Королева Лис - Морган Даяна

– Я пас, у меня ничего не получается, я устал и хочу есть, – недовольно проворчал он. Его окружали ароматы земли, травы и сладкой пыльцы, которая терзала обоняние.

– Ладно, Сиврес, отдохни минуту и приступай еще раз. Напоминаю, кто первый сделает задание, получит на следующем уроке пятнадцать минут форы! – с азартом сказала невысокая фигуристая женщина с львиной гривой цвета осеннего золота. В свете солнца ее кудряшки очень походили на лучезарный нимб. Деловито положив руки на талию и подчеркнув этим движением широкие бедра, преподавательница расхаживала взад-вперед, пристально наблюдая за попытками подопечных. Когда она замечала ошибку, громко цокала, а затем непременно подходила к ученику и помогала исправиться. Фелу она понравилась, особенно в сравнении с Мантиром, который жить не мог, не назвав студентов «бездельниками» или «безголовыми». Лелле́я Ше́рра, напротив, держалась с учениками непринужденно, весело подтрунивала над ними и ко всем обращалась на «ты».

Феликс отер пот с лица и устало посмотрел на однокурсников, которые с особым усердием повторяли создание защитного купола по твердому агрегатному состоянию. Хуже, чем у Фела, получалось только у Лиар. Каждый раз, когда ее магия слабела и с «пшиком» таяла, она забавно морщила нос. Понаблюдав за ее очередным усилием, Феликс не удержался и спросил:

– Так почему ты учишься в Шамадоре, если алхимия тебе дается намного лучше?

Лиар удивилась вопросу и, не прекращая попыток наколдовать купол, смущенно ответила:

– Женщина не может стать алхимиком, так не принято. Если в роду рождается девочка, ее главная задача – родить мужу наследника. Это очень важно, особенно для двенадцати семей, чьи главы заседают в Совете Алхимиков, – из их числа избирается Верховный Алхимик.

– Я думал, что магический мир намного продвинутее нашего, а у вас тут прямо женская дискриминация. А как же Эолла, о которой ты рассказывала?

Лиар утратила концентрацию, с досадой опустила руки и, откинув со лба пропитанные потом светлые волосы, присела рядом.

– Эолла Арета – единственная женщина-алхимик, заслуги которой признаются официальной доктриной. Хотя я читала, что раньше, во времена Вер-Шительной Войны, многие женщины развивали свою естественную энергию и участвовали в алхимических практиках.

– Погоди, а ваша семья тоже в списке этих двенадцати?

– Да. Папа должен был войти в Совет после дедушки, но он женился на волшебнице, чем опозорил семью и испортил всю свою карьеру, – грустно поделилась Лиар.

– Ты меня, конечно, извини, но вы, алхимики, какой-то странный народ.

– Я знаю, – Лиар смутилась.

– Почему алхимики не любят магов?

– Мантир ведь частично об этом говорил на Измеграфии. Волшебники получили силы от Дикой Магии, а алхимики используют и развивают собственный энергетический потенциал. Они считают, что маги получили все, не прикладывая усилий, да и сама Дикая Магия – нечто опасное, злое и неестественное для человека. Именно поэтому брак с волшебником для представителя древней алхимической династии – позор.

– Так, Сиврес и Семпер, хватит отлынивать и болтать, у нас тут не бесконечный перерыв. Возвращаемся к тренировке, – одернула друзей Леллея.

Феликс нехотя поднялся, слыша, как его желудок урчит, взывая о спасительной пище. Встав в защитную стойку, он вновь попытался сосредоточиться, но его взгляд то и дело наталкивался на очевидные успехи однокурсников. В нескольких шагах от него темнокожий Ле́ис И́нха, с открытой и честной внешностью, большим носом и полными губами, формировал основу энергетического свода цитринового цвета. Его густые брови напоминали жирных гусениц, подставивших пушистые брюшка под солнечный свет. На шее от напряжения вздулась вена.

– Ура, вы только гляньте на эту безупречную магию! – закричал Ирвин Торн. Он стоял в центре своего дымового купола, сквозь который виднелись только его очертания. Пепельно-серый дым превратился в плотную стену.

– Да ну, Торн, ты жулик! – воскликнула смуглая черноволосая красавица.

