Городская фэнтези – 2008 - Сборник

‑ Вы из Ругии? ругинка? ‑ Гертье, всыпав в вино сахар и корицу, помешивал питье серебряной ложкой. ‑ По‑ругски жар ‑ это «пыл», или «тепло огня».

‑ Знаете ругский язык? ‑ девушка была немного удивлена. ‑ А я… мне показалось, вы из салического рода.

‑ Можно сказать, что так. ‑ Польщенный вниманием Рагны к его родословной, Гертье счел благоразумным не называть свою прославленную в веках фамилию и ответить уклончиво, неопределенно… даже загадочно. Незачем открываться барышне‑ругинке, чтобы она потом разносила по званым вечерам: «Валлеродены? те, у кого в шестом колене по отцу дед был архиепископом, а в пятом по материнской линии ‑ коннетаблем и мужем великой княжны? так их отпрыск живет на окраине, в третьем этаже, а обедает с грязной матросней…» Рагна, Рагнхильд ‑ у кого из соседей есть дочки с таким именем?.. у Каллерсонов? или у Вихертов? нет, у Вихертов ‑ Радегунда, а у Каллерсонов ‑ Розалия… обе милашки, щеки яблоками. Видимо, Рагна из тех ругов‑дворян, что с пришельцами‑салисками не знаются из‑за восьмисотлетней антипатии. Но хороша! Едва не обморозилась, а в тепле вмиг расцвела, словно бутон шиповника. Так и пылает… воистину, zhar в крови. Невольно сравнив Рагну с Атталиной, Гертье не нашел у невесты явных преимуществ, а недостатков ‑ массу. Высокомерна выше собственного роста, губы на замке, белоснежна, а вместо крови ‑ уксус.

Вслед за сравнением Гертье почувствовал стыд. Незачем разжигать в себе неприязнь к Атталине. Она не виновата в том, что выросла заносчивой гордячкой. Сложно сберечь дружелюбие, легкость манер и отзывчивость, если бонны, домашние учителя и слуги день и ночь твердят, что она ‑ штучка с огромным приданым, а должна выйти за голодранца из дотла разорившихся Валлероденов. Сумели внушить теплые чувства к жениху, дьявол их съешь!

«Но отчего она ко мне переменилась? Я же помню, как мы играли, гуляли… даже целовались по‑детски. Она была просто прелестна. И в какие‑нибудь год‑два стала совсем иной. Холодная, безмолвная и недоступная. Или кто‑то запугал ее страшными сказками о женской доле и смерти в родах?..»

Рагна, всем телом вбирая тепло и согреваясь, минута за минутой чувствовала себя все лучше, но со свободным дыханием и гибкостью рук возвращался темный страх. Успеет ли прийти дядюшка Цахариас?.. Никто не отменил и не прекратил погони. Те, что ищут ее, по‑прежнему идут по следу, и они доберутся до нее. Вопрос лишь в том, как скоро это случится.

Они могут двигаться быстрей призовых скакунов, но на людях этого показывать не станут. Хотя ‑ ночью, в пустынном городе, когда мороз разогнал всех по домам… А тем более в поле, на равнине за городом ‑ или над горами! Рагнхильд не просто ждала, а страстно жаждала услышать на улице грохот и увидеть слепящую вспышку за окнами ‑ знамение того, что пришел старый, угрюмый Цахариас. Но ночь была беззвучна, как зарытая могила.

И этот Гертье ‑ настоящее ли имя он назвал? Здесь, в западных землях, царит галломания, здесь из пижонства коверкают имена ‑ его крестное имя может звучать как Герард, Геррит, Герхард, для друзей ‑ Герке. В Ругии она могла насчитать дюжину молодых дворянчиков по имени Герхард. И столько же, если не больше, неизвестны ей. Но почему черты его лица почти по‑девичьи тонки? почему светлые волосы переливаются шелковым блеском?.. Случайна ли встреча? Вдруг это ловушка? Заманив ее в дом, он будет ждать, когда придут те, преследующие.

‑ Мы не встречались раньше? ‑ с невинным лукавством начала она, в душе сохраняя твердость и решимость.

«Если хоть что‑то покажется мне подозрительным… я смогу оборониться».

‑ Я выезжала на балы. Валка Вузель, Корва Долена, Ярига, Балтрва Глень ‑ не приходилось там бывать?

Знакомые названия родного края заставили Гертье ностальгически улыбнуться. Усадьбы ругов, как же ‑ Волчий Узел, Кривая Долина… Салисков туда не зовут.

‑ Нет, в этих местах я не танцевал. На вакациях посещаю кое‑кого из соседей, но дольше двух недель в своем поместье не задерживаюсь. Давно ли вы приехали?

‑ Сегодня. Вечером, ‑ сухо ответила Рагна, наблюдая, как сверкает пламя в щели между окантовкой и дверцей печи. Кавалер Гертье щедро напоил огонь, но уголь не спешит разгореться сильно, с настоящим жаром, почему‑то истлевает ‑ словно тает впустую. Странно… и зловеще это выглядит. Будто огонь чем‑то подавлен, болен, не способен разгуляться.

‑ Следовало точней договориться с теми, кто должен был принять вас в Маэне. И не приезжать одной… ‑ Ставя перед ней стакан с глинтвейном, Гертье бегло, но пытливо заглянул в лицо Рагны, но девушка была сурово замкнута, и выражение лица ее напоминало дверь на запоре.

Со стуком ввалился Бабель с тростью под мышкой, несущий в обнимку два пухлых тюфяка и пару толстых одеял:

‑ Уф‑ф! и в жар, ив холод! Еле‑еле в цене сошелся, ты представляешь, Гертье?!. Обормот не отдавал меньше чем за три талера! Живодер ‑ вот он кто!.. Сьорэнн, нижайше прошу прощения за столь нескромное вторжение, но… ба! печка! Да она еле тлеет, так мы до утра будем зубами лязгать!..

‑ Не вздумай плескать пиронафт на огонь, ‑ предостерег Гертье. ‑ Полыхнет в лицо, брови опалит.

‑ Расположиться следует у печки, ‑ Бабель примеривался, куда плюхнуть тюфяки. Он даже в комнате не снял пальто ‑ его так прохватило на морозе, что и раздеваться не хотелось. На спиртовку он посмотрел с укоризной, как бы желая сказать: «Ох, напрасная трата! Лучше б внутрь!» ‑ Боком или головой к печи ляжем?

Пока приятели возились с импровизированными лежаками, пока Гертье вытаскивал из бельевого шкафа стопки постельных принадлежностей, Рагнхильд улучила момент и, протянув руку в сторону печки, быстро прошептала:

‑ Ogenjdesh!

Пламя в печи ярко вспыхнуло и загудело, прорываясь язычками в щель.

Голос ее был достаточно тих, но Гертье оглянулся с изумлением, сперва на гостью, а затем на печурку.

‑ Как вы сказали? Огеньдеш?..

‑ Что?.. я ничего не говорила, ‑ безмятежно ответствовала Рагна, непринужденно отпивая глоток горячего, пряно пахнущего сладкого вина. Между тем в ее душе взбудораженно метались противоречивые мысли и чувства: «Он услышал… он понял! Быть не может! Как мне себя вести? Делать вид, что ничего не случилось. Да! Будь он из них ‑ и ухом не повел бы, прикинулся бы глухим и глупым. А он от неожиданности даже встрепенулся. Не притворщик! о, как хорошо!.. Он дворянин; мне нечего бояться. Наделенный столь тонким слухом должен обладать умением молчать ‑ да, должен, должен!..»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});