Спектр - Сергей Лукьяненко

Мартин ступил на пандус и замер, оглядываясь. Парочка ключников за столом причудливой многогранной формы с любопытством взирала на него.

– Этот мир опасен для людей, – сказал один из ключников. – Когда твоё тело начнёт жить по законам Беззара, ты умрёшь.

– Твой организм не способен существовать при повышенной силе поверхностного натяжения, – добавил второй.

– Спасибо, я знаю, – сказал Мартин.

Он действительно знал, какие опасности подстерегают человека в мире беззарийцев. Безбоязненно дышать местным воздухом он мог не более суток. Есть и пить он не мог вообще ничего. Субстанция под ногами была самой обыкновенной водой – но водой с чудовищной силой поверхностного натяжения. Планета была каменным шаром, равномерно покрытым тонким слоем воды, – и вся жизнь здесь шла либо на дне, либо на поверхности упругой водной плёнки. Что именно меняло поверхностное натяжение на Беззаре – оставалось неизвестным, хотя учёные склонялись к мнению о каком-то химическом агенте, действующем буквально в следовых количествах. Когда организм Мартина впитает достаточную дозу этого агента (или подвергнется достаточному воздействию неизвестного излучения, что было ещё одной гипотезой), вода в его теле тоже изменится.

Со всеми вытекающими последствиями.

Но Ирина Полушкина номер пять существовала на этой планете уже больше недели. Конечно, если он правильно понял её намёки.

Мартин подошёл к краю пандуса, пнул субстанцию носком ботинка. Ногу мягко отбросило. Будь удар достаточно силён… например, разбегись он по пандусу и нырни вниз головой – плёнка поверхностного натяжения лопнет и пропустит его в донный мир.

Занятный метод самоубийства.

Не прибегая к таким крайностям, Мартин мог отправиться в пешее путешествие по Беззару. Скучная, очень скучная прогулка по поверхности бескрайнего океана… порой в одиночестве, порой в компании животных, выныривающих на поверхность воды, под медленно ползущим по небу солнцем…

А потом кровь его тела одним скачком изменит показатель поверхностного натяжения – и он умрёт.

– Эге-ге! – крикнул Мартин, поднимая руки к чистому небу. Здесь не было облаков, да и быть не могло. – Ирина!

Ключники за спиной с интересом ждали.

Ждал и Мартин – сам не зная чего. Крепло подозрение, что ребус решён неправильно и Ирочка Полушкина звала его вовсе не на Беззар.

– Эй! – ещё раз крикнул Мартин светло-синему небу, голубой субстанции и тёмным силуэтам на дне. Отошёл от края пандуса, снял и бросил на доски пандуса куртку. Сел на неё по-турецки и приготовился ждать.

Было жарко. Хотелось пить. Очень не хотелось думать о том, какой приём окажут ему на Земле подполковник Юрий Сергеевич с коллегами.

Мартин думал о чекисте и облизывал пересохшие губы. Солнце, за час почти не сдвинувшееся с места, пекло голову.

Наконец что-то изменилось. Лёгкая, едва уловимая дрожь пошла по упругой поверхности воды. Пандус стал мелко вибрировать.

Мартин встал, разминая затёкшие ноги, и постарался принять вид спокойного, уверенного в себе и ничего во Вселенной не боящегося человека.

Метрах в десяти от края пандуса всплыл на поверхность воды прозрачный стеклянистый пузырь размером с микроавтобус. Поверхность пузыря почти ничем от воды не отличалась, казалось, будто со дна подымается исполинская, заполненная прозрачным газом полость.

Но в пузыре этом виднелись две фигуры – одна из которых была человеческой.

Мартин дождался, пока скользящий по поверхности пузырь приблизился к пандусу и раскрылся – превратившись в полупрозрачное синее блюдце. И помахал рукой Ирине Полушкиной, стоящей рядом с двухметровым беззарийцем.

Тело Чужого было прозрачным, не имеющим даже лёгкого голубого оттенка, свойственного субстанции. Он представлял собой не более чем огромную живую каплю. Комки органелл, свободно плавающие в жидком теле, даже не соединялись между собой. Тело Чужого было водой, и водой была его кровь.

Беззарийцы были амёбами. Единственной разумной одноклеточной формой жизни.

– Мир вам! – сказал Мартин. Взгляд не мог оторваться от беззарийца, а в душе непроизвольно зарождался страх. Не имеющий никаких предпосылок и оснований… дикий, перемешанный с отвращением и даже гадливостью.

Прозрачный бурдюк шевельнулся и потёк вперёд, не меняя при этом своего условно-вертикального положения. Чёрные комочки зрительных рецепторов собрались на обращённой к Мартину поверхности тела. Между ними всплыл тёмный диск мембраны-резонатора, и Чужой заговорил:

– Мир и тебе, многоклеточный. Буль-буль-буль. Мир тебе, пленённая колония моих неразумных собратьев. Буль!

