не видел: желтые поля и скошенные луга. Я вернусь домой и никуда не поеду.

— Не доставляй этой радости своим врагам, — говорит Кольскегг. — Не нарушай договора. Ведь людям и в голову не придет, что ты можешь его нарушить. И ведь ты знаешь, что все случится так, как предсказал Ньяль.

— Я не поеду, — говорит Гуннар, — и мне бы не хотелось, чтобы ты уехал.

— Нет, — говорит Кольскегг. — И в этом деле я не отступлю от своего слова и сделаю то, чего от меня ждут. Ничто другое не может разлучить меня с тобой. Скажи моим родичам и моей матери, что я не собираюсь больше возвращаться в Исландию, потому что я узнаю о твоей смерти, брат, и тогда уже ничто не будет тянуть меня назад.

Они распрощались. Гуннар вернулся домой, в Конец Склона, а Кольскегг поехал к кораблю и уплыл из Исландии.

Халльгерд обрадовалась Гуннару, когда он вернулся домой, но мать его ничего не сказала.

Эту осень и зиму Гуннар провел дома. При нем было немного людей. Олав Павлии пригласил к себе в гости Гуннара и Халльгерд и предложил оставить дом на мать и Хёгни. Гуннар сначала согласился, но потом ему расхотелось ехать.

А на следующее лето на альтинге Гицур и Гейр объявили Гуннара вне закона. Прежде чем тинг окончился, Гицур созвал в Ущелье Сходок всех врагов Гуннара — Старкада из-под Треугольной Горы и его сына Торгейра, Мёрда и Вальгарда Серого, Гейра Годи и Хьяльти, сына Скегги, Торбранда и Асбранда, сыновей Торлейка, Эйлива и ето сына Энунда, Энунда из Великаньего Леса, Торгрима из Песчаного Оврага.

Гицур сказал:

— Я предлагаю этим летом напасть на Гуннара и убить его.

Хьяльти сказал:

— Я обещал Гуннару здесь, на тинге, когда он послушался моих уговоров, что я не нападу на него. Так и будет.

После этого Хьяльти ушел, а те, что остались, решили напасть на Гуннара, подали друг другу руки в знак уговора и постановили взять выкуи с того, кто нарушит уговор. Мёрд должен был выведать, когда лучше всего напасть на Гуннара. Всего их было четыре десятка человек. Они считали, что им будет легко справиться с Гуннаром, раз уехали Кольскегг, Траин и многие друзья Гуннара.

Люди стали разъезжаться с тинга по домам. Ньяль отправился к Гуннару и рассказал ему, что он объявлеи вне закона и что его замышляют убить.

— Хорошо, — сказал Гуннар, — что ты предостерегаешь меня.

— Я бы хотел, — сказал Ньяль, — чтобы к тебе переехали мон сыновья Скарпхедин и Хёскульд. Они не пожалеют ради тебя своей жизни.

— Я не хочу, — ответил Гунпар, — чтобы из-за меня убили твоих сыновей. Ты вправе ждать от меня лучшего.

— Это все равно, — сказал Ньяль. — Ведь мстить за тебя придется моим сыновьям, когда ты погибнешь.

— Очень может быть, — ответил Гуннар, — но я бы не хотел, чтобы и в этом я был виноват. Мне бы хотелось лишь попросить вас позаботиться о моем сыне Хёгни, а о Грани я ничего не говорю, потому что он редко делает то, что мне по нраву.

Ньяль обещал выполнить его просьбу и поехал домой.

Рассказывают, что Гуннар ездил на все сходки и тинги, и его враги никогда не осмеливались поднять на него руку. Некоторое время он вел себя так, словно не был объявлеи вне закона.

LXXVI

Осенью Мёрд, сын Вальгарда, прислал сказать, что все люди Гуннара будут кончать уборку сена внизу на Островах и Гуннар будет один дома. Когда Гицур Белый и Гейр Годи узнали об этом, они поехали через реку и пески на восток, в Капище. Они послали человека под Треугольную Гору, к Старкаду. Все, кто должен был напасть на Гуннара, собрались там и стали решать, что им делать. Мёрд сказал, что они не смогут захватить Гуннара врасплох, если они не возьмут с собой из соседнего двора бонда по имени Торкель и не заставят его войти во двор Гуннара и увести пса Черного.

Затем они отправились на восток, в Конец Склона, и послали за Торкелем. Его схватили и сказали, что либо они убьют его, либо он уведет пса. Он предпочел остаться в живых и поехал с ними.

В Конце Склона от ограды к домам вела дорога, обнесенная валами. Там они остановились, и Торкель пошел к дому. Пес лежал на крыше, и Торкель заманил его с собой в овраг.

Тут пес увидел людей, бросился на Торкеля и вцепился ему в бедро. Энунд из Великаньего Леса ударил пса секирой по голове и рассек ему череп. Пес так громко залаял, что им показалось, что они никогда не слышали такого лая, и свалился мертвым.

LXXVII

Гуннар проснулся в доме и сказал:

— Плохо твое дело, друг Черный! Но кто знает, может быть, и я скоро отправлюсь за тобой.

Дом Гуннара был весь деревянный, с дощатой крышей и окошками в ней, которые закрывались ставнями. Гуннар спал в каморке в доме, вместе с Халльгерд и своей матерью.

Подходя к дому, они не знали, там ли Гуннар. Они решили, чтобы кто-нибудь сначала подкрался и разузнал, и уселись на землю. Норвежец Торгрим поднялся на крышу. Гуннар увидел в окошке его красную одежду и нанес ему удар своим копьем. Торгрим поскользнулся, выпустил из рук щит и упал с крыши. Он подошел к Гицуру и его людям, сидевшим на земле. Гицур посмотрел на него и спросил:

— Ну что, дома Гуннар?

Торгрим ответил:

— Сами узнаете. Я знаю только, что его копье дома. И он упал мертвым на землю.

Они бросились к дому. Гуннар стал стрелять в них из лука и так хорошо защищался, что они ничего не могли поделать. Тогда несколько человек вскочили на крышу и хотели напасть на Гуннара оттуда. Но и там их настигали стрелы Гуннара, так что они ничего не могли поделать. Так продолжалось некоторое время.

Они отдохнули и бросились в бой во второй раз. Гуннар опять стал стрелять в них, и они снова ничего не могли поделать и отступили во второй раз. Тогда Гицур Белый сказал:

— Смелее вперед! Иначе ничего не выйдет.

Они бросились в бой в третий раз и долго старались подобраться к Гуннару, но и на этот раз им пришлось отступить. Гуннар сказал:

— Снаружи, на краю крыши, лежит стрела: это их стрела, и я выстрелю ею в них. Им будет стыдно, если я их раню их же собственным оружием.

Его мать сказала:

— Не делай этого, не подзадоривай их. Ведь они уже отступили.

Но Гуннар схватил стрелу и выстрелил в них. Стрела попала в Эйлива, сына Энунда, и нанесла ему тяжелую рану. Он стоял поодаль от других, и они ле заметили, что он ранен.