Феликс еще в начале занятия обратил на нее внимание. На Земле Фел поспорил бы на целую пиццу, что девушка – испанка, но в магическом мире оставалось только догадываться о ее родине.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Естественно, он победил! – фыркнула «испанка». – Если бы у меня родители были в королевской гвардии, я бы тоже с пеленок занималась защитной магией.

Она обиженно резко шевельнула пальцами и уничтожила наполовину созданный свод из лиан и веток, а затем скрестила руки на груди и уставилась на преподавательницу.

– Не унывай, Ле́кса, и тебе когда-нибудь повезет, – подбодрила Леллея.

– Ха, Има́р, ты, как обычно, мне и в подметки не годишься! – Ирвин продолжал дурашливо хвастать своими успехами и не преминул задеть сокурсницу, назвав ее по фамилии. – Кто там твой дуал? Сочувствую ему…

Слова Торна настолько раззадорили Лексу, что она взмахнула рукой, и из-под почвы вырвался корень, извернулся и хлестнул плетью по куполу Ирвина. Дымовая завеса затрещала, из места удара начал сочиться пар, будто сукровица из раны. Новой атаки скрученного в жгут корня стена не выдержала, и вся ее поверхность пошла трещинами, как высушенная земля. Леллея Шерра тут же встрепенулась:

– А ну прекратить боевую магию! У нас тут занятие по защитной!

Лекса замедлилась, но не смогла прервать следующий удар. Леллея вскинула руки, и перед Ирвином выросла бронзовая стена. Корень со щелчком ударился о металл и по инерции отлетел в сторону. Лиар ничего не успела сделать – тонкий острый кончик корня огрел ее ноги до того, как Феликс повалил ее на землю, прикрывая собой. Растение со всей мощью обрушилось на невидимую преграду.

* * *

Лиар открыла глаза, боясь, что ее задавило магическим корнем, однако тяжесть, припечатавшая ее к земле, принадлежала телу Фела. Приподнявшись на руках, Феликс неловко посмотрел на спасенную девочку, которая чувствовала, как алеют ее щеки. Онемев от смущения, Лиар не отводила взгляд от карих глаз и ощущала его дыхание. Ей стало одновременно и холодно, и жарко, а от испуга и ожидания закололо в пальцах. Жжение в них усилилось настолько, что мир в периферийном зрении качнулся и пошел рябью, как вода в озере от броска камня. Перед Лиар остался один только Фел. Ей почему-то теперь сложно было смотреть на него, глаза слезились. Девочке вдруг показалось, что его волосы на самом деле длиннее, а на лице – неряшливая короткая борода.

– Я так долго этого ждал, – Феликс будто произнес это и не произнес одновременно, мир перед Лиар искажался и не мог зафиксироваться. Боль в пальцах стала невыносимой, жгучей и неудержимой. Страх парализовал, и Лиар зажмурилась, чувствуя, как сгорает. Она заставила себя глубоко и медленно дышать, и постепенно неприятные ощущения отступили, словно их и вовсе не было.

– Эй, Лиар, ты в порядке? – Фел опустился рядом на корточки и протянул левую руку, чтобы помочь подняться. Лиар, все еще ощущая легкое головокружение, села и с готовностью потянулась за предложенной поддержкой, как вдруг остановилась, заметив ожог на ладони Сивреса.

– Откуда он у тебя?

– Да это пустяк, обжегся о зарунированные прутья решетки в арестантской, – безразлично отмахнулся Феликс и повторил: – Ты сама как?

Лиар несколько мгновений смотрела на ожог, не отрываясь, и, наконец, безучастно ответила, старательно избегая воспоминания о загадочном видении:

– Просто голова кругом пошла. Теперь все нормально.

– Семпер, отправляйся в госпиталь, – к друзьям подоспела Леллея.

– Со мной все в порядке, просто царапина, – возразила Лиар и встала, упустив момент, когда корень Лексы был уничтожен.

– А ты, Имар, еще раз такое вытворишь, отправишься к ароне Опирум. Не смейте использовать боевую магию против однокурсников на моем занятии, понятно?!

Лекса виновато кивнула.

– Эй, Сиврес, да ты крут! – Ирвин подскочил к приятелю и похлопал его по плечу. – Твой невидимый купол удержал полноценный удар чужой магии! Красавчик!