Голос был мягким, напевным… влажным.

Амёба выплеснула в сторону Мартина ложноножку… или, правильнее будет говорить – ложноручку? Стиснув зубы, Мартин протянул руку и коснулся амёбы.

Ощущение ничем не отличалось от касания субстанции. Холодное пыльное касание.

– Мир тебе, одноклеточный брат мой, – торопливо подстраиваясь под лексику беззарийца, сказал Мартин. Покосился на Ирину – жива ли?

Девушка пока не собиралась умирать. Смотрела на Мартина и улыбалась.

– Не угнетаешь ли ты клетки, составляющие твой организм? – продолжала амёба. – Буль, товарищи? Ты не принимаешь ядохимикатов, уничтожающих амёб? Буль?

– Джон Буль тебе товарищ! – не выдержал Мартин. – К чему этот спектакль?

Амёба мелко затряслась, мембрана издала кашляющий смех. Потом беззариец пояснил:

– Это обычно срабатывает. Люди очень нервничают, разговаривая с разумной клеткой.

– Я читал про ваше чувство юмора, – пояснил Мартин. – Да, я испытываю очень неприятные ощущения – мне впервые доводится разговаривать с одноклеточным.

– Ты не вкладываешь в слово «одноклеточное» оскорбительного смысла? – забеспокоилась амёба.

– Нет, это обычное биологическое определение.

– Тогда проходи в транспортную каплю, – предложила амёба. – Твой товарищ давно ждёт тебя.

Мартин посмотрел на «товарища». Девушка выглядела более чем соблазнительно… давно Мартину не приходилось встречать таких хороших товарищей. Ирина была одета в те же самые шорты защитного цвета и серую футболку, что и на Библиотеке. Босые ноги и голубая ленточка в волосах придавали облику «товарища» скромную деревенскую сексапильность.

Да, странно было бы ожидать от амёб понимания половых различий. Впрочем, и для Мартина сейчас не время и не место любоваться девчонкой.

– Привет, Иринка! – сказал он, шагая на «блюдце». По сравнению с субстанцией транспортная капля была более плотной и ощутимо тёплой.

– Привет, Мартин! – ответила Ирина. И, всхлипывая, повисла у него на шее. Это было так неожиданно, что Мартин совсем растерялся – принялся неуклюже поглаживать девчонку по плечам, бормотать что-то глупое и даже стыдливо озираться на беззарийца.

Амёба кривлялась – иного слова Мартин подобрать не смог. Амёба приплясывала перед ключниками, отращивала себе ноги, руки и хвост, покрывалась прозрачными чешуйками и шерстью, так что на мгновение становилась стеклянной копией ключника. Амёба издавала тихие каркающие звуки и разве что не складывала ложноручки в оскорбительном жесте. Заметив взгляд Мартина, амёба прекратила паясничать и потекла назад, в движении перебросила голосовую мембрану на «спину» и сообщила:

– Ну не люблю я их! Имею право?

– А… ага, – все ещё обнимаясь с Ириной, согласился Мартин.

– Решили заняться митозом? – мгновенно оценив ситуацию, произнёс беззариец. – Я не помешаю?

– Павлик, прекрати! – попросила Ирина, резко отступая от Мартина. – Мой друг невесть что о тебе подумает!

– А я что? Я ничего, – скользя в центр «блюдца», ответил Чужой. – Так, шучу…

– Павлик? – спросил Мартин у Ирины.

– Ну надо же его как-то звать? – вопросом ответила Ира. – Настоящее звуковое имя у него есть, но выговорить его невозможно… Ты извини. Я почти не надеялась, что ты придёшь. После всего, что случилось…

Конечно, она помрачнела при этих словах, но совсем не так, как полагается переживать при таких воспоминаниях. Мартин огляделся.

– Что-то ищешь? – спросила Ирина.

– Да. То, что тебя убьёт, – объяснил Мартин. Достал из кармана револьвер и стал заряжать барабан.

– Не думаю, что это понадобится, – глядя на оружие, сказала Ирина.

– Кто знает? На Факью тебя убил мой хороший приятель.

– Геддар? – Вот теперь по лицу Ирины пробежала настоящая боль. – Он… тоже погиб?

– Да, – не уточняя деталей, ответил Мартин. – И мне надоело тебя хоронить.

– Я не буду убивать Ирину, – сказал из-за спины беззариец. – Не надо в меня стрелять. Это очень больно. Вы готовы?

Мартин понял, к чему относился вопрос, и кивнул:

– Готовы.

– Поехали! – весело воскликнула амёба, и края «блюдца» поднялись, смыкаясь над головой в прозрачную сферу. В тот же миг транспортная капля стала погружаться.