Родиться надо богиней - Юлия Фирсанова

— Герцог? Который? — заинтересовалась богиня.

— Единственный наследник благодатного Лиена, — щегольнул своей осведомленностью принц.

— О-о, малыш дорос до взрослых танцулек?! — развеселилась принцесса.

— Ты с ним знакома, сестра? — с мгновенно вспыхнувшей ревностью, подозрительно спросил Мелиор.

— Случилось. Года четыре назад. Его тогда чуть не засек со смерти Энтиор.

— За что же? — еще более подозрительно осведомился принц, приподняв бровь.

— Паренек шлялся по королевскому саду и вздумал попробовать яблочко с миакраны.

— Живучий мальчонка, — удивленно усмехнулся бог. — Попасть в руки Энтиору, отведать плод миакраны и уцелеть. Наверняка, не без твоей помощи?

— Разумеется, было так забавно утянуть его из-под носа брата, — с некоторой ноткой ностальгии припомнила богиня те времена, когда она пыталась завоевать себе место в семье и доказать свою значимость. Теперь-то братья сами ухлестывали за ней, добиваясь внимания, и Энтиор не был исключением. Элии нравился жестокосердный брат, в их повадках было много общего, но в память о былых мгновениях детского унижения, принцесса то отталкивала его от себя, то снова приближала. — Я предсказываю герцогу Лиенскому великое будущее, если, конечно, никто из вас не прибьет его раньше.

— А что, имеется повод? — с деланной небрежностью полюбопытствовал мужчина, внутренне напрягшись.

— Невыдержан, горд, задирист, за словом в карман не лезет. Периодически мальчику взбредают в голову самые невероятные идеи. Он тут же бросает все свои силы на их реализацию, влипает в неприятности, из которых с трудом выпутывается. Словом, забавный малыш и первостатейный хам, — дала краткую характеристику Лиенскому сокровищу богиня.

— Ты следила за ним все это время? — ревниво удивился Мелиор.

— Лично нет. Так, пара простеньких заклинаний и многочисленные городские сплетни. Он такой смешной, — без утайки призналась принцесса, и не думая скрывать свой чисто интеллектуальный интерес.

В глазах принца зажегся голубой лед, не обещающий юному мерзавцу ничего хорошего: "Как он посмел привлечь к себе внимание Элии!"

— Чем тебя так заинтересовал этот уб… мальчик? — намеренно оговорившись, холодно осведомился Мелиор.

— Такие идейные и живучие сорвиголовы встречаются не часто. Не злись и не ревнуй, брат, нет нужды. Он же еще совсем мальчишка и совершенно не в моем вкусе.

— Безусловно, — согласился принц и мысленно добавил: "Пока. Надо будет повнимательнее присмотреться к щенку".

— Кстати, Мелиор, что нового в твоей Коллекции всех Миров? — перевела тему принцесса. Отметив нежелание девушки продолжать разговор о сопляке Лиенском, Мелиор с радостью принялся рассказывать о пополнении грандиозной коллекции предметов искусства — своего любимого детища и самого серьезного из увлечений. Ради того, чтобы обзавестись очередным экземпляром, принц частенько совершал грандиозные эскапады, еще более удивительные для тех, кто знал его не как страстного коллекционера, а как Бога Гурманов и Сибаритов, в просторечии — покровителя лентяев.

Юный герцог Лиенский с глубочайшим интересом разглядывал шикарный бальный зал Лоулендского замка. Огромный мраморный овал помещения с высокими колоннами уже был полон гостей. Они скользили по белым с золотыми прожилками гладким мраморным плитам пола, присаживались на диванчики или кресла в полукруглых нишах, открыты или задернутых декоративными занавесями, заразительно смеялись, вели формально-вежливые и интригующие таинственные беседы под шум небольших фонтанчиков и тихую музыку оркестра. Мужчины изучали содержимое баров, пары. компании и одиночки прогуливались на галерее, опоясывающей зал, где наигрывали вариации музыканты и открывался выход на балконы.

Элегор изо всех сил пытался держаться непринужденно. Хоть парень жутко стеснялся, все-таки, первый большой взрослый бал, но это ему почти удавалось. До сих пор герцогу доводилось бывать лишь на "детских" вечерах в знатных домах Лоуленда. Да и там он появлялся довольно редко, не считая нужным снисходить до сопливых юнцов и недозрелых девиц. (От внимания наследника Лиена как-то ускользал тот факт, что он сам принадлежал к подобной возрастной категории). А здесь, на балу в королевском замке был свой, пока еще чуждый мир высшего света, в тайны которого юному герцогу предстояло поникнуть.

С трудом Элегору удалось приметить в толпе разряженных лордов и леди несколько знакомых лиц — друзей отца и их жен, частенько бывавших в Лиене. Те кивками приветствовали юношу, но не приближались — официально он еще не был представлен королю, а, следовательно, не существовал для общества. Какие-то симпатичные молодые девушки, нарушая правила, помахали Элегору, как старому знакомому. Поломав голову, герцог вспомнил, где на городских улицах он их видел и при каких обстоятельствах. Чтобы скрыть смущение, юноша нагло улыбнулся им, откровенно раздевая прелестниц взглядом. Девушки захихикали и, послав Элегору пару воздушных поцелуев вместе с многообещающими улыбками, растворились в толпе. Элегор смутился еще сильнее и глянул на стоящего рядом отца, который, как выяснилось, давно уже что-то объяснял сыну.

"Хвала Силам, отец не видел девчонок", — с облегчением оттого, что хотя бы одна нотация минует сегодня его многострадальные уши, вздохнул Элегор и прислушался к бормотанию Лиенского-старшего.

— А вон там, у третьей ниши слева от нас, принцы Джей и Рик, рядом с ними принц Кэлер, — торопливо пояснял отец.

Юноша скосил глаза и внимательно оглядел небрежно привалившегося к стене худощавого желтоволосого мужчину в коричневом и золотом, губы его кривились в легкой циничной усмешке. Совершенно невозможно было понять, куда обращен цепкий взгляд голубых глаз принца. В тонких, очень гибких пальцах Джей вертел золотую цепочку от часов, сделанную в виде маленьких, сцепленных лапками паучков. Элегор решил, что бог внимательно изучает зал.

Рик, разряженный в ослепительно-алое и изумрудную зелень, повествовал родственникам о чем-то чрезвычайно занимательном, что было видно по фонтану жестикуляции и сменяющимся за секунду гримасам на его подвижном лице. Братья слушали внимательно, видно и правда сплетник трепался о чем то стоящем, время от времени принцы подливали масла в огонь его речи, бросая краткие реплики. Впрочем, не заметно было, чтобы рыжий слишком нуждался в комментариях к своему монологу. Периодически он хватал бокал с вином с подносов снующих в толпе слуг, освежал пересохшее горло и продолжал трепать языком с новой силой. Кто другой при таких темпах потребления алкоголя уже давно рухнул бы под ближайшее кресло в полной отключке, но о выносливости Рикардо в сфере пития ходило легенд не меньше, чем о способностях Кэлера в области поглощения пищи. Бог Пиров и сейчас налегал не на напитки, а, пришвартовав рядом с собой слугу с подносом, с неторопливой небрежностью поглощал маленькие бутербродики, словно лузгал семечки.

Юный герцог не слишком внимательно выслушал объяснения папаши насчет принцев Кэлера, Джэя и Рика. Этих в городе и так знали, как облупленных. Народ любил щедрого добродушного барда, вспыльчивого пройдоху-шулера и неугомонного торговца-сплетника.

— Это — лорды Ноут и Ментор, — кивком головы отец указал куда-то в другую сторону.

Повернувшись, юноша увидел у оконного проема двух блондинов. Более изящный, серебряноволосый Ноут мечтательно уставился куда-то вдаль, сквозь пространство, заполненное людьми. Серые глаза задумчиво светились, длинные пальцы отбивали по полированному дереву подоконника какой-то ритм. Поведение зеленоглазого Ментора не слишком разнилось с повадками брата. Ритма он не отбивал, но мысли принца явно носились в каких-то заоблачных высях, не имевших ничего общего с повседневной суетой. Для них-то это бал был совершенно обычным!

Вновь заскользив взглядом по залу, Элегор наткнулся на внушительных размеров даму, декольте которой было настолько обширно, что открывало все колоссальные объемы. Заметив внимание юноши, дама оценивающе оглядела его и улыбнулась. Юноше стало жарко. Он отвел глаза и принялся экспериментировать, рассматривая других женщин, пропуская мимо ушей объяснения отца.

— …Энтиор, — ворвалось в сознание юноши, и, разом позабыв про всех красоток, он впился пристальным взглядом в мужчину, которого считал своим злейшим врагом и который, что самое обидное, наверное, и знать не знал о его существовании.

До тошноты элегантный красавец брюнет с белоснежней кожей, черным водопадом волос и совершеннейшими, будто изваянными из мрамора, чертами лица с сосредоточенной небрежностью поглядывал на парадные двери зала. Он был похож на готового к прыжку тигра, зверя, караулящего важную добычу и одновременно, как это принято у кошачьих, делающего вид, что его эта добыча нисколько не интересует. Бирюзовые глаза под черным изломом бровей смотрели сквозь мельтешащих вокруг дворян, заискивающих мужчин, пытавшихся заигрывать женщин. Почему-то их тянуло к Энтиору, словно мух на мед. Даже черный камзол, расшитый бирюзой, сидел на принце безупречно, словно его только что надели, а перед этим как минимум два часа расправляли все складочки. Хотя, если верить городским слухам, даже для того, чтобы надеть головной убор, его высочество тратили как минимум час. Элегор почувствовал, как в душе закипает жгучая, слепящая ненависть. Ненависть к первому и пока единственному настоящему врагу. С трудом удерживаясь от немедленных действий, юноша тоже взглянул на дверь, пытаясь понять, чего же так возбужденно ждет Ледяной Лорд, совершенно игнорируя все окружающее.